"НЕТ НИКАКИХ ДРУГИХ. ТОЛЬКО Я"

Kolio Karpela (siromah)

"O Вы, моя Мать, моя Родина,
Почему - ваш крик, столь грустный и душераздирающий!
И Вы, O Ворон, проклинали птицу,
На чьей могиле каркают Вас плохих нависший?"
Hristo Botev, Вывешивание Vassil Levski

Паша Али Сэйба искал и пристально глядел из любопытства на цепочечный giaour.
Не то, чтобы человек мог убежать. Никакое живущее существо не могло сбежать из старой укрепленной тюрьмы и ее охранников "вооруженный к зубам".
Не то, чтобы Паша Али Сэйба боялся человека. Он просто не боялся; он был испуган простым упоминанием о названии мятежника.
"Полет Дервиша", "Jingibi", "Неуловимое" - он был известен очень многими названиями. Они сказали, что никакая пуля не могла поразить его, не мог меч травмировать его. Однажды он был в Tarnovo, устанавливая тайные комитеты; на следующий день он был в Софии, запутывая умы предметов; день спустя, он был в Philippopolis, преподавая местным мятежникам, как загрузить их замки кремнёвого ружья и как сократить головы Турков как капуста.
Эксвеликий vizier послал многим мужчинам виселице или в изгнание в Диярбакыре, никогда не колеблющемся в течение секунды. Если бы Вы спрашивали его о названиях или лицах тех, он приговорил к смерти, он просто хрюкнул бы. Лицо Дьякона, однако, было бы гравировано на его памяти навсегда.
Паша Али Сэйба пересек его руки позади его спины и медленно приближался к Апостолу.. Лицо неверующего было бледным и небритым. Грязная тряпка яркого цвета перевязывала его правое ухо. Замеченный по стороне, можно было бы сказать, что он имел зубную боль, но более близкий взгляд показал высушенную полосу крови на его шее и его впитанных кровью волосах. Вражеская пуля достигла его Гостиницей Kakrino. Вереницы его oxhide гетр были завоеваны популярность забор, оставляя его к милосердию его врагов. Некоторая предательская душа дала чаевые Туркам, которыми Дьякон будет там, и они захватили его.
Когда они сказали султану об этом, он протер его руки довольно и немедленно послал его эксвеликого vizier Пашу Али Сэйба, мэр от Общего штаба и экспомощника de лагерь Бею Паши Шакира Mithad, и болгарскому члену государственного совета Хаджи Иванчо Хаджипенчович. Зловещая троица действовала как судьи, обвинители и исследователи - все в одном. Чтобы давать суду впечатление от большей власти, Паша Али Сэйба добавил шесть членов жюри из Софии: Болгары Хаджи Марко Стоянов, Митио Карамакчиискый и Пешо Жельявскый, и Дервиш Турков Мастафа, Мехмед Салих и Садалла Сарри.
Заказы султана были ясны: " Действительно как вам нравится, только вешайте мятежника как можно быстрее ."
"Кто - Вы," Бей Шакира спросил сухо и дал заключенному строгий взгляд. Апостол не слышал его. Его правое ухо развило воспламенение от раны и холода, и он был почти глухим.
Охрана пинала Дьякона злобно.
"Ответьте на вопрос большого бея, пена!"
Серые глаза Левского уставились на его лицо, и охрана отстранилась в панике.
"Он - дьявол непосредственно," он бормотал, и инстинктивно достиг амулета, защищая его от неудачи и злых периодов.
"Что является Вами название, негодяй?" Хаджи Иванчо Хаджипенчович поднял его голос. "Мятежники как Вы заставляют меня чувствовать себя виноватым, что я являюсь болгарским языком!"
"Не волнуйтесь, Haji Ivancho, никто не подвергает сомнению вашу лояльность," улыбнулся Паша Али Сэйба.
Хаджи Иванчо улыбнулся назад подобострастно и гремел его вереница бусинок.
"Теперь скажите мне," эксвеликий vizier ступил ближе в цепочечного заключенного, "как вас зовут?"
На сей раз Дьякон понял его вопрос и встретил его пристальный взгляд.
"Вассил Иванов Кунчев. Мои друзья называют меня Дьяконом ."
"Дьякон, ах!" Паша Али Сэйба поворачивался, чтобы избежать интенсивного пристального взгляда Апостола. "Действительно ли верно, что Вы запутываете умы предметов?"
"Где несправедливость правит, восстания неизбежны." Апостол кашлял, и его цепи грохотали. "да, это верно!"
Хаджи Иванчо дал вздох помощи и смотрел торжествующе на Бея Shakir.
"Негодяй признавался, Shakir. Он уверил идти в виселицу!"
Турок встряхнул его голову и хмурился.
"Нет никакой поспешности, Хаджи Ivancho, никакая поспешность ..."
Шесть членов жюри на заднем плане бормотали спокойно. Они услышали слова Апостола.
"Почему - он, делая это!" Лицо Митио Карамакчииского волновалось. "Он приговаривает себя к смерти!"
"Пожалуйста Бог," Хаджи Марко Стоянов шептал, "Экономят жизнь Апостола! Не убирайте нашу надежду!" Он наклонялся вперед и украдкой сделал крестное знамение.
"Таким образом Вы допускаете, ах?" Паша Али Сэйба улыбнулся насмешливо и продолжал. "Действительно ли верно, что Вы основали тайные комитеты в каждом городе и деревне?"
"да, это верно. Я даже основал один в Стамбуле." Апостол улыбнулся настолько широко, что его коренные зубы могли быть замечены. "Жалость я не имел времени; я заплатил бы звонок в султана ... и спасу Вас неприятность, чтобы прибыть полностью сюда!"
"Закрытый, giaour!" Турок хлопнул его поперек лица с его перчатками. Глаза Апостола пылали сердито, и он испугал его цепи.
"Aman!" Бей Shakir кричал и подскочил в его месте. "Он - дервиш!"
giaour качал его цепь и если бы Паша Али Сэйба не был достаточно быстр, он вероятно лгал бы мертвый с его разбитым веслом.
"Что является Вами ждущий," Haji Ivancho кричал к охранникам. "Получите негодяя под контролем, прокляните Вас! Какая помощь являются Вами, стоя там как регистрации!"
Четыре охранника помчались к Апостолу и загоняли его с акциями их винтовок.
"Трахая giaour!"
"Вы смеете нападать на Большого Пашу! Виселица для Вас!"
"Грязный giaour! Ждите, пока мы не присваиваем Вас!"
Дьякон свернулся, изо всех сил пытаясь защитить его лицо.
"Это - достаточно," Бей Shakir встал. "Мы нуждаемся в giaour живом, не мертвом!"
Gritting их зубы, охранники отстранились.
"Негодяй!" Али Чош пристально глядел злобно на неверующего. "Мое время прибудет ..."
Дьякон боролся его ногам и изучал твердо глаза его мучителей.
"Скажите мне," Паша Али Сэйба продолжал, стоя на безопасном расстоянии, несколько шагов от Апостола. "Что было в инструкциях Центрального комитета, и в бумагах Вы распределили? Действительно ли верно, что Вы подстрекаете предметы к мятежнику против султана?"
