КЪМ МОРЕТО

ГЛАВА 2

Измина една година откакто се върнах от казармата. Тогава бях на двадесет и една години. След като работих единадесет месеца в автобазата, най-накрая дочаках отпуската. Дълго време много исках да почивам на брега на Черно море. Като дете съм посещавал черноморските курорти три пъти. Все още имах ярки впечатления от тези пътувания. И след трудната работна година се явяваше възможност напълно да се отстраня от проблемите си. Да не правя нищо, просто да се попека на слънцето. Морето ме привличаше с екзотиката си. Исках да сменя радикално атмосферата. Мислех за пътуването. Никога не бях пътувал самостоятелно на хиляди километри от дома, и да се озовава при това в непознати краища. Интересно ми беше да погледам южните пейзажи, да изкачвам планини, да се плискам в чистата прохлада на водата.

Реших да отида в Крим, във Феодосия, изборът ми падна на този град, защото моят приятел от казармата Саша Усачев живееше там, служехме с него в един и същи взвод и вече година си пишехме. Той ме покани, но аз не го уведомих за пристигането си. Исках да превърна срещата си с него в приятна изненада. Знаейки за неговите стеснени условия на живот, аз нямаше да остана при Саша, особено след като той наскоро се беше оженил и в семейството им се роди син. Не мислех, че престоят ми у приятеля би облегчил и без това трудния живот на младата двойка.

Купих си билет за влака, взех си раницата, палатка, котле за готвене и всичко необходимо за див къмпинг на плажа. Предстоеше ми тридесет и шест часа пътуване до Крим.

С удоволствие се отправих към морето с влак, въпреки ужасната жега, която заварих във вагона, заради прозорците, които не се отваряха, и топлото лятно време. Очакването за предстоящото летуване на брега на Черно море гъделичкаше душата ми. Когато наближих мястото на пристигането, надникнах нетърпеливо през прозореца, не желаейки да пропусна момента, когато морето ще изникне на хоризонта. И ето го и него, светлосиньо близо до брега, тъмнозелено, почти черно - близо до хоризонта. Искрящо на слънцето, привидно безгрижно, притеглящо към себе си. Влакът пък, в края на своето пътешествие, като че нарочно, едва се движеше, дразнейки пътниците, влачеше се като костенурка покрай плажовете. Отпуснатите хора, които видях през прозореца на влака, създаваха атмосфера на неописуема релаксация. Това може да се почувства само в близост до лятното море. Исках бързо да се потопя в тази атмосфера. И наистина започнах да усещам, че бавно, но уверено се потапям в нея. Оранжево настроение ме обзе и светът стана също оранжев.

Пътниците се изсипаха нетърпеливо на платформата, дочакали края на пътуването, и веднага бяха подложени на "обработка" от предприемчивите таксиметрови шофьори и собствениците на квартири.

Нямаше за къде да бързам. Адресът на Саша беше в ръцете ми. Беше утро и аз, без да бързам, реших да отида до къщата пеша. И същевременно да поразгледам града. Дадох си раницата в багажното отделение и отидох на площадчето пред гарата. В средата му стоеше паметника на Ленин. Паметник като паметник, има хиляди като него в целия Съветски съюз. Но точно тук, сред почиващите, облечени в тениски, къси панталони и плажни шапки, Владимир Илич с топлото палто изглеждаше някак си не на място. Разбирам, че би било политически неприлично да се извайва лидер по плувки, но би било възможно да се намери някакъв компромис и той да е облечен по-леко, да речем, да е по риза. Въпреки това мислите за лидера на пролетариата дълго време не вълнуваха съзнанието ми. Започнах да разглеждам улиците и сградите на Феодосия. Струваше ми се, че Западът и Изтокът се срещат тук. Смес на стилове, смес на хора. Бях изпълнен с безгрижие, движех се  и попивах местната атмосфера. Скоро се появиха малки частни къщи. Тесните криволичещи улици се издигаха нагоре и слизаха надолу, придавайки особен колорит на тези места.

Трябваше да попитам дузина представители на местното население, преди да успея да намеря улицата, където живее семейството на Саша. Портата беше заключена.

- Саша! - извиках.

