РАЗКАЗА Е ПРЕВЕДЕН И КАЧЕН ОТ САМИЯ АВТОР!

Когато се събудих в онзи ден, вече усещах, че нещо не е наред. Въздухът беше пропит с нещо неуловимо, което караше сърцето ми да бие по-бързо, сякаш предчувствието за беда ставаше осезаемо. Градът, винаги шумен, днес изглеждаше безжизнен. Хората, обикновено забързани по своите дела, сега се движеха бавно, сякаш под невидим товар. Погледът на всеки беше насочен надолу, а разговорите, ако изобщо възникваха, бяха кратки и приглушени.

На централния площад стояха машини — огромни, черни, с метални щипки, наподобяващи паяци от старите фантастични филми. Но това не беше фантастика. Това беше реалността — жестока и неумолима. Никой не знаеше какво правят тук и откъде се появиха, но едно беше ясно: тези машини промениха всичко.

Тогава работех в стар завод в покрайнините на града. Някога там се произвеждаха автомобили, но сега беше просто огромен склад с ръждясал метал и изоставени машини. Работата не стигаше, храната беше малко, но най-лошото беше усещането за постоянна заплаха. Хората изчезваха. Първо това бяха онези, които се осмеляваха да се противопоставят на режима или да задават въпроси за новия ред. Но след това започнаха да изчезват и обикновените граждани, тези, които се стараеха да не привличат внимание.

И мен ме взеха в един такъв ден. Това се случи неочаквано. Връщах се от работа, когато чух стъпки зад себе си. Обръщайки се, видях двама мъже в черни наметала, с лица, скрити под тъмни качулки. Те мълчаливо ме обградиха и разбрах, че съпротивата е безсмислена. В очите на единия от тях видях нещо студено и нечовешко — като на машина, която просто изпълнява своята функция. Не казах нито дума, когато ме отведоха, въпреки че вътрешно всичко крещеше от ужас.

Мен ме доведоха до машината на площада. Тя издаде дълбок звук, когато се приближих, сякаш звяр, усетил плячката си. Един от мъжете натисна бутон на страничния панел и металните щипки се раздвижиха, отваряйки входа. Вътре беше тъмно и студено, като в гроб. Когато ме вкараха вътре, усетих как въздухът сякаш изсмуква живота ми, оставяйки само празнота.

След няколко минути се озовах в огромен хангар, дълбоко под земята. Вътре беше пълно с хора като мен, с празни очи и бледи лица. Нас ни подредиха в редица, и усетих как страхът ме сковава. Сърцето биеше толкова силно, че едва чувах звуците наоколо.

След известно време дойдоха за нас. Група от десет души, включително и мен, беше поведена по дълъг тесен коридор, осветен от слаби лампи, мигащи на ръба на повредата. Стените бяха гладки и студени, без нито един знак за живот. Въздухът беше наситен с метален мирис, от който в стомаха се надигаше вълна от гадене. Един от хората в бял халат, стоящ до вратата, погледна към нас и произнесе нашата присъда:

— Опитни.

Тази дума, проста и безпристрастна, увисна във въздуха като леден вятър. Тя означаваше, че вече не сме хора. Станахме обекти на изследване, без право на живот или смърт.

Мен ме въведоха в стая, обзаведена със стерилни маси и медицински инструменти. Всеки предмет, от скалпела до стъклените епруветки, беше подреден с ужасяваща точност, като на изложба. Чувството на безизходица ме обгърна като ледени вериги, които сковаваха тялото ми. Не можех да се съпротивлявам, само наблюдавах как те подготвят инструментите.

Мен ме сложиха на студена метална маса и ме пристегнаха с ремъци. В началото се опитвах да се боря, да се измъкна, но ремъците се впиха в плътта ми, не ми даваха възможност да се помръдна. Паниката ме обзе като звяр, притиснат в ъгъла. Сърцето биеше с бесен ритъм, тялото ми трепереше от страх, а в главата ми пробягваше само една мисъл: „Защо? Защо на мен?“

В стаята влезе лекар. Лицето му беше скрито зад маска, а очите му не изразяваха нищо, освен студена концентрация. Той не ме погледна в очите, сякаш пред него не беше човек, а просто обект. Опитах се да попитам какво възнамеряват да правят, но вместо думи от гърлото ми се изтръгнаха само хрипливи звуци.

Първото докосване на скалпела беше като удар на мълния. Почувствах как острата стомана прониза кожата ми, как студеният метал разсече плътта, прониквайки по-дълбоко. Болката беше толкова силна, че светът около мен се превърна в една непрекъсната, протяжна агония. Изкрещях, но никой не обърна внимание. За тях бях просто материал, парче плът, което можеше да бъде разрязано и изследвано.