Дьякон дал Паше презрительный взгляд. "Какой султан? Султан - владелец верующего, не рабов ."
"Что сделало те бумаги говорят," кричал Шакир Бей, махая торжествующе листом бумаги. "Вы думаете, что мы глупы, не так ли?", Вы думаете, что мы не имеем те бумаги? "
" Бумаги, которые я получил от Комитета, были запечатаны," Апостол ответил просто. "Я не знаю то, что было в них ."
"О, не так ли?" Паша Али Сэйба улыбнулся насмешливо. Он восстановил его самообладание, и надменный взгляд вернулся на его лице. " Вы вероятно не знаете членов Центрального комитета, любой ."
"Нет я не делаю. Я имею плохую память для названий ."
"Что относительно друзей?" Haji Ivancho встал и пошел к Апостолу. "Всеобщий получил друзей, Вы должны допустить. Кто скрывал Вас? Разве Вы не имели друзей в тех местах, Вы пошли, разве Вы не были встречающийся с любым?"
"Нет никаких других. Только меня," Апостол сказал твердо. "Это - вся моя ошибка ."
"Это?" Бей Shakir подозвал Али Чоша, чтобы прибыть ближе. "Скажите палачу получать утюги готовый ..., Он будет иметь большое количество работы сегодня вечером ."
"Когда он видит утюги, он изменит его мелодию, "Хаджи Иванчо вставлял. "Он будет кашлять молоко его матери ."
Levski выправил его спину и испугал его цепи.
"Вы можете убить меня, но Вы не можете истребить целых людей! Европейские часы!"
"Европа ..." Паша Али Сэйба улыбнулась насмешливо и spitted на полу. " Европа ... имеет право голоса здесь. Никто не может освободить Вас от виселицы, мятежник! Введите ответчиков," он кричал к охранникам.
Левскый чувствовал холод в его сердце, но его лицо оставалось столь же твердым как камень. Не вздрагивание.
Был грохот цепей и ответчиков, поданных в комнату. Длинная цепь была присоединена к их лодыжкам, и другому к их оружию.
Некоторые из членов жюри стояли, чтобы бросить лучший взгляд на них.
"Таким образом они - дикие мятежники?" Бей Shakir смеялся. "Так, Вы решили разрушить империю, ах? "
" И Вы имели, что Вы были более сильны чем Казаки?" Хаджи Иванчо приехал ближе, чтобы бросить лучший взгляд на них. "И где та сила является вашей?"
Последние заключенные, поданные в комнату и охранники хлопнули дверью позади них. Они тянули их цепь с грохотом, который заполнил сердца безнадежностью и ощущением гибели.
"Хорошо, где - ваша сила теперь," Хаджи Иванчо повторился. " Вы сговорились против Его Величества Султан, и теперь Вы стоите здесь, вниз во рту. Почему Вы настолько тихи? "
Один из заключенных выправил его спину и плевал в лице Хаджи Иванчо.
"Предатель! Это - из-за вашего как этот, мы страдаем под турецким хомутом!"
Лицо Хаджи Иванчо было разъярено. Он подскочил как гадюка шагавшийся на.
"Предатель, ах? В виселице Вы будете танцевать как ошпаренный петух. Тогда мы будем видеть, кто - предатель!"
Хаджи Иванчо бормотал кое-что под его носом и возвратился к его месту.
"Хорошо, Дьякон," Али Паша продолжал. "Я думал, что я мог бы освежить вашу память. Вы знаете любого из этих бандитов?"
"Нет я не делаю," улыбнулся Левскый. "Я не имею никакого отношения к врагам империи. Я не знаю ни одного из них ."
Среди преступников был шепот.
"О мой Бог! Это - Levski," кто - то рыдал. "Таким образом они поймали его, также?"
"Levski, ах?" Паша Shakir улыбнулся. " Таким образом это - ваше другое название? Мы услышали, что Вы могли подскочить как лев, таким образом они назвали Вас Levski ."
"да, это верно," Levski допустил. "Немного скачка как львы, другие бегут как олени ."
Levski смотрел спокойно на его поддерживающих заключенных, и они чувствовали больше храбрости. Они выправили их задние части и изучали глаза их угнетателей.
"Вы, время прибывает, животные," Кара Иван Ковачы выкрикнула. "Россия будет ..."
Он не мог закончить, потому что охрана хлопнула его винтовкой на его лице, и он разрушился на полу.
"Вы будете говорить только, когда Вам задают вопрос," Али Чош лаял. "Проклятый giaours!"
"Бросьте хороший взгляд на них," Бей Shakir продолжал. "Разве Вы не знаете ни одного из них?"
"Нет," сказал Левскый твердо. "Я никогда не встречался ни с кем; они не доверяли мне ."
Это Haji Ivancho не могло глотать.
"Слушать", он вставлял, "мы не заботимся о тех, кто отклонил Вас; мы хотим знать о тех, кто дал Вам убежище!"
"Было несколько парней, но я не могу помнить их названия," Дьякон пожал плечами. "Честно, я не могу ."
"Вы не помните никого, ах?" Турок подписался к двум охранникам, которые захватили Дьякона оружием и тащили его. "Что относительно этого? Или что один там? Вы не знаете его, также?"
"Нет," встряхнул его голову Апостол. "Я не знаю никого здесь ."
Слезы катили вниз щеки ответчика. Некоторые рыдали. Бедные души! Они с удовольствием пожертвовали бы их жизнями за Апостола, но вместо этого он жертвовал его жизнью за них! Какая благородная душа! Кто - то назад в ряду не мог выдержать это дольше и рыдал громко как ребенок.
"Бог", кто - то стонал. "Я не могу выдержать это больше. Пожалуйста возьмите мою жизнь!"
Паша Али Сэйба поворачивался к голосу и улыбнулся угрожающе.
"Ваше время прибудет, сделает не, Вы волнуетесь. Вы будете все лететь как птицы. Каждые без разбора из Вас. И ваш возлюбленный Дьякон идет сначала!"
"Вы можете взять его жизнь," кричала Кара Иван смело, ", но ничто не может стереть его из памяти о болгарских людях!"
"Если Вы будете любить вашего лидера так, то Вы будете правы рядом с ним в виселице! Завтра утром, рано ..." и он сделал жест, показывающий ясно, что случится с ними.
"Паша efendi," Haji Ivancho говорил неопределенно, "мы должны узнать все о планах мятежников. Что, если ..."
"Haji Ivancho правилен," добавил Шакир Бей и встал. "Неверующие не будут уходить так легко. Что касается виселицы, это может ждать в то время как ."
"Пусть будет так," хватал Пашу Али Сэйба. "Вы имеете шесть дней, чтобы получить то, что Вы можете из них. И не напрасно тратьте время. Его Величество Султан - нетерпеливый ..."
"Несомненно, Паша," Haji Ivancho поклонился и члены жюри, встал. " Мы продолжим завтра на рассвете ."