Млада жена с дете на ръце излезе от сградата в двора. Тя бавно се приближи до мен и каза:
- Саша не е вкъщи, той е на работа. Вие кой сте?
- Аз съм негов приятел, служехме с него заедно в казармата.
- А ... да, Саша ми разказвал за теб, усмихна се тя. - Казвам се Оксана, аз съм жена му.
- Саша ми писа за теб, - отвърнах.
- Той работи недалеч оттук. Лесно ще го намериш. Самата аз бих ти показала пътя, но ... - Оксана кимна с глава към детето. - Артьомка заспива и трябва да го приспивам.
Оксана описа подробно как да намеря пътя до работата на Саша. И наистина, без да скитам много, стигнах до кухнята на военния санаториум. В задния двор на входната врата в бял готварски костюм и шапка седеше Саша и пушеше. Като не измислих нищо по-добро, реших да го уплаша и  застанал отзад, казах със строг глас:
- Какво е това пушене, когато супата кипи?

Саша мързеливо обърна глава (явно  беше се погрижил за всичко) и искаше да ме възнагради с презрителен поглед, той беше вече направил съответна физиономия за това, но когато видя кой стои пред него, скочи и се хвърли на врата ми. Съдейки по реакцията му, той много се радваше да се срещне с мен.

- Чакай тук, сега ще се опитам бързо да се освободя. Нямам търпение да поговоря с теб - той се скри в черната врата на кухнята, откъдето се усещаше адска жега, усилвана от жегата навън. Седнах на мястото, където седеше Саша. Не се наложи да чакам дълго, минаха около петнадесет минути. Саша беше вече облечен и изтича навън с усмивка.

- Хайде да тръгваме, - каза той, - ще ти представя жена си. Ти не знаеш каква е тя.
- Видях я.
- Как ти изглежда?
- Красива е!
- Мъжете се заглеждат по нея.
- Гледай да не ти я отнемат!
- Не, няма да им я дам!
Разговаряйки за незначителни неща, неусетно стигнахме до дома му.
Артьом спеше. Влязохме тихо в кухнята. Оксана се появи. Саша я прегърна с нежност. 

- Така живеем - каза той, - все още нямаме собствен дом. Наемаме две стаи и кухня. Е, нищо, това ни е достатъчно за живота.
Като изядохме супата, Саша и аз отидохме на плажа. Оксана и Артьомка останаха в къщи, сбогувах се с нея, тъй като нямаше  да се връщам при тях. Насочвайки се към морето, минахме през една  индустриална зона, която трудно се съвместяваше в съзнанието ми с черноморския курорт, прекосихме железопътната линия, чудовищни ​​стоманобетонни конструкции се виждаха навсякъде в околността. Докато вървяхме, разговаряхме за живота, за плановете. Споделихме своите впечатления от живота след казармата. Оказа се, че гражданският живот на Саша, който беше толкова розов в армейските и войнишки мечти, бързо се е превърнал в тягостен битовизъм, където сложността на постоянното оцеляване принуждава човека да се впрегне в каишите, за да понесе тежкия товар на ежедневните грижи. Струваше ми се, че животът на Саша е двойно по-труден от моя, тъй като имаше семейство, малко дете, а те трябваше да бъдат издържани по някакъв начин и също да се плаща наем за жилището, а и каква заплата би могъл да получава един млад готвач? Не мисля, че тази заплата им беше достатъчна, за да живеят.
Независимо от това, Саша беше, както винаги, весел и както ми се струваше - щастлив.

Озовахме се на екзотичен плаж в стил „техно“. В протежение на петдесет метра имаше нещо като станция за сортиране, където стояха товарни вагони. Със силно скърцане работеше кран, който товареше и разтоварваше. Наклонената и прашна бетонна ограда не само не скриваше този триумф на технологичния прогрес, а по-скоро го допълваше с външния си вид.
Попитах с отвращение:
- И какво, тук ли ще се къпем?

- Защо да не се изкъпем? Тук е близо до къщата, има малко почиващи и можем да се гмурнем от кея, - каза Саша и посочи бетонната пътека, която влизаше в морето.

- Не така си представях първото ми  къпане в морето.
- Хайде, хайде. Събличай се!
Неохотно започнах да си свалям късите панталони.
Саша бързо се съблече и хукна по кея. Изглежда нямаше търпение да се охлади след горещия работен ден. Той скочи и, като направи салто във въздуха, грациозно влезе във водата.