Не знаех какво търсеха в тялото ми. Нещо изрязваха, нещо вграждаха, но всичко се случваше като в сън, от който не можеш да се събудиш. В един момент изгубих съзнание. Не помня кога се случи това, но когато се събудих, болката вече беше постоянна, фонов шум, към който привикваш.

Бях изтръгнат и отново зашит. Тялото ми стана чуждо, изпълнено с нещо, което не можех да разбера. В главата ми се появи мъгла, мислите се объркаха, и не можех да си спомня кой съм и защо съм тук. Изглеждаше, че е минало много време, но реалността се размаза, загубвайки ясните си граници.

Когато всичко приключи, ме освободиха от ремъците и ми казаха да стана. Не можех. Краката ми се подкосиха, ръцете ми трепереха, и в този момент осъзнах, че вече не контролирам тялото си. Извлякоха ме от стаята като счупена кукла и ме оставиха в коридора.

Върнаха ни обратно в града, но вече не можех да го нарека място, където живея. Градът вече ми беше чужд, както и всичко около мен. Хората избягваха погледа ми, а аз избягвах техния. Погледите, които някога бяха пълни с живот, сега бяха празни, сякаш вътре във всеки от нас нещо беше умряло.

Започнах да скитам по улиците без цел, като сянка. Времето за мен спря, а нощите и дните се сляха в едно безкрайно съществуване. Знаех, че ще дойдат за мен отново. Всеки път, когато чувах шум от машини или стъпки зад гърба си, замръзвах от страх, знаейки, че това може да е краят.

Но този край не настъпваше. Продължавах да съществувам, без да живея, като напомняне, че дори смъртта може да не е толкова страшен изход, колкото животът в този кошмар. Всички ние станахме опитни, а нашият град е просто огромна лаборатория, в която играем ролята на плъхове, загнани в ъгъла, мечтаещи за спасение, но знаещи, че то никога няма да дойде.

Аз съм сянка от светлината предишна,  
Отломък от живота минал,  
Тук, където душата е замръзнала  
Сред останките на свят отминал.

Аз съм само счупен съд,  
Празен вътре, безгласен,  
Сломиха ме като съд,  
И ме хвърлиха в пространството.

Аз съм обект за чужди опити,  
За игри, където болката е учител.  
Но в тази тъмнина сред живите  
Не търся вече спасение.

В гърдите ми звучи само празнота,  
Като ехо в студена нощ.  
Тук, където никой не чува моя вик,  
Където сърцето бие по-рядко.

Аз съм паметта на тези, които тук загинаха,  
И на тези, които отново ще дойдат,  
Ще полетят като птици, но без крила,  
И ще потънат в бездната завинаги.