"Что случилось? Сделал Вы получаете что - нибудь из него," Бей Shakir спросил, кашляя. Дым раздражал его глаза, и он почти кричал.
"Нет", встряхнул его голову палач. Его название было Sali Одноглазое, он приехал от диких племен татарина в Малую Азию. Давным-давно он потерял глаз и с тех пор ненавидел целый мир. "Они все очень храбры первый день ..."
Sali махал раскаленными утюгами.
"На следующий день, тем не менее, они не могут прекратить говорить ."
"Поспешите," хмурился Бей Shakir. "Великий Vizier только дал нам шесть дней. Если мятежник отдаст его близких друзей, Его Величество, то Султан сделает меня пашой ..."
"И что я получу?" усмехался Sali Одноглазое, показывая его неравные желтые зубы.
"Часть золота для каждого мятежника он отдает!"
"Может Аллах давать Вам здоровье и длинную жизнь!" Палач бросился в ногах бея и болтал на: " Май Аллах благословляет Вас с сыновьями ... "


Пять дней прошли с начала испытания Левского. Палач пробовал все, что он мог думать: он вел осколки под его гвоздями, он порвал его плоть с раскаленными щипцами, он надел его на металлический стол, он даже поместил венок шипов на его голове, которая заставила его быть похожий на Иисуса, но проклятый человек не сказал ничто. Как будто он был сделан из камня ...
Два охранника держали Левского с обеих сторон. Он был исчерпан от пытки и мог едва стоять на его ногах.
"Хорошо, мятежник," говорил Паша Али Сэйба, "Вы выглядите немного препятствовавшими?"
Серые глаза Апостола вспыхнули в течение секунды, но он не сказал ничто.
"Все еще сопротивление как дикий кот?" Haji Ivancho подошел к нему и осмотрел его с презрением. " Почему Вы являетесь настолько упрямыми? Скажите нам, которыми ваши близкие друзья были, и экономят себя больше пытки ."
"Я не могу обещать очень," говорил Паша Али Сэйба, ", но я могу обещать Вам быструю смерть ..."
"Я не боюсь умирать," Апостол говорил спокойно. " Я обручен к Болгарии. Мы никогда не можем разделять ."
"Возьмите его отсюда," махал Паша Али Сэйба и выправил его золотые эполеты. Он мог сидеть на мягкой подушке в Стамбуле, пьющий щербет с Султаном и самыми благородными мужчинами империи, и вместо этого его послали туда, чтобы иметь дело с проклятым мятежником ..., "Позволяют Sali предпринимать еще некоторое усилие ."


Это был конец недели, и эксвеликий vizier был болен и утомлен до смерти. Он решил твердо положить конец смешному испытанию. Несмотря на всю пытку, проклятый мятежник не отдал единственное название, и все, что они достигли, должен был стать посмешищем в глазах охранников и членов жюри из Софии.
Паша Али Сэйба встал и кашлял сухо. Комната стала очень тихой, и каждый ждал нетерпеливо.
"Только виселица," говорил главный обвинитель и смотрел насмешливо в глазах Апостола. " Теперь Вы можете наконец жениться на вашей невесте, ваша Мать Болгария ."
"Паша efendi," Mehmed Salih встал неопределенно. " Наш суд не уполномочен приговорить ответчиков к смерти. Только Свиштонский Уголовный суд ... "
Другие члены жюри подпрыгивали и поддерживали его громко.
Паша Али Сэйба игнорировал их протест и продолжал читать:
"Суд, включая: председатель и главный обвинитель, Паша Али Сэйба, эксвеликий vizier и главный командующий наземных войск Его Величества Султан, и члены: Shakir Бей, мэр Общего штаба Его Величества Султан, главный исследователь; и Хаджи Иванчо Хаджипенчович, член государственного совета и личного друга Его Величеству Султан, президент жюри, учтя все свидетельство ..."
Паша Али Сэйба остановился в течение секунды, чтобы сигнализировать к охранникам, чтобы ввести ответчиков, и продолжал:
"... сделал следующий вывод. Под Статьями 55 и 56 шариата, для заговора, штраф - единодушно: смерть! Под Статьей 65, чтобы грабить имперское казначейство в Arabakonak и убивать три охранника - также смерть! Под Статьей 174, для заговора против Его Величества Султан - смерть! Выполнение будет выполнено после подтверждения из Стамбула ."
Паша Али Сэйба помещал бумагу в стол и превращенный Дьякону.
"Есть ли что - нибудь, что Вы хотите сказать?"
"Если я проигрываю, я только теряю мою собственную жизнь; если я побеждаю, целые победы людей!" Апостол объявлял гордо. "Мой only сожаление - то, что я никогда не буду видеть, что Болгария освободила ... "
" Убрать его, ... "махал Пашой Али Сэйба. Ему надоедал упрямый болгарин. Никогда нельзя было справляться с ними. Слишком плохо он был неверующим. С немногими любят его, Султан мог завоевать мир ...