Нямах друг избор освен да следвам примера му. Наистина, няма какво да търсим по-живописно място за къпане, сега ще се изкъпем тук. Аз също се засилих, направих салто, но влязох във водата не толкова грациозно, и това не беше толкова важно, прохладата на водата ме обхвана за миг. Колко дълго чаках тази минута! Гледахме с отворени очи в морето, като деца. Внимателно, за да не се порежем от мидите, се качихме на кея покрай стари автомобилни гуми и отново бързо, с разбег влязохме във вълнообразния простор на морето. После, изморени и изстинали, се гряхме, мятайки се върху покривалото, което беше поставено върху смес от пясък, глина, камъчета и кал. Южното слънце пържеше телата ни. Плясъкът на вълните, виковете на децата, плискащи се в морето, галеха душата ми.

- Къде бих могъл да поставя палатката си тук в района, - попитах Саша. - Бих искал да почивам някъде далеч от хората, на някое живописно място.

- Тук, близо до Феодосия, мисля, че няма да намериш подходящо място. Съветвам те да отидеш до автогарата, и да отпътуваш до Планерско. Там има много красиви места, и ще намериш къде да поставиш палатката. Ще тръгнеш по крайбрежието от Планерско в посока Орджоникидзе, и където ти хареса, там ще се спреш. Там  района е спокоен и безопасен, просто недей да палиш огън, когато се стъмни, че граничарите не обичат това.

Саша ме посъветва да не се пека на слънце дълго време:
- Можеш да изгориш за половин час под такова слънце и тогава ще си развалиш почивката. Поплувахме, изсъхнахме и стига толкова!
- Аз по цели дни работя на вилата под слънцето, и не изгарям! - исках да възразя.
- Недей да спориш! Всички летовници казват така, и след това си тръгват с парцали кожа на гърба, мажат се с кисело млеко. Знам по-добре какво слънце имаме тук.
На мен и без това не ми се спореше. Изкъпах се след пътуване в морето, сега трябваше да стигна до мястото преди здрач. А времето не беше много.

Саша изрази желание да ме придружи до автогарата и ние тръгнахме за моите неща. Почти по целия път той говореше за жена си и малкия си син. С радост видях колко щастлив беше Саша в живота си, въпреки факта, че няма собствен дом, получава оскъдна заплата и че толкова много грижи възникват с малкото дете. Той работеше като готвач и ме увери, че са им осигурени хранителни продукти, и не харчат много пари.

Сбогувахме се на спирката. Качих се в автобуса, и помахах с ръка на моя приятел. За съжаление, след това не се виждяхме повече с него. Той смени местожителството си, и на следващата година, когато отново бях във Феодосия, не го намерих. Не ми е писал оттогава, може би е загубил адреса ми.

В автобуса имаше много хора. Той тръгна трудно, изпускайки вонящ черен дим от недогорялото дизелово гориво.
Пътят минаваше през планински проход. Асфалтовата серпентина водеше нагоре по живописната планина. Двигателят едва работеше. Автобусът пълзеше като охлюв бавно по склона. Беше страшна жега, аз бях на задната платформа и подметките на краката ми усещаха топлината, излъчвана от мотора. Но това не ме притесни много, защото всичките ми чувства бяха изпълнени с нови усещания: планини, хора, автобус, море - всичко това ме вълнуваше по детски. Поглъщах атмосферата на тези места, къпех се в чувствата си, отпуснах се и бях щастлив.
Когато стигнахме до Планерско, излязох на чист въздух. Въпреки жегата, след автобуса той ми изглеждаше хладен. Взех раницата си, и тръгнах, както ме посъветва Саша, в посока град Орджоникидзе, придържайки се към брега.

