СМЪРТ -

глава от книгата на Будимир "Последната жертва на епохата" (П.Ж.Е)

Събудих се от това, че за рамото ме тресеше Добриня.

- Ставай, ставай! Трябва да тръгваш!

- Къде да ходя? – триейки очи, сънен не разбирах аз.

- Велимудър иска да говори с теб.

- Какъв Велимудър? Дай още малко да поспя.

Не исках никак да ставам.

Добриня не се спря обаче:

- Може да не успееш, Велимудър няма да те чака.

Явно Велимудър беше важна персона щом Добриня настояваше да поговоря с него. Не ми беше съдено още да поспя, и аз без желание започнах да се обличам.

Добриня ме доведе до една полуземлянка – полуколиба покрита с мъх, която приличаше на неголяма могилка и с жест ме покани да вляза вътре. Отворих малката вратичка и, навел се влязох в сумрака на помещението. Когато очите ми свикнаха с тъмнината, видях неголяма стаичка, където в ъгъла на дебел слой сено седеше белокос старец с дълга брада. Зад тази растителност лице почти не се виждаше, само очите привличаха силно вниманието.

- Сядай – предложи ми той показвайки мястото до него.

Неговият глас ме удиви. Първоначално аз не можех да повярвам, че стареца може да говори толкова отчетливо като диктор. Но в стаята освен стареца нямаше никой друг. Аз се приближих и седнах до него. След като поседя малко в мълчание, като че за приличие, стареца каза:

- Не знам кой си ти и от къде си, обаче, виждам че не си от нашите, не си от тук. Как се оказа тук?

- Добриня ме доведе.

- За какво те доведе тук?

- Бих желал и аз да знам това.

- Видях те, обаче, вчера. Отдавна с хора от този свят не съм говорил, и сега искам накрая да поговоря. Остарях, обаче, и ми е време да си тръгвам. Днес ми е дошло времето.

- Да не сте болен дядо? – вежливо се поинтересувах аз.

- Аз тук, обаче, съм сам, защо се обръщаш в множествено число? „Вие“! Ха.

- От уважение към твоята възраст.

Стареца се разсмя:

- Моята възраст ли уважаваш?

Бях поставен в безисходно положение.

- Добре, - успокои ме той, - ще те помоля, не е нужно да уважаваш възрастта ми. Обръщай се към мен, обаче, в единствено число, че не съм свикнал, и излиза, че ние сме много хора. Знаеш ли как ме наричат?

- Добриня каза, че се казваш Велимудър.

- Чувал съм, че в света, от който си дошъл, няма такива имена?

- Да, не съм срещал такова име.

- Бих желал, ти, обаче, да ме наричаш по-просто. С какви по-прости имена наричат при вас?

- Вася, Петя, Вова, а официално Василий, Пьотър, Владимир.

- Официално, обаче, не е нужно. Хайде, за теб аз ще бъда Вова, Владимир обаче звучи грубо, да владея света, някак си не е добре. С много имена съм бил наричан, живях дълго, последния ден ще бъда Вова.

- Ами че, това име нищо не значи!

- Именно! А на теб ще ти бъде, обаче, по-удобно да се обръщаш с това име.

- Не, дядо, искам да се обръщам към теб с Велимудър, на Вова ти не приличаш.

- А ти, обаче, се опитай!

- Добре, Вова, ти боледуваш ли нещо, та си решил да умираш днес?

- Защо смяташ така? Здрав ще си отида от този свят.

- Как така?
- Ще ти покажа, обаче, аз! Какво, у вас само болните ли умират?
- Най-често, да! С изключение на нещастните случаи и по време на война.
Стареца поклати глава:
- Не умеят у вас, обаче, да си отиват от този свят. Да тръгваме, обаче, да се поразходим.

