Культ.    

Одышка и тяжесть в груди всё чаще тревожили руководителя страны, держал он чадящую трубку в давно вянущей руке, сжимал, словно вату мял. Чувствовал ослабление тела, кашлял дымом.  

- Это от долгого курения, - подумал Сталин, и отложил гаснущую трубку, вспомнил, как во время конкурса ракетных двигателей, он отдал свой голос, за Архипа Люльку, на листке голосования вместо росписи положил люльку, к которой давно привык; оставил ту трубку, что когда-то ему подарил Киров с пожеланием: «больше не дымить». Надо постоянно делать себе запреты, без запретов трудно жить, пора перестать дымить, время расстаться с курением, - решил он. - Тогда после голосования трубкой, намерен был окончательно выбросить из жизни крепкий тютюн, изредка курил папиросы; затем обнаружил у себя в спальне другую дорогую для него люльку, подарок жены, и тут же запалил давнюю память. Надежда Сергеевна и Сергей Киров, два человека которые хранили в нём святые чувства. Ещё Ленин… - вождь революций выдвинул Кобу в лидеры большевиков, обязал быть жёстким продолжением: «ума, чести и совести партий». Медленной рукой измотанный человек, досыпал пахучий сухой табак, дым вился, словно стружки из-под рубанка выползают, будто щепки из-под топора летят искры. Когда рубишь дрова, всегда щепа летит, - он задумался, - может быть вместо тютюна следует курить полынь и чемерицу.  

…Тютюн в трубке давно превратился в пепел. Вечером предстояла встреча с делегацией индийского посольства, давно никого не принимал, но вопрос языкознания, который интересовал его в последние годы, стоял вопросительным знаком на обложке книги Ганди «Моя жизнь».      

В середине феврале 1953 года бушевала вьюга, следом за делегацией индийского посольства, 18 февраля, Хозяин России принял председателя Всеиндийского совета мира доктора Сейфуддина Китчлу.

 Ганди и Сталин два великих вождя, опоясавшие двадцатый век яркой радугой войны и мира. Народ ценит тех, кто вооружает его несравненными трепетными мыслями, потому что завистников всегда больше, чем отсутствие памятников на кладбище. Один освободил Европу танками и пушками, другой, всего двумя словами, привёл Индию к свободе. Слова режут острее, чем меч войны. Один считал культ полезным влиянием, видел мир таким, каким его хотели любить люди. Другой чтобы уйти от культа, придумал недоумённое уклонение: раздетым и непонятым лёг рядом со своей голой племянницей…

 Доктор волновался как никогда.

Сталин подробно расспрашивал Китчлу о жизни Ганди, о раскатах грома, и революций без насилия. Время от времени миролюбивый доктор видел как русский махатма, делает карандашом короткие записи, заметил, как он два раза подчеркнул фразу, которую вождь индийского «упорства в истине», за несколько лет до выстрела в «Доме Бирла», сказал своим соратникам: «Когда меня не станет, вместо меня будет говорить Неру», - твёрдо произнёс Ганди созревшее завещание.

« А кто будет говорить после меня?..» - подумал Сталин, - упорство невозможно заменить уступчивостью.  

После встречи с индийцами, руководитель компартий назначил закрытое совещание секретарей президиума, хотел определить того, кто будет говорить вместо него.  

На совещании, по порядку выступали члены президиума ЦК. Все говорили о великой незаменимости партаппарата, мудрости генерального секретаря и непоколебимой прочности направляемых им столетий. Слова хвалебные произносили выучено и протяжно. Последним встал незнакомый вождю, новый секретарь Чигирь. Вдруг, неожиданно для всех, он сказал:

- Товарищ Сталин не слушайте их, вас вводят в заблуждение, с этими секретарями надо что-то делать, целыми днями заняты волнением, куда бы послать своего шофёра, или самим куда-то съездить, чтобы с личной прибылью вернуться. Мы множим урожай коммунизма, а выпечка в нашей среде под ногами гниёт, конвейер пекарни заплесневелые булочки выдаёт, кроме как курам никому не нужны, никто есть не захочет. Я считаю, что следующие полвека, должны быть годами здравого содержания мысли, надо каравай коммунизма разломить на равные половины, на две конкурирующие партии, тогда для руководителей условия жизни станут государственной заботой, будут отбираться по должному назначению. Нынешние комсомольцы, точно, что чахлый лес после недавнего пожара, ищут заросшие тёплые бугры, на пепле жиреют. Через поколение потеряем страну, секретари захотят у ног банкиров, обуржуазившимися миллионерами ползать.