Строителните обекти и бетонните крайбрежни защитни конструкции, които не бяха толкова впечатляващи, колкото във Феодосия, скоро бяха заменени от естествен пейзаж.
Красотата на тези места ме изуми. Можех да ходя дълго време, без да чувствам умора, благодарение на тази прекрасна природа, която ме заобикаляше. Не мисля, че в Москва, някъде в района на Таганка или Тверская, бих могъл толкова лесно да преодолявам такива разстояния, без да се уморя, а тук носех и раница.
Колкото повече се отдалечавах, толкова по-малко почиващи се срещаха. Плажът ставаше все по-тесен, скалите се приближаваха към морето. Скоро дойдох до една ивица между морето и скалите, която беше осеяна с огромни камъни. Едва забележима пътека се намираше между тях. С ентусиазъм стъпих на нея. Не знам защо, но планините със скали ми действаха опияняващо. Необикновено радостно чувство ме обхвана, и аз като луд скачах от камък на камък, а те бяха невероятно големи, скачах без се страхувам  да си счупя главата или навехна врата. Струваше ми се, че усещам тези камъни, и те ме взимат под тяхна защита и нищо не може да ми се случи тук, просто трябва да им се доверя. Когато камъните свършиха, пред мен се отвори малък плаж от сива глина и пясък, осеян с камъчета и камъни. Имаше няколко палатки и хората правеха слънчеви бани и плуваха абсолютно голи. Това предизвика някакъв странен изблик на еуфория в мен. Никога не съм виждал такова нещо. Хората безсрамно ходеха голи и това не притесняваше никого и не ги разстройваше. Нека ви припомня, беше 1987 г. и никога не бях чувал за нудистки плажове. И тогава реших: Ще остана тук.
Местоположението беше много удобно. То беше разположено в залив, така че морето в района на плажа беше спокойно. Вятърът не духаше силно, мястото беше защитено от високата, почти отвесна планина. Поради сравнително трудния пешеходен преход случайните хора на плажа бяха изключително редки.

Свалих раницата си, захвърлих всички дрехи, които бяха на мен и с неописуем ентусиазъм скочих във водата. Буквално на пет метра от брега беше вече доста дълбоко. Това за мен беше добре, не харесвам плитко дъно. Докато човек стигне до дълбокото, се губи желание за плуване.

Излязох на брега. Единственото, което ме притесни, беше къде да взема вода за пиене. Да се ходи до Планерско беше твърде далеч. Почти до всяка палатка, която стоеше тук, виждах съдове с вода. Отидох при нудиста, който лежеше отпуснат и мълчалив, и след като го поздравих, го попитах:
- Откъде вземате вода тук?
Нудистът, присвивайки очи от яркото слънце, ме погледна, после се изправи, обърна се към планината, която започваше на около двадесет метра от нас, посочи с пръст  зелената зона около върха, и каза:

- Горе има изворче, ето това е пътеката, която води до него, - и нудистът с кимване на глава посочи пътека, едва забележима сред камъните.

Избрах подходящо място, поставих палатката си, и тръгнах за вода. Приближаваше вечерта. Слънцето залязва тук много бързо, и нощта пада много бързо. Вечерите в Крим са чисто номинални. Бързах, исках да пийна  чаец преди лягане.
Стигането до водата не беше толкова лесно, колкото ми се струваше в началото. Трябваше да изкача много стръмнен склон. Триста метра нагоре, видях малко изворче, от което течеше малка струйка вода. Под чучура беше приспособен резервоар от петдесет литра, той беше вкопан наполовина в земята под самото изворче, и в него се събираше вода. Очевидно тази вода беше достатъчна за целия плаж, тъй като резервоарът почти винаги беше пълен повече от половината. Налях вода в тубите и тръгнах надолу.

Добиването на вода, и това е точната дума,  това изкачване  до извора, според мен, беше само за силни, издръжливи хора, беше много уморително, а спускането - опасно, трябваше да се балансира с две пълни туби вода, с риск да се падне от доста голяма  височина.
Спускайки се от извора с вода и хвърляйки тубите, оттичах до морето да се охладя след това уморително упражнение.

За да се направи чай, беше необходимо да се запали огън. Появи се проблем - дърва за огрев. На практика тук нямаше дърва. Не ми остана нищо друго, освен да се задоволя с гнилите дърва, изхвърлени от прибоя. А да се пали огън с тях е неприятно занимание, те са наситени с морска сол, отделят лют дим при горене. След като изпих чая, който така трудно направих, започнах да се подготвям за сън. Вечерта край морето беше топла и тиха, тихо се чуваше музика от Планерско, въпреки че то беше на разстояние около осем километра. Промъкнах се в палатката и под шумоленето на вълните заспах.
 

