Акациевый мёд

  Из-за лечебной нужды, Фёдору Денисовичу понадобился чисто майский мёд, продукт вполне доступный; такое дело. В дождливый или сухой год, когда заразный ветер бушует, мало взятки дают вощанки, рамки пустуют. Качать нечего, на корм личинкам всё остаётся. Торопятся собирательницы, ячейки из надобности быстро лепят, им малый мёд для жизни нужен. Пчеловоды заодно с жужжалками плачутся.

  Фёдор Денисович остановил замасленный чёрный мотоцикл "Панония", к тутовому дереву прислонил. Крепкий дом родственницы, глазами обнимает, стучит в калитку, товарищу своему объясняет, что тут точно возьмут. Долго ждать приходится.

  Медленно выходит пышная дородная свойка, словно утка переваливает бока Александра Савватьевна, бормочет: - Вас мне только и не хватало. Тут переворот в семье, в голове бархат. Они гукают...

  - Балддяза, к тебе с нуждой пришёл, - здоровается издалека свояк, - ни у кого акациевого мёда нет, сказали, только тут найду.

  - Сказали! - никто не говорил, это твоё неблагодарное представление такое, сам ухитрился, стеснения вынул из кармана. Я говорю и уже вижу, тщетны твои укусы, в убыток всех вводишь, не разбираешься, а хозяйство моё редкое большой поиск, не всем знания даны в улей заглядывать. Да не тот смел, кто мёдом мажет, а тот, что слово точное кажет. Своё огорчение имею, известно: чужую заботу комар дохлый не жалит.

  Свояк ничего не понял, вроде и не нужно, брови поднял: - Купить хочу хотя бы пол-литра.

  - Эге - гей, хотя бы!? Все ко мне идут и все с нуждой! Пол литра в это убранное время расточительство непомерное, наши пчёлки не то, что другие, без заботы не живут, с утра до вечера дребезжат крылышками, оборот держат, шевелят хоботком, сбор копят и улей крепчает, а перестанут лапками семенить, воск плесенью покроется. Все мёд хотят, да ещё ковшом им подавай, и прямо в рот!

  - Потому и упрос имею, к добрым людям пришёл, шлею пыли в дорогах оставил, никак нужный медок найти не могу.

  - Ох, знаю, знаю, мёд не сало, его помоями не нарастишь, нигде мёда теперь нет, не найдёшь, и я дать тебе не могу, пчёлы дыма боятся.

  - Кабы не беда, ни искал бы милость. Сестре же твоей на лекарство...

  - Лекарство всем надо, каждый в лекарстве нуждается, иди, найди. Больному мёд не горчит, а в аптеке такую гадость дадут, что сто рублей нелишними покажутся. От наших сот очуметь можно, продукт - первосорт. Подобной ласки нигде нет. Мои труженицы на сторону не летают, целый день у ульев жужжат, виноградники рядом, как начнут зреть, мусс в лапках носят, вроде нектар извлекают. Мы уже было собирались к вам в Доулукли переехать, подальше, от этой вороны избавиться хотели. Там у озера двор купить, выгодно шерсть мыть и огород поливать. "Газель" целую, хотим подобрать, другая машина нашему двору не подходит. Славные хлеба за межами родятся. Только за-ради пчёл не движемся, да и развод Колика с этой курицей, столько хлопоты мне дал, поимела благодарность, ещё трясусь, хотела внучек отставить - закон извлекла. А мёд, он и в Палестине мёд. Мой хозяин, да забудутся грехи, деревянным ножом, будто смычком водил, раскупоривал рамки, плавно занос выгребал. Каким он собранным человеком был, глаза блестели как летние облака на солнце. Когда мы нарядными в праздник по улице шли, всё село сияло от гордости. Приходил ко мне свататься старик Лукан, думаешь, приглянулась, пасека моя ему нужна. Что теперь? - я всех услаждать должна.

  - Да мне всего-то, ничего, для лечения малость.

  - Тебе ничего, для меня ядрёный расход, бидон пустеть будет, как-то ни хочется тесто липкое лишний раз тянуть; да что мне с вами, бедными, делать, мёд всякую хворь побьёт. Где посуда твоя?

  - Вот бутылёк...

  - На тебе! Ах, и ух, говорит половину литра, а теперь на полведра подойник суёт. Я должна три бидона от мёда почистить, чтобы такую баклагу наполнить. Нет, нету мёда. Баста!

  - Всё же сестра...

  - Помню, знаю; если бы не так, с тобой и разговаривать не стала бы, при матери ещё хворала. А я труженицам своим не колдунья, заговаривать не умею, пчела сама свой урок знает, мёд суставы целит; натощак: ложку перги, три мёда каждый день ем. Ты Федя идём со мной, а ты Дыня, - так она обратилась ко второму человеку, - тут стой!