Установилась мёртвая тишина, Чигирь оглядел секретарей, все сидели с каменными лицами, скулы напряжены, словно гипс в изваяниях застывает; казалось, вот-вот щёки начнут инеем покрываться, как в сильный сибирский мороз; если не растереть обморожение, кожа почернеет от негодования. Негодовали секретари, молча, изнутри шипели их страсти и переживания. Сталин тоже молчал, на его усах обозначилась ухмылка, глаза были прищурены, вдруг живое любопытство заиграло на его усталом лице.

  Новый секретарь не ожидал мёртвой тишины, простота вынырнувших слов сильно встревожила, он неожиданно растерялся, пришёл в замешательство. Его воспитывали быть ярым сторонником власти, но власть расшатала равновесие его ума.

Чигирь стал членом президиума недавно, из глухой сибирской деревни в партийные органы затащил Маленков - дядя по материнской линии. Вырос Георгий Чигирь в тех краях - где хлеб не подменялся сорной травой. Не владел нормами выдуманного поведения.

 У незрелого члена ЦК глаза помутнели, ещё больше смутился, лицо молодое и розовое как у невесты. Опоздал на праздник революций, теперь сомнения насчёт переделывания мира томились. Он снова оглядел весь президиум, развёл руками и сказал:

- А что, разве не так?.. Государство бетон - его вмиг раскрошить можно. 

 Весь мокрый Хрущёв потом негодовал на Маленкова, жалел, что на важное совещание, вместо опытного Георгия, оказался сырой, продвинутый им по службе родственник. Этот негодный племянник, на роковой встрече с вождём, может всё испортить. Ошиблись мы в нём, - досадовал Хрущёв, и поднялся:   

- Товарищ Сталин, секретарь Чигирь, человек новый, молодой, неопытный, только обретает навыки работы, мы обещаем определить его в партийную просветшколу для надлежащего просветления, - узкий взгляд Хрущёва скользил, искал место, прятался под длинным столом.     

Чья-то потерянная рука дёргала Чигиря за пиджак, пыталась посадить, чтобы не торчал глупостями в присутствии вождя.

- Причём тут молодость. Именно к ней надо и прислушиваться. Садитесь, товарищ Чигирь, мы подумаем над вашим предложением, и вы Микита тоже садитесь. - Сталин стал медленно с усилием обходить стол, за которым сидели члены бюро президиума, такая давняя приметная привычка, неожиданно, тяжело утомила всё его тело, труднее удавалось прятать увядающую руку. Две партии?..

 И этот малограмотный хитрец Хрущёв…, он много раз собирался убрать инициативного выскочку, но когда-то давно его хватку заметила Надежда Сергеевна, она рекомендовала мужу обратить внимание на перспективного партработника. Предложение Нади было дорого переживанию памяти, именно по этой причине каждый раз откладывал намерение вывести Микиту из состава президиума; созревшее устранение потревожит хранимый образ жены.   

На время Сталин потерял ощущение кабинета, в котором всегда присутствовал поиск мысли, - место, где он выслушивал десятки мнений, когда добивался одного правильного решения. Две партии!..

Не понимал, о чём продолжает говорить Микита, разве поднимал его? Всё больше начинал уставать от восторженных слов. Хорошо знал тех, кто шёл в революцию, чтобы подменить царских чиновников и лично обогатиться. Их уже нет. Народились другие с тем же скудным расчётливым намерением и сознанием. Всех не угадаешь. Надо находить какое-то иное решение. Изнурения напряжённых годов, начинали угнетать расплывчатое состояние, всё труднее приходилось удерживать равновесие. Он с усилием подошёл к неприметной двери в глубине кабинета, дверь та, никогда не запиралась на замок, ухватился за ручку и оттуда завершил совещание, непонятно к кому именно обратился, усилился его акцент:

- Ми, обязательно рассмотрим ваше предложение, - сказал Сталин, и скрылся за незаметной дверью.