Оригинален текст

ГЛАВА 2
К МОРЮ

Прошёл год, как я вернулся из армии. Мне тогда исполнился двадцать один год. Отработав одиннадцать месяцев на автобазе, я наконец-то дождался своего отпуска. Мне давно очень хотелось отдохнуть на побережье Чёрного моря. В детстве я раза три бывал на черноморских курортах. У меня остались самые светлые впечатления об этих поездках. И вот после сложного трудового года появилась возможность полностью отключиться от своих проблем. Ничего не делать, а просто загорать. Море меня манило своей экзотичностью. Хотелось кардинально сменить атмосферу. Я думал о путешествии. Мне никогда не приходилось вот так, самостоятельно поехать за тысячу километров от дома и оказаться в незнакомой местности. Мне было интересно полюбоваться южными ландшафтами, полазить по горам, поплескаться в прозрачной прохладе воды.
Я решил поехать в Крым, в Феодосию, выбор мой пал на этот город, потому что там жил мой армейский друг — Саша Усачёв, мы служили с ним в одном взводе и вот уже год как вели друг с другом переписку. Он приглашал к себе, но я не сообщил ему о своём приезде. Мне хотелось встречу с ним превратить в приятную неожиданность. Зная его стеснённые условия проживания, задерживаться у Саши я не собирался, тем более что он недавно женился, и у них в семье родился сын. Не думаю, что моё пребывание у друга скрасило бы молодой паре и без того нелёгкую жизнь.
Я купил билет на поезд, взял с собой рюкзак, палатку, котелок и всё то необходимое, что нужно для дикого проживания на берегу моря. Меня ожидала тридцатишестичасовая поездка в Крым.
Ехать к морю на поезде мне было приятно, несмотря на ужасную жару, стоящую в вагоне из-за не открывающихся окон и по-летнему тёплой погоды. Предвкушение скорого отдыха на черноморском побережье приятно щекотало душу. Подъезжая к месту назначения, я с нетерпением всматривался в окно, не желая пропустить тот миг, когда впервые появится море. И вот оно, светло-голубое возле берега, тёмно-зелёное, почти чёрное — у горизонта. Оно искрилось на солнце, маня к себе кажущейся беззаботностью. Поезд под конец своего пути, будто нарочно, еле плелся, дразня своих пассажиров, «черепахой» проезжая мимо пляжей. Расслабленные люди, которых я лицезрел через окно вагона, создавали атмосферу непередаваемого словами отдыха. Такое ощущается только возле летнего моря. Мне хотелось поскорее окунуться в эту атмосферу. И действительно, стал чувствовать, что медленно, но уверенно погружаюсь в неё. Оранжевое настроение охватило меня, и мир тоже окрасился в оранжевый цвет.
На перрон высыпали в нетерпении пассажиры, наконец-то дождавшиеся окончания поездки, их тут же стали обрабатывать предприимчивые таксисты и владельцы комнат под отдых.
Мне спешить было некуда. У меня на руках был Сашкин адрес. Было ещё утро, и я, не торопясь, решил добраться до него пешочком. Заодно и посмотреть город. Я сдал рюкзак в багажное отделение и налегке вышел на привокзальную площадь. Посреди неё возвышался памятник Ленину. Памятник как памятник, таких тысячи по всему Советскому Союзу. Да только здесь, среди отдыхающих, облачённых в шлёпки, майки и шорты, Владимир Ильич в тёплом пальто выглядел как-то не к месту. Я понимал, что ваять вождя в плавках было бы политически неприлично, но можно было бы найти какой-нибудь компромисс и облачить его, к примеру, хотя бы в рубаху. Впрочем, мысли о вожде пролетариата недолго будоражили моё сознание. Я с жадностью рассматривал феодосийские улочки и постройки. Мне казалось, здесь встретился Запад с Востоком. Мешанина стилей, мешанина людей. Беззаботность поглотила меня, я шёл и впитывал здешнюю ауру. Вскоре начались небольшие частные домики. Узкие извилистые улочки то поднимались в гору, то опускались, создавая тем самым особый колорит этих мест. Мне пришлось опросить с десяток представителей местного населения, прежде чем удалось найти улицу, где проживала Сашина семья.
Калитка оказалась запертой.
— Сашка! — крикнул я.
Из постройки во дворе вышла девушка с ребёнком на руках. Она не спеша подошла ко мне и сказала:
— Саши нет дома, он на работе. А вы кто?
— Я его друг, мы вместе с ним служили, в одной роте.