  Ядрёная ятровья тяжело развернулась, с медленной осторожностью пошла по мощёной дорожке, беспокоиться продолжает:

  - Даже и не знаю, что с тобой делать, не дать - со двора прогнать, сестру жалко, а себя тоже резать не хочется. Приходит недавно, терпеть не могу пьяных, заполошный этот Курлыка Иван-парлейпан: "тётя Саша дай мне медовуху", я что теперь, для тебя одного мёд бражить должна, для тебя разве мои медоносы облёт делают, корчму ему открывай... Сам, всегда бестолковый без прелести живёт. Рвань, и ни больше, для меня он, что ковыль для пчелы. Отец столько приданого нам уготовил, моему мужу до старости стелить хватило. Эта наша голодранка пришла в рваных обувках, а вывезла-набрала вагон корысти, всё мало, ещё хочет. Разве не разболеешься. Говорю: Колик, если будешь кузов нагружать, помогать колдунье мебель выносить, забудь, я тебе не мама. Надо же, за материнскую щедрость и загляденье Колика попрекает. Сердце беспрерывно ноет, смолой чёрной капает, у меня он один, имею право на возмущение. Иди, знай, будет ли следующий год медовым? Ударит непогода, всё пропадёт: ни винограда, ни патоки, и пойдёт дальше жизнь несладкая. Давно покой потеряла.

  Александра Савватьевна остановилась:

  - Ох не знаю что и делать, мёд у меня особенный, не то что у других, нигде такого мёда не найдёшь, ульи наши все похожие друг на друга, по ватерпасу выставлены, выкрашены восковой охрой, не захочешь а прослезишься, убыток и радение пчела носит. Нет и нет, приходи Фёдор в следующий год, вдруг удачным будет...

  - Что ты свойка надумала, мне Машу сегодня спасать надо.

  - Разве что! Недаром с пчёлками своими в голос разговариваю, пою, здоровья прошу, понимают ласку. В округе нашей ни одной пасеки. Кроме нас, пчёлы ни у кого не водятся. Евангелие пишет: пропадут пчёлы - пропадут и люди. Каждый вечер молитвы читаю.

  Медленно переставляет ноги широкая Савватьевна, всё причитает:

  - Не дай бог пропаду, она вернётся, собаки у них на подворотне не будет. Всё тут на мне держится. Многие пташки жужжат, да не все чета дуплу - мёд не родят.

  - А где Колик?

  - Послала руна шерсти от прилипал чистить, в холодной луже стирать будем, разве это моё назначение.

  - Тяжёлая работа, и всё на твои усталые суставы.

  Александра Савватьевна тяжелым вздохом придавила всю округу, стала:

  - Нет, не дам я мёда, не сестре нужен. Как его? скажи ты, и я скажу, ...Дыня этот с тобой, он мёд ищет. Их род отец избегал, и я держу зло на ядовитую породу, это моё окончательное пребывание тут и здесь. Шесть больших акаций росли на улице возле их двора, тучи доставали. Когда кисти щетинились, всё село ощущало прилив бодрости, пчёлы целую неделю в цвету пели, где греется цветок там и медок. Взял и спилил, пни одни остались, от горя две ночи не могла уснуть, это лично моя обида, моих пчёлок, и всей улицы осиротелой. Назад идём!

  - В Аккерман водил Машу, там лечение искал.

  - Искал! Без мёда толк не будет, не найдёшь, пчелиный сбор снадобье большее, чем лив-52, на себе испытала. Куда денусь. Иди и молчи, а то рассерчаю, пустым уйдёшь. Моё моление меня только и держит, сильно тревожит. Мёд? Наши пчёлы - наше добродение. Айя, аия, возьми обратно эту бочку, неси пол-литровую склянку, не намерена портить своё усердие; наш мёд тяжёлый, угрюмо на весах ложится.

  Кажется, золовка протянула руки, чтобы принять невидимую посуду, и тут же осеклась, спохватилась, передумала: - Нет и нет!

  - Дыня мне не ятровья и не деверь, катаю из-за побочной нужды. Маша и мёд моё смятение.

  - Послушаешь, я и не сестра. Идём, как-то наберу. Медоносы меня не оставят.

  Александра Савватьевна сделала шаг и остановилась, посмотрела на небо:

  - Никак дождь пойдёт, могу себе представить, что будет, если в обед дня ударит гром и ливень, лужа глубокой станет, не сможем шерсть мыть. Подгадай Федя солнечный день, видишь, какая мерзкая погода надвигается.

  И действительно, треск грома с неба упал, даже и не понятно как образовался. Александра Савватьевна, чуть ли раскат не перебила, завопила так резко, что деверь растерялся:

  - Иди уже, не чеши мне косы, без тебя забот хватает, принесёшь баночку с малой крышечкой, я подумаю, может быть, и оттяну от сердца, всё же сестра, мёд крови не дороже, знаю цену переживаниям.

  Прямо меж ними ударил яркий луч, закрутилась пыльная ветрушка, и пошла гулять, заметая настроение; высоко поднимает усталость нарастающей неразберихи: камни уносит, невзгоды людские не унесёт. - Мёд ему понадобился! Вдруг война объявится, я свой запас должна нести.