"Движение, giaour!" Али Чош тыкал Апостола в ребрах.
"Где Вы берете меня?" Дьякон спросил.
"Помните то, что я сказал Вам несколько дней назад? Мое время прибыло. Теперь мы будем видеть, что Вы качаетесь!"
Levski встал и колебался. Исчерпанный пыткой и раной, он чувствовал себя подобно очень старик.
"Таким образом Вы не можете стоять на ваших ногах, ах?" Али Чош дразнил и выдвинул его в покрытую ковриком телегу. "Войдите, трахаясь giaour!"
Водитель стегал слабый старый нефрит, и деревянная телега скрипела вперед. Это было очень рано утром. Даже беспризорные собаки нигде не должны были быть замечены. Али Чош обернул себя в его пальто и сигнализировал солдатам, чтобы следовать за телегой. Проклятый giaours, они были способны к чему - нибудь. Суд султана оставил Софию с явными заказами: новости о смерти ужасного мятежника должны встретить их в Стамбуле.
Али Чош должен был выполнить эти заказы. Деревянная телега прибыла в маленький квадрат с уединенной виселицей в середине и длинном покачивании веревки.
"Выйдите," заказывал Али Чош. " Это - время показа ."
Солдаты стояли в двух рядах вокруг квадрата, и ждали.
Священник вышел из телеги сначала, сопровождаемый Levski. Он был все еще в цепях - даже на участке выполнения, Турки были испуганы внушающим страх мятежником.
Осмотренный Дьякон, вздыхал, и слеза катила вниз его лицо. К кому он оставлял его порабощенную страну?
Он сплотил себя и шел к виселице. Два охранника, которые поддерживали его с обеих сторон, зевали. Где сделал его замученное тело нашло, что сила сделала это? Палач сокрушил его кости, но там он был, идя решительно вперед!
"Иисус! Иисус Непосредственно!" священник Тодор бормотал. Он пересек себя и следовал за Апостолом. Его ботинки были немедленно полны снега и грязи. Его глаза были красны; было очевидно, что он кричал. Он должен был дать храбрость Апостола, но это был Апостол, который давал ему храбрость ...
Levski поднялся на деревянные шаги и стоял в платформе. Sali палач усмехался и взял из его цепей. Он тогда медленно помещал петлю вокруг его шеи. Медленно, обладая каждой секундой этого ...
Еще раз он был разочарован. Лицо Апостола оставалось каменным-твердым.
"От Вас идут," сказал Али Чош и пинал баррель.
"Бог экономит Bul ...", был весь Апостол свободы, управляемой, чтобы сказать ...
Плакать, Мать Болгария! Это - трагический день! Ваш возлюбленный сын мертв!


"Чье - то прибытие!" Мятежник смотрел вперед, но снежная буря ослепляла. "Позвольте охранникам входить в проход. Мы поразим их от обеих сторон, поскольку мы решили. И помните! Апостол Свободы - там!"
"Сам Levski преподавал мне, как сократить Турков," кто - то хвастался. "Я - готовый ."
"Позвольте тем ублюдкам приезжать," огромный человек встал. "Я задушу их моими голыми руками ."
Его друзья назвали его Старым Николаой, и он, как известно, задушил семь турецких солдат его голыми руками и похоронил их в его ярде.
"Есть только один человек," кто - то говорил с тревогой. "Турки, возможно, предположили о засаде? Я не могу видеть никакой телеги или охранников!"
"Не стреляйте! Это - я!" наездник кричал.
Снежная буря почти приглушала его голос, но его товарищи признали его шляпу медвежьей шкуры.
"Stoyan Karpela Софии. Что, черт возьми, он делает здесь?"
Мятежники поднялись, ощущая, что кое-что плохо случилось.
Stoyan Karpela спрыгнул из его лошади и пал на колени, отбрасывая его шляпу.
"Бог благословляет душу Апостола," он рыдал. "Levski - мертвый ..."
Он рыдал отчаянно.
"Бог, почему - Вы наказывающий нас!" Старый Николаа смотрел до неба. Его глаза были полны упрека. "Почему сделал Вы убираете нашего Апостола!"
Мятежники, которые надеялись освободить Дьякона, были парализованы зловещими новостями. Один из них бросил его винтовку в снег и свернулся, скрывая его лицо. Слезы текли вниз его щеки. Внезапно, кое-что удивительное случилось. Слеза упала на глубокий снег, и превратилась в подснежник.
"Это - признак Бога," Николаа сказал и сделал крестное знамение. " Скажите каждому, что Бог не оставил болгарских людей. Есть надежда ... "
" Дьякон не умирал ни для чего. Отдых в мире, Апостоле. Ваша работа будет продолжена," другой мятежник добавил, все еще рыдание.


Это было 17-ого февраля 1873. Та же самая ночь, тело Апостола исчезло от виселицы. Священник Тодор и несколько мятежников украли это и похоронили это тайно. Когда они сказали Паше командира Османа на следующий день, что труп мятежника исчез, паша только махнул:
"Не имеет значения. Позвольте им хоронить его. Через месяц или два о нем будут забывать"
Он был неправ. Апостол жил на. Пока есть живущий болгарин, пока любой говорит на болгарском языке, он бессмертен. Навсегда. Поскольку он находится в каждых без разбора из нас. Каждый из нас несет фракцию Апостола Свободы!

