ПЕРВОРУССИЯ.

Дикое поле буйной травою заросло, много буйных голов полегло в пустоте времени. Где тот край теперь, почему он окраина. Где бесконечная ширь степи и шумные реки? Может это Днепр, Дон, Днестр, Двина или Дунай. Никто не знает где начало и где конец расцвету славянской земли. Трава пожелтеет и засохнет, земля станет чёрным камнем, весь край побелеет в стужу года; засыпает снег высокий сухой ковыль, гуляет снежная пурга, без конца носится холодная пыль, - поёт ветер колыбельную дикому полю. Ветвистые дубы, и широкий скошенный убойным громом сухой сколотый пень на отшибе времени стоят, - три дуба и ступа с неба упала. Нависают ветви над журчанием буйной воды. Острые сломы трезубом Кубрата горят под лучами солнца, купаются в тумане тысячу лет. Одинокий, обросший, брошенный в тысячелетия старец нашёл себе тут жилище. Живёт в ступе отделенный от давнего рода давний летописец Кий, - он история тысячелетия, своё царство бережёт, а кругом вымыслы бродят.  Прозрачный камень оттает, белое знамя скованной земли зелёным полем расцветёт. Знамя над ступой вьётся: зелёное, белое, и золотое - как сухая трава; и стога, заострённые стожарами, кормят живой мир, когда земля родины спит. Флаг, принесенный из шведской земли в лето недавнего столетия – холодит двухтысячалетний Балтавар. 
- Слышишь старик, я потерялся во времени, нет пути, - что за флаг у тебя поднят: зелёный как трава, белый как снег, и золотистый как полова. Куда указывает путь?
- Он вечная беда, что превозмогает небо! – старик стоит в сухой ступе комля, над ним зелёные ветви, три вечных дуба сеют семена мира, носит ветер родящие жёлуди, и белые облака плывут. Седая борода руководит: ветром, водой, землёй края, и всем небом мира.
- А люди?
- Люди утратили память, устали, сплошное недоразумение кругом. 
- Куда попал, что за Окраина? Какие нации тут ходят? Я был сыт и пришёл нищим.
- Людей много перемешалось, изначальное забыли, тут все перворусы, простор, нет окраины, пренебрежение везде стоит. 
- Опять глушь, долго хожу. Не слышал произрастание такого сотворения.
 Перворуссия, - начало земли, все прежние проводники отсюда вышли, - все пути увели в воды океана, стонут берега рек и озёр, они богатство всех людей, а кто присвоит воду и землю, - упадут на колени. Один народ, один говор, одно первичное верование, – и все перворуссы. Язык перворусский, страна Перворусия, народ перворуссы.  Проказа обриев – то удалённый удел, - дали слово Окрайнное. И сникли на горизонте те обрии.    
- Снова бред обретаю. Ты находишь, что земля плоская?
- Она необъятная, я сторожу её написания, в ступе историй листы событий падают. Нет желания, извлекать чего не было, а былое невозможно упрятать.
- Разве весь живой мир, не летопись этой земли! Кому нужна потерянная страна? 
- Глубина моего обитания вся сторона, или не слышишь стон края, я разбрасываю тысячелетия, как ветер усохшие листья. Кто первым сочинит флаг, герб и гимн, - тот хозяин историй государства и земли. Много племён тут бродило, всех видел свысока, все родичи, каждый свою речь носил. Ушли в разные края, покорили племена, растворились; вернулись с приобретёнными навыками, и другой говор уже имеют. Слов было мало, все соединились в одно сказание.
 Тут почва собирает свою кровь. Оседлые племена поглощают кочевые.
Древнеруссы буйно, и всегда гладко жили: они ароссы, скифы, хазары и булгары, сарматы, печенеги, половцы, - как хотят называют, пишут как умеют, они одни во многих. И все слышат то, что пишут. Кто забил кол знамения тот хозяин края. Не имей чужое писание, бери древнее от древних ариев. Провидцу ведомо, он знает колыбель, и никто не знает, что ему известно.
 Он Ступа историй – хранит тайны земли. Одинокий Жук извлекает из корней давнину. Те, кто трухлеет на острие трезубой расщелины, - исчезнут с предписаниями вымысла.
- Ты хочешь распрячь огненных коней, что вращают Солнце вокруг Земли, - провалится в пропасть вся жизнь. Как мы тогда сможем сочинять стихи нашей земли, или видишь просторный мир неживым.
- Изобретения, что задумал Творец Мира, приходят постепенно, пусть глупые поумнеют. Голов много, все еды требуют, придёт время, и населения начнут питаться одними солнечными отражениями, никто никого не сможет обмануть, покорения станут ненужными. Он один всем будет раздавать свет новой эпохи. Коренные народы, зародившиеся от глубин земли, - одни останутся, они корень всех эпох, как живые корни этого комля. Забравшиеся в пустоту исчезнут, уже перестали извлекать созерцание вселенной. И перворуссы будут всегда. Небесному миру не нужны пустые сочинители, они все одичают от чрезмерного усердия. Каждый пусть сидит в ступе своей историй.