Спины у членов президиума ЦК были вспотевшими и холодными.     

После бессонной ночи, долгого чтения, Сталин проснулся поздно. Государству нужно было, чтобы он работал до рассвета, дожидался конца дня на востоке страны, только потом мог, ложился спать. Он выискивал славных руководителей, а в славу времени втиснулись те, кто не умеет работать умом и руками, работают лестью и обманом. Встреча с индийскими представителями оставила у него глубоко застрявшую мысль: «Кто будет говорить вместо меня!..». Он попросил секретаря Суханова, на шестнадцать часов вызвать к нему нового секретаря президиума Чигиря.

Через время Суханов доложил, что Георгий Чигирь арестован как аргентинский шпион завербованный бандой Троцкого. Уже даёт показания.

- Пусть приведут его под конвоем! - приказал раздражённо усталый Хозяин страны, подумал: - Далеко за Индией, на карте Дальнего Востока страны, уже темно. И ещё подумал: - Я им всем мешаю.  

- Через час, заведующий канцелярией, сообщил Сталину, что Чигирь под неопровержимыми доказательствами не выдержал позор предательства, и умер в тюрьме от разрыва сердца.

- Что они творят! Полезный народ - даром тратят. - Слова вождя, ослабленные и уставшие, будто солдаты после парада на Красной площади с опущенными штыками идут.

 Теоретик: мирного существования, упразднения сословий и неравенства  рас, неожиданно обнаружил, что даже в жизни одного поколения происходят беспрерывные изменения. Одни нуждаются в одинаковых возможностях, другим нужны партийные преимущества, иные сожалеют, что нет войны и смертной казни.

Когда вождь, в силу природной необходимости, несёт справедливые устремления и неотвратимые законы, общество крепчает. Если управленцы вздумают обогащать только себя и своё окружение, лица их сальные, станут жирно надуваться. Превратятся секретари, в жрецов плодящие разобщённое общество, будут молиться богу скрытой наживы. Такое состояние угнетает народ, он чахнет, впадает в детство, ждёт державные сладости, сахарные подношения: страна становится рыхлой, сопротивление расплывчатое; проигрывают религиям - сплочённые умелыми заповедями. Корни рассуждения показались давно знакомыми, снова зажиточное безразличие пляшет. Что-то он упустил.    

 Вызвал Хрущёва и Берию для объяснения.

Поздно вечером 28 февраля, взволнованные наследники страны, доложили Хозяину, что американский шпион Чигирь получил приказ убить любимого вождя. Преподносили они себя крайне возмущёнными и разгневанными, говорили и боялись встретиться взглядом с усталым вождём. Число первое марта светилось скрытой пасмой в их плюшевых глазах.

 Сталин молчал, кажется, искал давно убежавшие от него рассуждения, махнул усыхающей рукой, рукав его был тяжёлым и страшным: показывал, что время их личной судьбы уже гибнет, один из них мертвец.  

И короткий месяц как-то увял необыкновенно быстро, незаметно Москва нырнула в темень, чудилось что, куда-то провалились все шестьдесят лет беспрерывной борьбы. Столько упорства - и всё даром!

 Он снова юношей стоит у клироса, в высоком окне под куполом притаилась чёрная ласточка обласканная солнцем, на крыльях принесла будущее, которое невероятным трудом он достигнет сам. Глотает ласточка стоны и копоть опечаленных семинаристских сердец, наполненные разочарованиями и добрыми пожеланиями; образами, которые иногда сочиняют предстоящие века. Слушает церковные голоса чиркающая небо птица, и кормится тягучими псалмами содержащие познания зачатков мира.

 Воскресшие шаги идут тяжёлой дороги по неблагодарной памяти, …он больше не в силах выразить самое главное.

Первый день марта 53 года, для членов бюро президиума был мучительным днём. Все ждали, что скажет вождь.

Вождь, больше не мог говорить…