Ходихме около два часа на изток. Велимудър ми каза да запомням пътя, че ще се връщам сам. Дойдохме до една неголяма поляна и Велимудър ми показа недълбока дупка около седемдесет на седемдесет сантиметра широка.
На около тридесет сантиметра от повърхността по целия периметър беше направен тесен перваз, а по-надолу беше издълбана по-тесна дупка около един метър. Старецът, показвайки дупката с пръст, каза:
- Ето тук, обаче, ще ме погребеш!
Целият изтръпнах.
- Защо пък аз?
- Това ти е от мен, обаче, дар, - с половин глас и с нотка тайнственост, проговори стареца, и ми подмигна.
- А не може ли без този дар?
- Може, обаче! Но...! Ще загубиш много, не се отказвай. Дупчица сам съм си изкопал, на теб ще ти остане само да я зариеш и да сложиш отгоре ето това камъче, с помощта на лоста, - Вова показа голям камък, намиращ се недалеч на неголямо възвишение, навярно нарочно, за да бъде по-лесно отърколен с дървения лост на мястото. Старецът вероятно дълго се е подготвял за мероприятието, и е предвидил всичко. 
- На колко си години? - попитах аз.
- Пак ли искаш да изразиш уважение към възрастта ми? - пошегува се старецът.
- Не. Просто ми е интересно.
- На мен, обаче, не ми е много интересно. Не съм си броил годините.
- Кажи горе-долу на колко?
- Еее, за какво са ти, обаче, тези цифри, не се привръзвай към тях, ще ти стане по-лек живота. Хайде да поговорим за полезни неща. Сядай.
Седнахме направо на земята, покрита с иглички, с гърбове опряни към едно дебело дърво.
- Разбра ли къде ще ме погребеш? - попита Вова.
Ужасно се страхувах, и ми беше много неприятно какво ще ми се наложи да правя.
Исках да избягам, но нямаше къде. Явно, такава ми е съдбата, да го погреба. 

- Разбрах, - отговорих аз, - Вова, аз мислех, че във ведическото общество хората не ги погребват в земята, а ги изгарят на огън.

- Видовете погребения зависят от това къде отива човек, напускайки този свят. Когато хората са били под покровителството на боговете и са искали да попаднат в техните светове, те са пожелавали да бъдат изгорени телата им. По такъв начин те са  се прощавали със Земята и напълно са я напускали. Тялото се е превръщало в дим и пепел, която била развейвана на вятъра. Такъв човек боговете са вземали при себе си. Тези, обаче, които искат да останат на Земята, в земята си  остават. Това се отнася за съзнателното напускане на живота. В твоя свят това няма, обаче, никакво значение къде ще бъде погребан човек. Безсмислен живот и безсмислена смърт. На кого е нужен такъв човек, навярно само на Сатаната. Такъв  човек се разлага напълно, не само тялото му, но и  душата. Той, обаче, умира окончателно. Той не е в състояние да се роди отново! Каквото и да правят, това е - може да изгарят труповете, да ги закопават, може да ги развейват по вятъра, може да лежат като мумии в стъклени гробове, и в космоса ако ще да ги слагат.

- Ами фараоните в древен Египет? Защо са били мумифицирани? Тях не са ли ги вземали при себе си боговете?
- Фараоните след напускане на живота са оставали известно време на Земята като наместници на боговете. Те, обаче може да бъдат наречени полубогове. Те са изпълнявали някои функции на богове. Улянов, обаче, също е мумифициран с цел неговия полубожествен дух да покровителства съветска Русия. Но за разлика от фараоните, които съзнателно са служили на боговете, Улянов е служил на Сатаната, и то неосъзнато. Впрочем, именно Сатаната, подражавайки на боговете, е организирал такова необикновено погребение. И трябва да се признае - известно подобие на полудух, полубог и получовек действително удържаше съветската власт. Сатанинската методика за нетленността е отработвана и при християните. До сега съществува тази практика - излагат на показ различни нетленни части на телата на всевъзможни мъченици, така наречените светии. И вярващите с трепет целуват тази изсъхнала плът. Браво! Благодарение на това, обаче, християнството още ще живее.  Християнските светци дори не подозират как със смъртта си служат на Сатаната. Как ти се струва? А? Гениално, обаче, е измислено! 
- Да... - само това можах да кажа аз
 

Известно време седяхме мълчаливо. 
И изведнъж осъзнах, че никой не е дошъл да изпрати стареца в последния му път. Бях само аз, който и не го познавах добре. Попитах:

- Вова, кажи ми все пак, защо никой от твоите приятели, роднини, или просто познати не дойде в толкова важен за теб ден и час? Тук няма даже ведун, жрец, който би могъл да ти помогне да си отидеш! 