"Он, кто умирает в борьбе за свободу
Никогда не будет умирать ..."


17 февраля 2003: Спустя 130 лет после смерти самых больших из всех Болгар

© Kolio Karpela Всички права запазени.

- О, майко моя, Родино мила,
защо тъй милно, тъй жално плачеш?
Гарване, и ти птицо проклета,
На чий гроб там тъй грозно грачеш?

Али Саиб паша вдигна очи и изпитателно изгледа окования във вериги гяурин.
Не защото можеше да избяга. Защото и птица не можеше да прехвръкне над старата, въоръжена до зъби крепост-зандан.
Не че защото се боеше. А не се боеше, изпитваше истински страх, когато чуеше името на размирника.
"Летящият Дервиш", "Джинги Би", или "Неуловимия" - какво ли не го наричаха. Него куршум не го хващаше, сабя не го посичаше.
Днес беше в Търново, основавайки тайни комитети, утре беше в стара София, размътвайки умовете на раята, а други ден беше във Филипополис, учейки местните бунтари как да пълнят кремъклийките с барут и как да сечат зелките на фесовете.
Бившият велик везир беше изпратил не един и двама на смърт или заточил в Диарбекир, и никога не се беше замислил дори и за секунда. Ако някой го беше попитал за имената или лицата на осъдените на смърт, той само би изсумтял. Но лицето на Дякона завинаги щеше да остане запечатано в паметта му.
Али Саиб паша скръсти ръце зад кръста и с бавни крачки се приближи до Апостола. Лицето на гяура беше бледо и брадясало. Мръсна шарена кърпа беше опасана около дясното му ухо. Някой ако погледнеше отстрани би казал, че навярно би имал зъбобол, но ако се приближеше би забелязал засъхналата струя кръв на шията му и напоената с кръв коса. Предателски куршум го беше достигнал край Къкренското ханче, а вървите на волските му навуща се бяха закачили на плета, оставяйки го в милостта на враговете му. Някоя продажна душа беше подшушнала на турците, че Дякона ще бъде тук и Апостола падна в ръцете на читаците.
Когато чу това, султанът потри ръцете си със задоволство и веднага изпрати от Цариград бившият велик везир Али Саиб паша, Шакир бей, който беше майор от Генералния щаб и бивш адютант на Матхид паша и члена на държавният съвет - българинът Хаджи Иванчо Хаджипенчович.
Зловещата тройка беше едновременно съдия, прокурор и следовател. За да предадат официалност на съда, Али Саиб паша беше добавил шестима софийски съдебни заседатели - българите Хаджи Марко Стоянов, Митьо Карамакчийски и Пешо Желявски също и турците-Садулах Сърръ,Дервиш Мустафа и Мехмед Салих .
Султанът имаше само една заповед: "Правете каквото правете, само по-бързо изпратете на бесилото душманина!"
- Кой си? - рече сухо Шакир Бей и изгледа строго затворника.
Апостолът не го чу. От раната и лютият студ, дясното му ухо се беше подлютило и той беше почти глух.
Заптието се приближи до Дякона и го срита.
- Отговаряй на великия бей, мръсно псе!
Левски вдигна сивите си очи и заптието разтреперано отстъпи назад.
- Не човек, а дявол! - смутолеви той и ръката му потърси муската, която го пазеше от урочасване и зли очи.
- Името ти, хърсъзино! - извеси глас Хаджи Иванчо Хаджипенчович. - От такива размирници, като тебе ме е срам да се нареча българин!
- Спокойно, Хаджи Иванчо. - усмихна се Али Саиб паша. - никой не се съмнява в твоята преданост... - Хаджи Иванчо се усмихна угоднически и затрака с броеницата си. - Та кажи ми сега - доближи се бившият везир до окованият затворник - Как е името ти?
Дяконът този път разбра въпроса му и посрещна смело погледа му.
- Васил Иванов Кунчев. Приятелите ми ме наричат Дякона.
- Дякона, а? - Али Саиб паша се обърна за да избегне очите на Апостола и продължи. - Истина ли е, че размътваш умовете на раята?!
- Там, където има несправедливост, има размирици. - Той се изкашля и веригата му издрънча. - Истина е!
Хаджи Иванчо въздъхна облекчено и погледна победоносно Шакир бей.
- Хърсъзина сам си признава, Шакир бей. Бесилото не му мърда!
Турчинът поклати с глава и се намръщи.
- Още е рано, Чорбаджи Иванчо, още е рано...
Шестимата съдебни заседатели засумтяха отзад. Те също бяха чули думите на Апостола.
- Защо прави това?! - челото на Митьо Карамакчийски се покри с бръчки. - Сам се изпраща на смърт!
- Боже - рече Хаджи Марко Стоянов. - Запази живота на Апостола! Не отнемай нашите надежди! - той се приведе напред и тайно направи кръстния знак.
- Признаваш си, а?! - Али Саиб паша се усмихна подигравателно и добави - Истина ли е, че си основал таен комитет във всеки град и всяко село?!
- Истина е! Дори основах един в Цариград. - устните на Апостола се разтегнаха и белите му кътни зъби се показаха. - Жалко, че нямах време, иначе бих дошъл на гости на Султана... Щях да ви спестя дългото ходене до тука!
- Млък, гяур! - турчинът го шибна с генералските си ръкавици през лицето.
Очите на Апостола хвърлиха гневни мълнии и той раздрънка веригите си.
- Ай, аман! - извика Шакир бей и подскочи от стола си. - Жив дервиш!
Гяуринът беше замахнал с веригата си и ако Али Саиб паша не беше достатъчно бърз, навярно сега щеше да лежи с разбит череп на пода!
- Какво чакате?! - скочи Хаджи Иванчо и размаха с ръце към заптиите. - Усмирете, хърсъзина, дявол да ви вземе?! Не стойте като пънове!
Четирима заптиета се втурнаха към Апостола и го заблъскаха сдървените приклади на пушките си.
- Мамицата ти ще разкатаем, гяурска!
- Ще нападаш, Великия паша, а?! Бесило за тебе!
- Мръсен гяур! Почакай, докато останем насаме!
Дяконът се сви на кълбо, опитвайки се да предпази лицето си.
- Достатъчно! - изправи се Шакир бей. - Гяуринът ни е нужен жив, не мъртъв!
Заптиите скръцнаха със зъби и се отдръпнаха крачка назад.
- Хърсъзин! - Али Чауш изгледа злобно неверника. - Ще дойде и моето време...
Дяконът се изправи с пъшкане и погледна гордо мъчителите си в очите.
- Кажи - Али Саид паша продължи, спирайки се безопасно на няколко крачки от Апостола - какво пишеше в предадените от комитета предписания и в разпространяваните от тебе книжа?! Истина ли е, че насърчавате раите в бунт срещу султана?!