— А… Да, Саша мне рассказывал о тебе, — она улыбнулась. — Меня зовут Оксана, я его жена.
— Саша писал о тебе, — парировал я.
— Он работает недалеко отсюда. Ты его легко найдёшь. Я бы и сама показала дорогу, но… — Оксана кивнула головой на ребёнка. — Артёмка засыпает, и мне надо уложить его спать.
Оксана подробно рассказала, как найти дорогу к работе Саши. И действительно, долго не плутая, я подошёл к кухне какого-то военного санатория. На задворках у служебного входа в белом поварском костюме и колпаке сидел Сашка и курил. Ничего не придумав лучше, я решил его напугать и, подойдя сзади, насколько можно суровым голосом произнёс:
— Это что за курение такое, когда суп убегает?
Сашка лениво повернул голову (видимо, ему было глубоко на всё наплевать) и хотел было удостоить меня презрительным взглядом, уже сделал для этого подобающее лицо, но увидев, кто перед ним стоит, подскочил и бросился мне на шею. Судя по его реакции, он был очень рад встрече со мной.
— Подожди здесь, сейчас я постараюсь побыстрей освободиться. Мне не терпится с тобой поговорить, — он скрылся в чёрном проёме кухни, откуда шёл адский жар, усугубляемый ещё и жарой на улице.

Я присел на то место, где сидел Саша. Ждать пришлось недолго, минут пятнадцать. Саша, уже переодетый, с улыбкой выскочил на улицу.
— Пошли, — сказал он, — познакомлю с моей женой. Знаешь, какая она у меня?
— Да. Я её видел.
— И как?
— Красивая!
— Ты знаешь, все мужики на неё засматриваются.
— Смотри, чтобы не увели!
— Не уведут, не отдам!
Болтая ни о чём, мы незаметно добрались до его жилища.
Артём спал. Мы тихо прошли на кухоньку. Подошла Оксана. Саша с нежностью обнял её.
— Вот так мы и живём, — сказал он, — своего угла пока нет. Снимаем здесь две комнатки и кухню. Ну ничего, для жизни хватает.
Покушав супчик, мы с Сашей пошли на пляж. Оксана с Артёмкой осталась дома, я попрощался с ней, так как возвращаться мне уже не было смысла. Направляясь к морю, мы шли через какую-то никак не вяжущуюся в моём сознании с черноморским курортом промышленную зону, пересекали железнодорожную линию, со всех сторон нас окружали чудовищные железобетонные конструкции. Пока мы шли, болтали о жизни, о планах. Делились своими впечатлениями о послеармейской жизни. Выяснилось, что и у Саши столь радужная в армейских, солдатских мечтах гражданская жизнь очень быстро превратилась в тягучую бытовуху, где сложность постоянного выживания заставляет впрягаться в лямки, чтобы тащить тяжкий груз повседневных забот. Мне показалось, будто Саше было вдвойне сложнее, чем мне, ведь у него семья, маленький ребёнок, их надо было каким-то образом содержать, да ещё и снимать жильё, а какую могут платить зарплату молодому повару? Не думаю, что этой зарплаты было им достаточно для жизни.
Тем не менее, Саша был, как всегда, жизнерадостен и, как мне показалось, счастлив.
Тут мы, оказавшись в столь экзотичном пляже в стиле «техно». Метрах в пятидесяти было что-то типа сортировочной станции, где стояли товарные вагоны. Со скрежетом выполнял погрузочно-разгрузочные работы подъёмный кран. Покосившийся и пыльный бетонный забор не то чтобы скрывал это торжество технического прогресса, а скорее дополнял его своим видом.
Я с брезгливостью поинтересовался:
— И что, мы здесь будем купаться?
— А что? Здесь не так далеко от дома, немного отдыхающих и понырять можно с пирса, — сказал Саша, указывая на уходящую в море бетонную дорожку.
— Не так я представлял себе первое купание в море.
— Да брось ты. Раздевайся!
Я с неохотой стал стаскивать с себя шорты.
Саша уже разделся напротив, очень быстро скинул с себя одежду и побежал по пирсу. Видать, ему не терпелось остудить себя после жаркого рабочего дня. Он с разбегу подпрыгнул и, сделав сальто в воздухе, грациозно вошёл в воду.
Мне ничего не оставалось делать, как последовать его примеру. И впрямь, не искать же более живописного места для купания, если мы уже здесь. Я так же разбежался, сделал сальто, но в воду вошёл не столь грациозно, впрочем, это было не так важно, прохлада воды вобрала меня в себя.
Как долго я ждал этой минуты! Мы резвились в море, словно дети. Аккуратно, чтобы не порезаться о мидии, мы залезали на пирс по старым автомобильным покрышкам и снова стремительно, с разбегу входили в волнистую гладь моря. А устав и охладившись, мы отогревались, валяясь на покрывале, которое было постлано на смеси песка, глины, гальки и грязи. Южное солнце жарило наши тела. Плеск волн, крики плещущихся в море ребятишек ласкали мою душу.
— Где здесь у вас можно встать с палаткой? — спросил я Сашу. — Мне хотелось бы отдохнуть где-нибудь вдали от людей, в каком-нибудь живописном месте.