- Те, обаче, не са ми нужни. Аз самият, обаче, съм за себе си и жрец, и ведун. Искам да си отида така, че никой да не знае къде се намира моето тяло.

След продължителна пауза, Вова зададе въпрос:
- А сега, когато е време за сбогуване, искам да знам, как се казваш ти?
- Казвам се Юра! - отговорих аз.
- Това е староруско име, и означава устремен към Ирий. Ирий - това е свят, създаден от славянските ведуни (*ведун - ВЕДАЩ човек, бел. прев.). Засега, обаче, за теб е рано да знаеш затова. А ще дойде време, ще разказваш за това ти, а не на тебе. Може и по друг начин да се тълкува твоето име - Юра, "Ра" - слънце, "ю" - устрем. Устремен към слънцето. 
Всъщност, обаче, твоето име нищо не значи, то ти е дадено от родителите така, без смисъл. Сега ще те нарека с ново име.

- И как ще ме наречеш?
- Как мислиш, защо си дошъл тук, на Алтай?
- Добриня каза: "трябва да отидем", и  дойдох.
Старецът се засмя. А като се посмя от сърце, каза:
- Добре, обаче, си направил че дойде. По моя молба Добриня те доведе тук.
- Тоест как по твоя молба? За какво ти трябвам?

- Нямаше, обаче, кой да ме погребе.
- Еми че, аз не съм от бюро ритуални услуги.
- О! Знам бе, знам.
- И освен това тук има и други хора, щяха да се намерят копачи. Ти нали каза: никой не ти е нужен, сам си си и жрец и ведун.
- Така е. Ти, обаче, не се вълнувай. Хайде да поседим тук и да послушаме тайгата. После, обаче, ще продължим разговора. Ето, преседни, обаче, тук.
Старецът любезно показа с ръка къде да седна, това беше приготвения за погребението камък.
Седнах на него.  Моите мисли и емоции започнаха да се успокояват. Затворих очи и започнах да слушам звуците на гората. След няколко минути забравих, че се намирам тук за погребване на чудоватия старец, напълно жив и здрав, поне физически. Просто седях и се наслаждавах на природата. И в този момент чух как в дясното ми ухо Велимудър шепнеше:

- Събуди се и буди, събуди се и буди. 
Гласът на стареца звучеше в унисон с гората. Отворих очи. Велимудър стоеше плътно до мен. Неговото лице и разчорлената бяла коса и брада бяха срещу мен.
Сиво-сините му очи като че гледаха през моите очи вътре в моята душа, и ми се струваше, че виждат всичко, каквото там се намира. Устните му продължаваха да шепнат:   
- Вземи - забрави, като видиш - ще си спомниш. Дай, когато дойдеш - ще вземеш, когато си тръгнеш.
Старецът бавно повдигна своите сухи длани, простря ги над моята глава, и високо, тържествено произнесе:
- Съзрел е този, който аз ще бъда. Будимир от днес ще се наричаш.

Ръцете му се спуснаха над главата ми ; като че мълнии излизаха от дланите на стареца, и те ме пронизаха до самия камък. Отблясъци от неведоми спомени прелетяха през моето съзнание. Появиха се спомени за някакъв свят, светъл и близък, но такъв далечен и недосегаем.  

- Обаче, Будимир си ти сега, - произнесе старецът със своя вече обикновен, делничен глас.