- Такое уже было, все кричали, что небо лишнее, и Месяц слишком много света шлёт на землю, пора его взорвать, мешает орбите правильно вращаться. Оказалось одной луны мало; сотни других спутников пришлось запустить, пусть кружат, приклоняют вращения земного притяжения, невесомость запрашивают.   
- Всё потому, что Перворуссия - наша земля. Поэты - главные распознаватели небесной тайны, написали песню «…чому не летаю» и первыми крылья обрели, с песней полетели к богу наши отцы;  теперь всегда  над землёй летают спутники, они самый важный ум, - они управляют планетой. Всё начинается со слов одной песни, сочиненная песня унеслась в космос, все изобретатели из нашей ступы вылетели. Западающие боятся приклониться, бредят умом очеловеченные подражатели, хотят всех изжить. Не чувствуют, что небо всегда управляет землёй.
 Где-то пасёт поросль Шевченко, и юный Пушкин едва содержится средствами родителей, - они никогда не увидят свои книжки. Власть извлекает триллионы из недр общей земли, тратит миллиарды на свои прихоти, и очень скупится видеть истинную поэзию, равнодушна к пророчеству слова.  Правители, что не почитают родолюбящих поэтов, исчезнут навсегда из истории. Поэзия им отмстит за обнищание духа жизни. 
- Разве бред не первый двигатель всякого движения, почему бы твоей сломанной ступе не сочинить поэму, вырвать корни и тоже улететь как ракета.
- Поэзия беспрерывно крутит мир, и все помнят, что уже написано; а что было до первой царапины памяти, никто не знает, один храню конец прошедшей той эпохи, продолжение издавна ведомо; прислушайся к ветру историй, он носит былое, текущее несётся.
Вперёд судьба мира! Будущее, - ступа всех добрых желаний. Было и не было государств, что теперь есть. Перворуссия превзойдёт тех, кто на окраине миросозерцания. Камень на дне моря обрастает; птицы парят и поют вечному ветру жизни над землёй и океаном. Красоты полёта над нами кружат. Перворуссия – начало нашей стороны: Первый народ, Первый флаг, Первый слог, Первый герб, Первый гимн, Первичная вера.
- Ого, куда завернул, тоже мне сочинитель; укажи окраинную ту сторону.
- Не спеши спрашивать, нет такой.  Нет стороны окраинной, - есть: Первая, есть Белая, и есть Великая. Все другие будут просить: возьмите нас, и услышат: вы уже с нами. Нет, у нас вымышленной нации ищи изначальную, тут все одной смешанной породы – все перворуссы. Нет чужого флага, - есть своё знамение: чистое как снег, разросшееся как трава, греющее как солнце. Нет языка полевых обриев, - есть одна наша речь, - первичный говор воссоединится, - шестьсот тысяч слов соберутся в самый толстый словарь знаний. Первый мировой язык тут рождается, другие устанут из-за отсутствия грамматических уравнений.  Верование двух последних тысячелетии и тои изначальной веры, которой много тысяч годов до того, – тоже наша Вера.
- Я в ужасе, столько несуразиц, где математика, если все начнут оспаривать доказанное происхождение человека из одного микроба, мы все мигом постареем. Вселенная породилась из воображения  никудышно малых частичек, что затуманили всю пустоту; завихрилась пыль в комки, закрутилась, и зажглись свечи нового мира. Где тут история людей!? Её ещё нет!
 - Зрелые скреплённые умом люди, сходные живым строением живого притяжения, их личные соображения и миллионы прочих видов, - разве не ступа земли?! Нет одинаковости, одни случайности выходят.
Все империи, которые выходили за пределы своих границ – исчезли. Те, что берегут своё порождение – вечны. Или ты будешь повторять западающие вымыслы. Дела гневные не имеют признания святости. 
- Хочешь воссоздать империю? Всё твоё не для чужих, они назначат инквизицию, сожгут всё вместе со ступой истории. Разве не видишь что прошедшее уже придумано, всё текущее куплено, это ли, не пелена что властвует в пустоте глаз.
 Прежде покорённые поглотят всех. …Кажется, новый буран надвигается.
- Хочу, и не знаю, как это сделать! Ты иди, иди, не мешайся, если перворусс, - ищи окраину что ищешь, вас тут много воинов своей печали, и летопись постоянно прирастает стариной. Гром времени ещё стелет раскаты свои. История находит прошлое, имей всегда своё. Неси Первороссию. Она одна! Ведомое разбудит потребное, и устоится истина везде! Я спешу. У меня много первородных дел!
Ветер степной всё несётся, обдувает ступу святой историй: трепещет знамя новое, словарь изначальный, уныние дня падает. Надо идти.
Куда?  Укажи направление старец!