Дяконът се изплю на пода и погледна презрително пашата.
- Какъв Султан?! Султанът е господар на всички правоверни, не на раите!
- Какво пишеше в книжата?! - извика гневно Шакир бей и размаха победоносно къс хартия. - Ти си мислиш че ние сме глупави, а?! Че нямаме комитетски книжа, а?!
- Дадените от комитета книжа бяха запечатани. - просто отвърна Апостола. - Какво пишеше в тях - не знам!
- Наистина ли?! - усмихна се подигравателно Али Саиб паша. - Той беше се отърсил от уплахата и надменната усмивка отново кацна на устните му.
- Навярно също не знаеш и членовете на Централния комитет, а проклетнико?!
- Не. Имам слаба памет. Не помня имена.
- Ааа... А нямаше ли приятели - Чорбаджи Иванчо се надигна от мястото си и се приближи към Апостола. - всеки има приятели, признай си. Кой те укриваше?! Нямаше ли приятели по местата, където обикаляше и не се ли срещаше с някого?
- Сам съм, други няма! - гордо отвърна Апостола. - Вината е само моя?!
- Наистина ли?! - Шакир бей даде знак на Али Чауш да се приближи. - Кажи на палача да приготви железата... Ще има много работа довечера!
- Когато види железата, ще запее друга песен! - намеси се Хаджи Иванчо. - И майчиното си мляко ще признае!
Левски се изправи гордо и раздрънка веригите си.
- Мене може да ме убиете, но не можете да затриете цял народ! Европа гледа!...
- Европа... - усмихна се презрително Али Саид паша и се изплю на пода. - Европа няма... думата тук! Никой няма да те отърве от бесилото, размирнико! Доведете подсъдимите! - изкрещя той на заптиите.
Левски почувства как нещо го пронизва в сърцето, но лицето му остана хладно като стомана. Дори и един мускул не тръпна...
Разнесе се дрънчене на вериги и в стаята един по един започнаха да влизат подсъдимите. Те имаха обща верига на краката и друга, която оковаваше ръцете им.
Някой от съдебните заседатели наскачаха, за да ги изгледат по-добре.
- Е, това ли са волните харамии?! - изсмя се Шакир бей. - Решили сте да събаряте царството, а?!
- Хвалели сте, че сте били и по-силни от Донските казаци?! - приближи се Хаджи Иванчо, за да ги разгледа от близко. - Е, къде ви е силата?!
Последните няколко от подсъдимите влязоха в залата и заптиите захлопнаха вратата след тях. Когато пристъпяха, веригата на краката им се влачеше по пода и навяваше чувство на обреченост и безпомощност.
- Е, къде ви е силата сега?! - повтори хаджи Иванчо. - Съзаклятничите срещу Негово Величество Султана, а сега сте увесили носове... Какво мълчите?!
Един от подсъдимите се изправи гордо и се изплю в лицето на хаджията.
- Предател! Заради такива като тебе пъшкаме под турско иго!
Лицето на хаджи Иванчо се сбръчка и той подскочи като настъпена пепелянка:
- Предател, а?! Като те окачим на бесилото и започнеш да поскачаш като попарен петел, тогава ще видим кой е предателя!
Хаджи Иванчо изсумтя нещо под носа си и се върна мястото си.
- Е, Дяконе - продължи Али Саиб паша - реших да опресня паметта ти. - Познаваш ли някого от тези хърсъзи?!
- Не - отвърна Левски и се усмихна. - Аз с врагове на царството не се събирам. - Не познавам никого!
Разнесе се тихо шепнене сред осъдените.
- Левски! Боже мили! - почти проплака някой. - И него ли са хванали?!
- Левски, а?! - усмихна се Шакир паша - Това ти е другото име, а?! Научихме, че си скачал като лъв. Затова са те нарекли Левски!
- Да, истина си е. - призна си Апостола. - Едни скачат като Лъвове, други бягат като газели!
Левски изгледа спокойно другарите си и те почувстваха как се изпълват с кураж. Те се изправиха гордо и загледаха поробителите си в очите.
- Времето ви е близко, мъчители! - силно извика Кара Иван от село Ковача - Дядо Иван...
Той не довърши защото прикладът на заптието се стовари върху главата му и той се свлече.
- Ще говориш, когато те питат! - излая Али Чауш. - Проклети гяури!
- Огледай ги добре - продължи Шакир бей. - Не познаваш ли някого?
- Не! - твърдо отговори Левски. - Не се срещах с никого, защото те не ми се изказваха!
- Абе, човече - не издържа Хаджи Иванчо - не те питаме за тия, които не са те приемали, а за тия които са ти давали подслон!
- Имаше няколко момчета, но имената им не помня - Дяконът вдигна рамене и продължи... Право си е...
- Никого не си спомняш, а?! - турчинът даде знак на двамата заптии, които хванаха Дякона под мишниците и го повлякоха след себе си.
- Какво ще кажеш за тоя?! Ами тоя хърсъзин?! И него ли не знаеш?!
- Не! - поклати с глава Левски. - Не познавам никого тук...
По лицата на подсъдимите течаха сълзи, някой дори хлипаха. Горките души! Те биха дори дали живота си за Апостола, а сега той даваше своя си за тях! Каква благородна душа! Някой не се сдържа отзад и захлипа като малко дете.
- Ах, майко моя - проплака някой. - Повече не ме мъчи. - Вземи ми душата.
Али Саиб се обърна по посока на гласа и се усмихна коварно:
- Ще ти дойде време, не плачи. Всички ще подскачате като волни птички. Всички до един!... А любимият ви Дякон - първи!
- Вие ще отнемете живота му - гордо извика Кара Иван, но нищо няма да изличи образа му от паметта на българския народ!
- Щом толкова обичаш вожда си, ти ще подскачаш на бесилото до него!... Утре при първи зори... - с недвусмислен знак той показа какво ги очаква.
- Паша ефенди - намеси се несмело хаджи Иванчо - Трябва да открием всички планове на хаирсъзите. Ами какво ако...
- Хаджи Иванчо е прав! - добави Шакир бей и се изправи. - Неверниците няма да се отърват толкова лесно. Колкото до бесилото - то няма къде да избяга.
- Така да бъде! - отсече Али Саиб паша. - Имате още шест дни да изтръгнете от тях, каквото можете. И не се размотавайте. Негово Величество Султана е нетърпелив...
- Разбира се, Велики паша. - Хаджи Иванчо се поклони и съдебните заседатели се изправиха. - Ще продължим утре при първи зори...
........................................................................................................................