- Какво значи това име? Заслужавам ли го?
- Не, разбира се, Будимирче!
За да заслужиш, трябва да служиш, а ти като те гледам, не си от служещите. Не се безспокой, ще дойде време, обаче, ще разбереш, а сега си приеми новото име. 
- Какво значи, "приеми"?
- Това значи, че под това име ще живееш по-нататък. Дадох ти го не за развлечение, обаче, а за полза. Моята ЖИВА (*жива - жизнена енергия, прана - бел. прев.) влезе в тебе. Много неща мога да кажа за теб, но няма време. 
- Какво, моята съдба ли можеш да предскажеш?
- Засега ти си доста предсказуем, няколко твои години стоят направо пред очите ми. Сега ти постепенно излизаш изпод влиянието на системите, но попадаш под нашето влияние. 
- И какво лошо има в това?
- Лошо ли? - старецът ме погледна с присвити очи, - нищо лошо няма.
- А защо, тогава ти така се изрази?
- Всяка зависимост е клетка, обаче. Ако искаш да си в клетка, седи, ще те облекат, ще те нахранят, но няма да станеш господар на своята съдба.
Дали това е добро или лошо? Сам ще решиш.
- Добре, поувлекох се аз в разговора с теб, трябва да се готвя, да си взема довиждане с майката Земя и с бащата Хорс. Поседи за малко, почивай.
Старецът се наведе и извади изпод камъка, на който аз седях, дървена лопатка.
- Обаче, с нея и ще ме закопаеш, - каза той и заби лопатката в земята пред мен. Но първо на первазите в дупката ще сложиш тези клони, - Велимудър показа на внимателно подредената купчинка подравнени пръчици, - за да не ме засипе веднага земята.
- Не се бой да гледаш в лицето на татко Хорс* (*Хорс - Слънцето), не си крий от него очите. Зрението по този начин по-добро ще стане.

Трети път чувах, че да се гледа слънцето е полезно.
Велимудър се обърна с лице към Слънцето и дълго - дълго го гледа.

След това легна на земята, разтваряйки ръце, като че я прегръщаше, при това нещо шепнеше.

Когато сбогуването приключи, старецът пъргаво влезе в ямата, и от там с висок глас рече:

- Довиждане Будимире, ще се видим пак!

Не знаех какво да отговоря, и премълчах.

Нямаше закъде да се бърза. След като поседях още малко, станах и започнах да вземам от пръчиците. Като се приближих до погребалната яма, видях само бялата глава на стареца. Тя беше неподвижна.

- Велимудър, - извиках го аз, но старецът не се помръдна.

- Заминал си е! – прозвуча в главата ми.

Странно, но възприех това съвсем естествено, все едно постоянно погребвам по такъв начин старци-ведуни. Аз ведах (*ведах – знаех със сигурност, бел. прев.) какво трябва да правя. Постарах се, колкото се може по-плътно   да наредя на первазчето пръчките, получиха се няколко реда. Пролуки нямаше, значи земя няма да попадне вътре. След това внимателно започнах да слагам с лопатката земя над прътчетата, като засипах по този начин до горе ямата. След това взех дървения лост и се приближих до камъка, единия край сложих под камъка, а другия повдигнах на височината на протегнати ръце. Големият камък потръпна и малко се премести напред. След около час завърших погребението. Камъкът лежеше точно на мястото над главата на Велимудър и закриваше изкопаната яма. Прибрах всичко така, че нищо да не издава това място.

Когато дойдох в селото, ме посрещна Добриня. Той, най-вероятно знаеше какво е станало. Но каза само едно нещо:

- Утре си тръгваме, приготвяй се.

Оригинален текст

СМЕРТЬ

Я проснулся оттого, что меня за плечо тряс Добрыня:

- Вставай, вставай! Идти надо!

- Куда идти? – притирая глаза, спросонья не понял я.

- С тобой Велимудр говорить хочет.

- Какой такой Велимудр? Дай ещё поспать.

Мне никак не хотелось вставать.

Добрыня не унимался:

- Можешь не успеть, Велимудр ждать не станет.