— Здесь, вблизи Феодосии, думаю, ты не найдёшь подходящего места. Я советую тебе идти на автовокзал, сесть на автобус и ехать в Планерское. Там есть места очень красивые, и палатку найдёшь куда поставить. Пойдёшь по берегу от Планерского в направлении Орджоникидзе, и где понравится, там и отдыхай. У нас тут спокойно в плане безопасности, мешать никто не будет, только огонь не разводи, когда стемнеет, пограничники этого не любят.
Долго загорать Саша мне настоятельно не рекомендовал:
— Ты можешь за полчаса под таким солнцем сгореть, и тогда будет не до отдыха. Искупались, обсохли и будет!
— Да я на даче целыми днями под солнцем вкалываю и не обгораю! — хотел было возразить я.
— Не спорь! Все отдыхающие так говорят, а потом с волдырями на спине ходят, кефиром мажутся. Я же лучше знаю, какое у нас тут солнце.
Мне особо спорить и не хотелось. После поезда в море я уже окунулся, а теперь до сумерек мне надо было добраться до места. Так что времени было немного.
Саша изъявил желание проводить меня до автовокзала, и мы пошли за моими вещами. Почти всю дорогу он только и говорил о своей жене и сынишке. Мне было очень приятно видеть, как счастлив Саша в своей жизни, невзирая на то, что нет своей квартиры, что получает он мизерную зарплату и что столько проблем возникло с рождением ребёнка. Он устроился работать поваром и уверял меня, что продуктами они обеспечены, а деньги особо не тратят.
Мы распрощались на остановке. Я залез в автобус, помахал рукой своему другу. К сожалению, больше я его не видел. Он поменял место своего жительства и в следующем году, когда снова я был вновь в Феодосии, то его не нашёл. Мне он не писал, возможно, потерял мой адрес.
Народу набилось много. Автобус с трудом тронулся, выпустив из себя зловонный чёрный выхлоп недожжённой солярки.
Дорога вела через перевал. Асфальт серпантином уходил вверх по живописной горе. Двигатель еле-еле тянул. Автобус медленно, улиткой полз по склону. В салоне стояло ужасное пекло, я находился на задней площадке и подошвами ног чувствовал жар, исходящий от мотора. Но меня это не особенно беспокоило, так как все чувства были заполнены новыми ощущениями: горы, люди, автобус, море — всё это по-детски волновало меня. Я впитывал в себя атмосферу этих мест, купался в своих чувствах, отдыхал и был счастлив.
Добравшись до Планерского, я вышел на свежий воздух. Несмотря на жару, после автобуса он казался прохладным. Взвалив на себя рюкзак, я отправился, как и советовал Саша, в направлении города Орджоникидзе, держась побережья.
Стройплощадки и бетонные оградительные береговые сооружения, которые были не столь впечатляющи, как в Феодосии, вскоре сменились естественностью пейзажа.
Красота этих мест меня поражала. Я мог идти долго, не чувствуя усталости, и всё благодаря той чудной природе, что меня окружала. Не думаю, что в Москве, где-нибудь в районе Таганки или Тверской, вот так легко я мог преодолеть такое расстояние без устали, а тут я ещё нёс рюкзак.
Чем дальше я шёл, тем меньше встречалось отдыхающих. Пляж становился уже, скалы ближе подходили к морю. Вскоре я подошёл к полосе между морем и скалами, которая была завалена огромными каменными глыбами. По ним вела едва заметная тропинка. Я с восторгом вступил на неё. Не знаю почему, но горы со скалами меня словно пьянили. Необычайно радостное чувство поглотило меня, как безумец я прыгал с камня на камень, которые были неимоверно больших размеров, не боясь свернуть себе голову или шею. Мне казалось, я чувствую эти камни, они явно