ОРИГИНАЛ

Когда я проснулся в тот день, я уже чувствовал, что что-то не так. В воздухе висело нечто неуловимое, что заставляло мое сердце биться быстрее, как будто предчувствие беды становилось осязаемым. Город, всегда шумный, сегодня казался безжизненным. Люди, обычно спешившие по своим делам, теперь двигались медленно, будто под невидимым грузом. Взгляд каждого был устремлен вниз, а разговоры, если и возникали, были короткими и приглушенными. На центральной площади стояли машины — огромные, чёрные, с металлическими клешнями, похожие на пауков из старых фантастических фильмов. Но это не была фантастика. Это была реальность, жестокая и неумолимая. Никто не знал, что они здесь делают и откуда появились, но одно было ясно: эти машины изменили всё. Я тогда работал на старом заводе на окраине города. Когда-то здесь производили автомобили, но теперь это был просто огромный склад ржавого металла и заброшенных станков. Работы не хватало, еды было мало, но хуже всего было ощущение постоянной угрозы. Люди пропадали. Сначала это были те, кто осмеливался высказываться против режима или задавать вопросы о новых порядках. Но затем исчезать стали и обычные жители, те, кто старался не привлекать к себе внимания. Меня тоже забрали в один из таких дней. Это произошло неожиданно. Я возвращался с работы, когда услышал шаги позади. Оглянувшись, я увидел двух мужчин в черных плащах, их лица скрывали темные капюшоны. Они молча окружили меня, и я понял, что сопротивление бесполезно. В глазах одного из них я увидел что-то холодное и бесчеловечное — как у машины, которая просто выполняет свою функцию. Я не сказал ни слова, когда они увели меня, хотя внутри всё кричало от ужаса. Меня привели к машине на площади. Она глухо загудела, когда я подошел ближе, словно зверь, учуявший добычу. Один из мужчин нажал на кнопку на боковой панели, и металлические клешни раздвинулись, открывая вход. Внутри было темно и холодно, как в могиле. Когда меня втолкнули внутрь, я ощутил, как воздух будто высасывает из меня жизнь, оставляя только пустоту. Через несколько минут я оказался в огромном ангаре, глубоко под землей. Внутри было полно людей, таких же, как я, с пустыми глазами и бледными лицами. Нас выстроили в ряд, и я почувствовал, как страх сковывает меня. Сердце билось так громко, что я едва слышал звуки вокруг. Спустя какое-то время за нами пришли. Группу из десяти человек, включая меня, повели по длинному узкому коридору, освещённому тусклыми лампами, мерцающими на грани поломки. Стены здесь были гладкими и холодными, без единого признака жизни. Воздух был пропитан металлическим запахом, от которого в животе поднималась волна тошноты. Один из людей в белом халате, стоявших у двери, взглянул на нас и произнёс наш приговор: — Подопытные. Это слово, простое и бесстрастное, повисло в воздухе, словно ледяной ветер. Оно означало, что мы больше не люди. Мы стали объектами исследования, без права на жизнь и смерть. Меня завели в комнату, обставленную стерильными столами и медицинскими инструментами. Каждый предмет, от скальпеля до стеклянных пробирок, был выложен с пугающей точностью, как на выставке. Ощущение безысходности охватило меня, как ледяные цепи, сковавшие мое тело. Я не мог сопротивляться, только наблюдал, как они готовят инструменты. Меня уложили на холодный металлический стол, пристегнули ремнями к нему. Сначала я пытался бороться, вырваться, но ремни впились в плоть, не давая мне возможности пошевелиться. Паника охватила меня, как зверь, загнанный в угол. Сердце билось в бешеном ритме, тело содрогалось от страха, а в голове мелькала одна мысль: «Зачем? За что?» В комнату вошел врач. Его лицо было скрыто маской, а глаза не выражали ничего, кроме холодной сосредоточенности. Он не смотрел мне в глаза, будто перед ним был не человек, а просто объект. Я пытался спросить, что они собираются делать, но вместо слов из горла вырывались только хриплые звуки. Первое прикосновение скальпеля было как удар молнии. Я почувствовал, как острая сталь вонзилась в мою кожу, как холодный металл рассек плоть, проникая глубже. Боль была такой сильной, что мир вокруг меня превратился в одну сплошную, тянущуюся агонию. Я закричал, но никто не обратил на это внимания. Для них я был просто материалом, куском плоти, который можно было вскрыть и исследовать. Я не знал, что они искали в моем теле. Что-то вырезали, что-то вживляли, но всё происходило будто во сне, из которого не можешь проснуться. В какой-то момент я потерял сознание. Я не помню, когда это произошло, но когда очнулся, боль уже стала постоянной, фоновым шумом, к которому привыкаешь. Я был выпотрошен и снова зашит. Мое тело стало чужим, наполненным чем-то, чего я не мог понять. В голове стоял туман, мысли путались, и я не мог вспомнить, кто я и зачем здесь оказался. Мне казалось, что прошло много времени, но реальность расплывалась, теряя четкие границы. Когда всё закончилось, меня освободили от ремней и велели вставать. Я не смог. Ноги подкашивались, руки дрожали, и в этот момент я понял, что больше не контролирую своё тело. Меня выволокли из комнаты, как сломанную куклу, и бросили в коридоре. Нас вернули в город, но я уже не мог назвать это местом, где живу. Город теперь был мне чужим, как и всё вокруг. Люди избегали моего взгляда, а я избегал их. Взгляды, которые когда-то были полны жизни, теперь были пусты, словно внутри каждого из нас что-то умерло. Я стал ходить по улицам без цели, как тень. Время для меня остановилось, а ночи и дни смешались в одно бесконечное существование. Я знал, что они придут за мной снова. Каждый раз, когда я слышал шум машин или шаги за спиной, я замирал от страха, зная, что это может быть конец. Но этот конец не наступал. Я продолжал существовать, не живя, как напоминание о том, что даже смерть может быть не таким страшным исходом, как жизнь в этом кошмаре. Мы все стали подопытными, и наш город — это просто огромная лаборатория, в которой мы играем роль крысы, загнанной в угол, мечтающей о спасении, но знающей, что оно никогда не придет. Я — тень от света прежнего, Осколок жизни прошлой, Здесь, где душа замерзшая В обломках мира пошлого. Я — лишь испорченный сосуд, Пустой внутри, безгласный, Меня сломали, как сосуд, И бросили в пространство. Я — объект для опытов чужих, Для игр, где боль — учитель. Но в этой тьме среди живых Я больше не ищу спасенья. В груди лишь пустота гудит, Как эхо в холоде ночи. Здесь, где мой крик никто не слышит, Где сердце бьется реже. Я — память тех, кто здесь погиб, И тех, кто вновь придет сюда, Взлетит как птица, но без крыльев, И в бездну канет навсегда.