Видимо, Велимудр был важной персоной, раз Добрыня настаивал, чтобы я с ним поговорил. Поспать мне было уже не суждено, и я неохотно стал одеваться.

Добрыня довёл меня до полуземлянки – полу-избушки поросшей мхом, которая больше походила на небольшой курган и жестом пригласил зайти мне внутрь. Я открыл низкую дверь и, нагнувшись, вошёл в сумрак помещения. Когда глаза привыкли к темноте, я увидел небольшую комнатку, где в углу на толстом слое сена сидел седовласый старик с длинной бородой. За этой растительностью лица почти не было видно, лишь глаза приковывали к себе внимание.

- Садись, - предложил он, указывая на место рядом с собой.

Его голос меня удивил. Сначала я даже не поверил своим ушам, что старик может говорить так отчётливо, как диктор. Но в комнате, кроме меня и старика, никого больше не было. Я подошёл и присел рядом с ним. Посидев немного молча, словно для приличия выдержав паузу, старик сказал:

- Я не ведаю, кто ты и откуда, но человек, однако, вижу не наш, не тутошний. Как ты здесь оказался?

- Добрыня меня сюда привёл.

- Зачем он привёл тебя сюда?

- Сам хотел бы знать.

- Я увидел, однако, тебя вчера. Давненько с людьми с того мира не говорил, вот хочу напоследок поговорить. Стар я стал, однако, уходить пора. Сегодня срок мой выходит.

- Так вы больны, дедушка? - участливо поинтересовался я.

- Я здесь, однако, один, почему ты обращаешься во множественном числе? «Вы»! Ха.

- Из-за уважения пред вашим возрастом.

Старик рассмеялся:

- Так ты мой возраст уважаешь?

Я был поставлен в тупик.

- Ладно, - успокоил он меня, - я попрошу тебя, не надо уважать мой возраст. Называй меня, однако, в единственном числе, а то, как-то для меня непривычно, будто меня много. Ты знаешь, как меня рекут?

- Добрыня сказал, тебя Велимудром зовут.

- Я слышал, что в мире, из которого ты сюда пришёл, таких имён нет?

- Да, не встречал я таких имён.

- Мне хотелось, чтобы ты меня, однако, попроще называл. Как у вас людей рекут?

- Вася, Петя, Вова, а официально Василий, Пётр, Владимир.

- Официально, однако, не надо. Давай, для тебя я Вовой буду, Владимир, однако, слух режет, миром владеть, неладно это как-то. Многими именами меня нарекали, прожил длинную жизнь, последний день Вовой буду.

- Так это имя ничего не значит!

- Вот именно! А тебе обращаться ко мне, однако, будет легче.

- Нет, дедушка, к тебе мне Велимудром обращаться хочется, на Вову ты не похож.

- А ты, однако, попробуй!

- Ну, хорошо, Вова, так у тебя болезнь какая-то, что умирать сегодня собрался?

- С чего ты взял? Я из этого мира здоровым уйду.

- Это как?

- Я тебе, однако, покажу! У вас только больные умирают?

- Как правило, да! Если только не несчастные случаи или войны.

Старик покачал головой:

- Не умеют у вас, однако, из этого мира уходить. Пойдём, однако, прогуляемся.

Мы шли часа два на восток. Велимудр сказал мне запоминать дорогу, так как назад я пойду один. Выйдя на небольшую поляну, Велимудр подвёл меня к неглубокому, недавно вырытому колодцу примерно семьдесят на семьдесят сантиметров. Внизу где-то сантиметров тридцать от поверхности земли по всему периметру была сделана узенькая ступень, а дальше ещё метр глубины более узкий колодец. Старец, указав на него пальцем, сказал:

- Вот здесь, однако, меня похоронишь!

У меня мурашки по телу пробежались.

- Почему я?

- Это мой тебе, однако, дар, - в полголоса с ноткой таинственности, проговорил старец, и моргнул мне.

- А можно без этого дара?