- Какво стана? Изкопчи ли нещо? - запита Шакир бей и се закашля. Пушеците му раздразниха очите и той почти заплака.
- Цк... - кимна с глава палачът. Него го наричаха Сали Едноокия и той беше от дивите татарски орди в Мала Азия. Някога той беше загубил едното си око и оттогава беше зъл на света. - Всички са юнаци на първия ден... - той размаха нажежените железа и продължи - Но на втория ден затракват като кречетало на воденица!
- Побързай! - намръщи се Шакир бей. - Великият везир ни даде само шест дни. - Ако хърсъзина издаде другите нехранимайковци, Негово Величество Султана ще ме направи паша...
- А какво ще бъде за мене? - ухили се Сали Едноокият и кривите му, жълти зъби се показаха.
- За всеки комита, който издаде - по жълтица!
- Аллах да ти дава здраве и дълъг живот - палачът падна в краката на бея и продължи да нарежда - и да те надари с много мъжки рожби...
........................................................................................................................

Беше петият ден, откакто изправяха Левски пред съда. Палачът беше опитал какво ли не, и клечки набиваше под ноктите му и късаше месата му с нажежени железа и го разтягаше на металната маса, дори му сложи на главата трънен венец като на Исус, но клетника не промълви нито дума. Сякаш беше от камък...
Две заптии крепяха Левски от двете му страни, който беше изнемощял от мъченията и залиташе.
- Е, какво, комито - продължи Али Саиб паша - нещо оклюма, а?!
Сивите очи на Апостола проблеснаха гневно, но от устата му не се отрони нищо.
- Още се дърпаш като дива котка - Хаджи Иванчо се приближи и го разгледа със съжаление. - Защо си такава упорита глава. Признай си кои са другарите ти и ще ти спестим мъченията.
- Ако друго не - продължи Али Саиб паша - Поне мога да ти обещая бърза смърт...
- Аз не се боя от смъртта! - тихо промълви Апостолът. - Аз имам една годеница и тя се нарича - България. И нищо не може да ме раздели от нея!
- Отведете го - махна с ръка Али Саиб паша и оправи златния си генералски пагон. Вместо да си седи в Цариград на мека възглавничка и да си пие шербета с Негово Величество Султана и най-благородните мъже в Царството, той се занимаваше с тия хаирсъзи. - Нека Сали Едноокия още да поработи на него!...
........................................................................................................................

Беше края на седмицата и на бившия велик везир му беше омръзнало до гушата. Той беше решил да сложи край на шарлатанския процес. Въпреки мъченията проклетия хърсъзин не беше споменал дори и едно име и те само бяха станали за посмешище пред очите на заптиите и на Софийските съдебни заседатели.
Али Саиб паша се изправи и се изкашля сухо. Всички замлъкнаха и зачакаха нетърпеливо.
- Бесилото, нищо друго - рече главният прокурор и изгледа насмешливо Дякона в очите. - Сега можеш да се ожениш за твоята годеница, майка България.
- Паша ефенди - надигна се несмело Мехмед Салих. - Нашият съд няма пълномощието да осъжда на смърт подсъдимите. Само Свищовският Наказателен съд...
Останалите съдебни заседатели също наскачаха и изразиха шумно недоволството си.
Али Саиб паша пренебрегна протеста им и продължи да чете:
- Съдебната комисия в състав: Председател и главен обвинител Али Саиб паша, бивш велик везир и главнокомандващ на сухопътните сили на Негово Величество Султана и членове: Шакир бей - майор от Генералния щаб на Негово Величество Султана и Главен следовател и хаджи Иванчо Хаджипенчович - член на Държавния съвет и личен приятел на Негово Величество Султана, изпълняващ Главен съдия; разгледа доказателствата - той спря за секунда и махна с ръка на заптиите да вкарат подсъдимите - и достигна до заключението:
съгласно член 55, 56 от турският наказателен кодекс за съзаклятие - единодушно гласуван - и тримата вдигнаха ръцете си - смърт!
По член 65 за обир на царската хазна в Арабаконак и за смъртта на три от заптиите - също смърт! По член 174 от Наказателния кодекс за организиране на въстание срещу Негово Величество Султана - наказание смърт! Смъртната присъда ще бъде задържана до потвърждението. Остави хартията на масата и се обърна към Дякона: - Има ли нещо да добавиш?
- Ако губя - губя само себе си, ако печеля - печели цял народ! - гордо отвърна Левски. Единственото нещо за което съжалявам, е че няма да видя свободна България...
- Отведете го... - махна с ръка Али Саиб паша. Беше му дошло до гуша от дебелоглавия българин. С такива на глава не се излизаше. Жалко, че не беше правоверен. С хора като него Султанът можеше да завладее целия свят...
........................................................................................................................