берут меня под своё покровительство и со мной здесь ничего не могло случиться, надо только довериться им. Когда глыбы закончились, передо мной открылся небольшой пляж из серой глины и песка, усеянный галькой и камнями. Там стояло несколько палаток и люди загорали и купались абсолютно голыми. У меня это вызвало какой-то непонятный всплеск эйфории. Я никогда не видел такого. Люди, не стесняясь, ходили голыми, и никого это не беспокоило и не нервировало. Напомню, шёл 1987 год и про нудистские пляжи я никогда тогда не слышал. И тут же решил: остановлюсь здесь.
Место оказалось очень удобным. Оно находилось в бухточке, поэтому море в районе пляжа было спокойным. Здесь не дул сильно ветр, от него защищала высокая, почти отвесная гора. Из-за относительно сложного пешего перехода случайные люди на пляже появлялись крайне редко.
Я скинул с себя рюкзак, сбросил всю одежду, что была на мне и с неописуемым восторгом с разбегу прыгнул в воду. Здесь буквально через пять метров было уже достаточно глубоко. Меня это устраивало, не люблю пологого дна. Пока дойдёшь до глубины, купаться уже нет никакого желания.
Я вышел на берег. Единственное, что меня беспокоило, это где брать пресную воду. До Планерского бегать слишком далеко. Почти возле каждой палатки, которые здесь стояли, я видел канистры с водой. Я подошёл к нудисту, который лежал в ленивой истоме, и, поздоровавшись, спросил:
— А где вы здесь берёте воду?
Нудист, прищурившись от яркого солнца, взглянул на меня, затем встал, повернулся в сторону горы, которая начиналась метров в двадцати от нас и, показав пальцем на зелёную зону где-то возле вершины, сказал:
— Там есть родничок, а вот тропа, которая туда ведёт, — и нудист кивком головы показал на едва заметную среди камней дорожку.
Я выбрал подходящее место для стоянки, поставил палатку и пошёл за водой. Время шло к вечеру. Солнце здесь садится очень быстро, и очень быстро наступает ночь. Вечера в Крыму носят чисто номинальный характер. Я спешил, хотелось попить чайку перед сном.
Добраться до воды было не так просто, как мне показалось вначале. Мне пришлось карабкаться на очень крутую гору метров триста вверх.
Там был небольшой ключик, из которого очень скудно сочилась водичка. И чтобы бесценная влага не ушла вновь под землю, был приспособлен бак литров на пятьдесят, он был врыт наполовину в грунт под самым источником, и в него набиралась вода. Видимо, этой воды было достаточно для всего пляжа, так как бак практически всегда был наполнен более чем наполовину. Я налил в канистры воду и отправился вниз.
Добыча воды, а именно так можно назвать поход к роднику, как мне показалось, под силу сильным, выносливым людям, так как подъём в гору был очень утомительным, а спуск опасным, приходилось балансировать с двумя полными канистрами воды, рискуя упасть с довольно большой высоты.
Спустившись с водой от источника и бросив канистры, я плюхнулся в море, охлаждая своё тело после этого трудоёмкого занятия.
Но чтобы попить чаёк, предстояло ещё разжечь костёр. Тут выявилась ещё одна проблема — дрова. Их практически не было. Ничего не оставалась, как довольствоваться гнилушками, выброшенными прибоем. Разжигать костёр из них — занятие малоприятное, пропитавшись морской солью, они выделяют из себя при горении едкий дым. Попив чаёк, который с таким трудом мне дался, я стал готовиться ко сну. Вечер у моря был тёплым и тихим, доносилась музыка из Планерского, хотя до него было около восьми километров. Я залез в палатку, и шуршание волн меня убаюкало.