- Можно, однако! Но...! Ты многое потеряешь, не отказывайся. Ямку я сам вырыл, тебе останется только засыпать её и положить сверху вон тот камушек, с помощью ваги, - Вова показал на валун, лежащий рядом на небольшой возвышенности, видимо специально, чтобы скатить его с помощью ваги и на место захоронения. Старик, наверное, долго готовился к данному мероприятию и предусмотрел всё.

- Сколько тебе лет? – спросил я.

- Хочешь опять выразить уважение к моему возрасту?- пошутил старик.

- Нет. Просто интересно.

- А вот мне, однако, не очень интересно. Не считал я свои лета.

- Ну, хоть примерно?

- Вот, однако, сдались тебе эти цифры, не цепляйся за них, жить легче станет. Давай о полезном потолкуем. Присаживайся.

Мы сели прямо на землю, усыпанную хвоей, спиной прислонившись о толстое дерево.

- Понял, где хоронить-то меня будешь? - спросил Вова.

Мне было безумно страшно и неприятно от мысли, что мне придётся делать. Хотелось бежать, да некуда. Видимо, мне было суждено его хоронить.

- Понял, - ответил я, - Вова, я думал, что в ведическом обществе людей не хоронят в земле, а сжигают в огне.

- Способы захоронения зависят от того, куда лежит путь ушедшего из этого мира. Когда люди были под покровительством богов и хотели попасть в их мира, то просили, чтобы их тела сжигали.  Таким образом они прощались с Землёй и полностью с ней расставались. Даже тело превращалось в дым и золу, что развеивалась по ветру. Человека, похороненного таким образом, боги полностью забирали к себе. Те, кто не собирается покидать Землю, в земле, однако, остаются. Это касается только осмысленного ухода из жизни. В твоём мире это не имеет, однако, никакого значения. Бессмысленная жизнь и бессмысленная смерть. Кому нужен такой человек, наверное, только Сатане. Такой человек разлагается полностью, не только его тело, но и душа. Он, однако, умирает окончательно. Он не в состоянии родиться вновь! Как только не мудри, можно и сжигать трупы, можно закапывать, можно прах по ветру развеивать, можно на красной площади лежать нетленным в стеклянном гробу, говорят, уже и в космосе хоронят.

- А фараоны в древнем Египте? Их зачем мумифицировали? Их не брали к себе боги?

- Фараоны после ухода из жизни оставались на некоторое время здесь на Земле наместниками богов. Их, однако, можно назвать полубогами. Они выполняли некоторые функции богов. Ульянова, однако, тоже сделали нетленным, думая, что его полубожественный дух будет покровительствовать советской России. Но если фараоны осознанно служили богам, то Ульянов служил Сатане, и неосознанно. Впрочем, Сатана, уподобляясь богам, и организовал такое необычное захоронение. И надо отдать ему должное, на некоторое время, некое подобие полубога, полудуха, получеловека, действительно удерживало советскую власть. Сатанинская методика нетленности отрабатывалась и у христиан. До сих пор, однако, попы выставляют напоказ, как некую реликвию, различные нетленные части тел всевозможных мучеников и так называемых святых. И верующие дрожащими губами целуют эту высохшую плоть. Браво! Благодаря этому христианство, однако, ещё будет жить. Христианские святые сами того не зная, своей смертью служат Сатане. Каково? А? Гениально, однако, придумано!

- Да… - только и мог сказать я.

Мы некоторое время сидели молча. И тут до меня дошло, что старика никто не пришёл провожать в последний путь. Был только я, который и толком не знал Велимудра. Я спросил:

- Вова, так ты мне скажи всё же, почему никто из твоих друзей, родственников или просто знакомых, не пришёл в столь важный для тебя день и час? Здесь нет даже ведуна, жреца, кто мог тебе помочь уйти из жизни!

- Они мне, однако, не нужны. Я сам, однако, для себя и жрец и ведун. Я хочу уйти из жизни так, чтобы никто не знал, где находится моё тело.

После продолжительной паузы., Вова задал вопрос:

- А теперь, когда пора прощаться, я хочу знать, как тебя зовут?