- Мърдай, гяур! - извика Али Чауш и сръга грубо Апостола в ребрата.
- Къде ме водиш?! - запита го Дяконът.
- Спомняш ли си, какво ти казах преди няколко дни?! - подсети го Али Чауш. - Дойде и моя час! Сега ще те окачим на бесилото да поиграеш!
Левски се изправи и залитна от безсилие. От мъченията на палача и от раната, тялото му беше изнемощяло и той се чувстваше като старец.
- Е, подкосиха ли ти се краката?! - подигра го Али Чауш и го блъсна в покритата с черги кола. - Влизай вътре твоята мамица, гяурска!
Каруцарят шибна старият омършавял кон и дървената кола заскърца. Бяха ранни зори и по улицата не се виждаше жива душа. Дори и бездомните кучета бяха се скрили. Али Чауш се загърна в шинела си и даде знак на ротата да последва каруцата. Проклетите гяури бяха готови на всичко. Султанските съдовници бяха напуснали София само с една заръка: "Когато се върнем в Цариград, искаме да чуем новината за смъртта на страшния хърсъзин!..."
Али Чауш щеше да се постарае за това. Дървената кола стигна до малкото площадче, където стърчеше самотно бесило. На него се полюляваше дълго въже.
- Излизай - потропа Али Чауш по вратата. - Време е за представлението. Заптиите обградиха площада в двоен обръч и зачакаха.
Първи от колата излезе свещенника, а след него Левски. Той още имаше окови на ръцете си - дори и пред бесилото турците трепереха пред страшния хайдутин.
Дяконът се огледа около себе си, въздъхна и една сълза се отрони от окото му. В чии ръце той оставя6е тая робска земя?!
Той тръсна гордо глава и се отправи към бесилото. Двете заптиета, които го предържаха от двете му страни, останаха със зяпнали уста. Откъде набра сили това измъчено тяло?! Палачът беше изпотрошил костите му, а той вървеше като младенец!
- Иисус! Истински Иисус! - рече поп Тодор. Той се прекръсти и го последва. Волските му цървули се напълниха със сняг и кал.
Ако някой го погледнеше в очите му, той щеше да види, че те бяха станали червени от плач. Вместо той да дава кураж на Апостола, Дякона беше този, който даваше кураж на него...
Левски се изкачи по малките дървени стълбички и се приближи към бесилото. Палачът Сали се ухили и свали оковите от ръцете му. После той постави бавно примката на шията му. Бавно за да се наслади...
Нещастникът остана разочарован отново. Лицето на Левски остана каменно...
- Играй на воля! - рече Али Чауш и ритна бурето.
- Боже, избави Бъл... - успя само да изрече Апостола на свободата и увисна...
Плачи, майко Българийо! Днес е тъжен ден!
Твоето любимо чедо е мъртво!
...............................................
- Някой идва! Комитата се опита да се взре напред, но снежната буря почти го заслепи. - Оставете заптиите да влязат в прохода. Ще ги ударим от двете страни, както се договорихме. И помнете! Апостола на Свобода е там!
- Сам Левски ме учи как да сека турски зелки - подхвърли някой. - Готов съм!
Само един път читаците да дойдат - надигна се грамаден като канара мъж отзад - Ще ги удуша с голи ръце!
Приятелите му го наричаха дядо Никола и някога той лично беше удушил с голи ръце седем заптиета и ги беше закопал в двора си...
- Само един е! - рече тревожно някой. - Дали турците не са усетили капана?! Не виждам кола и заптии!
- Не стреляй! Свой! - извика отдалече конникът.
Снежната буря почти заглуши вика му, но другарите му го познаха по рунтавия мечи калпак.
- Стоян Кърпела от София. Кой ли дявол го изпрати тук?!
Комитите се надигнаха предчувствайки нещо лошо.
Стоян Кърпела скочи от коня и падна на колене, хвърляйки калпака си на земята.
- Бог да прости Апостола! - рече той, хлипайки като малко дете. - Левски е мърт... - сълзите го задушиха и той захлипа...
- Защо ни наказа, Боже?! - дядо Никола вдигна очи и погледна укорително към небето. - Защо отне нашия Апостол!
Комитите, които бяха хранили и най-малката надежда, че ще освободят Дякона, стояха поразени от зловещата новина. Някой захвърли кремъклийката си в снега и се сви, хващайки се за лицето си. Сълзите му капаха, капаха и не щеш ли се случи чудо. Една сълза се отрони, капна в дълбокия сняг и се превърна в снежнобяло кокиче.
- Божии знак! - рече дядо Никола и се прекръсти. - Известете всички, че Бог не е забравил българския народ! Надежда има...
Един от комитите се изправи, още хлипайки и добави:
- Дяконът не умря напразно! Спи, спокойно, Апостоле. Твоето дело е живо!
......................................
Беше 17 февруари 1873 г. Същата нощ тялото на апостола изчезна от бесилото. Поп Тодор и няколко комити откраднаха тялото на великия българин и тайно го погребаха. Когато софийският комендант Осман Паша на другия ден научи, че тялото на хърсъзина беше изчезнало, той само махна с ръка:
- Оставете го, нека раята да го погребе. След месец-два всички ще забравят за него!
Той обаче се беше излъгал.
Не в земята черната положи костите на Апостола българският народ.
Докато ечеше българска реч и докато последният българин дишаше, Левски щеше да остане безсмъртен...
Завинаги...
Защото той беше частица от нас...
Защото всеки един от нас носеше в себе си частица от Апостола на Свободата!

Тоз който падне в бой за свобода,
той не умира...
........................................................................................................................

17 февруари 2003 година, 130 години от смъртта на най-великия българин.

Сиромах , 2003 г.
Български писател.
Забележка : Стиховете са по Ботев...