- Меня зовут Юрой! – ответил я.

- Это старорусское имя, означающее устремлённый к Ирию. Ирий это тот мир, что создали славянские ведуны. Но пока, однако, рано тебе об этом знать. Время придет, и рассказывать будешь о Ирии ты, а не тебе. Можно, однако, и по другому имя твоё толковать – Юра, «Ра» - солнце, «ю» - стремление. Устремлённый к солнцу. Но на самом деле это твоё имя ничего не значит, оно далось тебе родителями от балды. Сейчас я нареку тебя новым именем.

- Как же ты меня наречёшь?

- Как ты думаешь, почему ты здесь, на Алтае?

- Добрыня сказал: «надо ехать», я и поехал.

Старик засмеялся. А, насмеявшись вдоволь, сказал:

- Правильно, однако, сделал, что приехал. По моей просьбе Добрыня тебя сюда привёз.

- То есть, как по твоей просьбе? Зачем я тебе нужен?

- Похоронить, однако, меня некому было.

- Так я не из бюро ритуальных услуг.

- О! Это я знаю.

- Да и не один ты здесь живёшь, нашлись бы землекопы. Ты же сказал: тебе никто и не нужен, что сам себе и жрец и ведун.

- Я от своих слов не отказываюсь. А ты, однако, не горячись. Давай посидим здесь, тайгу послушаем. Потом, однако, разговор продолжим. Вот пересядь, однако, сюда.

Старик любезно указал рукой, куда я должен был сесть, это был приготовленный для захоронения валун. Я сел на него. Мысли и эмоции мои стали успокаиваться. Я закрыл глаза и стал слушать звуки леса. Через несколько минут я забыл, что нахожусь здесь для захоронения чудаковатого старца, причём ещё абсолютно живого и здорового, по крайней мере, физически. Я просто сидел и наслаждался природой. Но тут я услышал, как мне в правое ухо шепчет Велимудр:

- Проснись сам и мир разбуди. Проснись, буди, проснись, буди.

Голос старца звучал в унисон с лесом. Я открыл глаза. Велимудр стоял вплотную ко мне. Его лицо с взлохмаченными седыми волосами на голове и бороде было напротив моего. Серо-голубые глаза словно смотрели сквозь мои глаза внутрь моей души, и мне казалось, видели все, что там есть. Губы его продолжали шептать:

- Возьми - забудь, увидишь – вспомнишь. Отдай, когда придешь, возьмешь, когда уйдёшь.

Старик медленно поднял свои сухие ладони и распростёр их над моей головой, и громко, торжественно произнёс:

- Созрел тот, кто им я стану. Будимиром тебя отныне рекут.

Его руки опустились мне на голову и словно молнии из ладоней старца пронзили меня до самого камня. Всполохи неведомых воспоминаний пронеслись в моём сознании. Воспоминания о неком мире тёплом, светлом, родном, но таком далёком, недосягаемом.

- Однако, Будимир ты теперь, - произнёс старец уже своим обычным, будничным голосом.

- Что это имя значит? Я его заслужил?

- Что ты, Будимирушка, нет, конечно! Чтобы заслужить, служить надо, а ты я вижу, не служивый. Не ломай головушку свою, придёт время, однако, сам всё поймёшь, а сейчас прими своё имя.

- Что значит, «прими»?

- Значит, что под этим именем жить тебе дальше. Нарёк я тебя не для забавы, однако, а для пользы. Жива вошла моя в тебя. Много я сказать про тебя могу, но времени нет.

- Так ты что, можешь предсказать мою судьбу?

- Пока ты очень предсказуем, несколько твоих лет у меня прямо стоят перед глазами. Сейчас ты постепенно уходишь из-под влияния систем, но ты попадаешь под наше влияние.

- И что в этом плохого?

- Плохого? – старец, прищурившись, посмотрел на меня, - ничего.

- А почему тогда ты так сказал?

- Любая зависимость - это клетка, однако. Хочешь быть в клетке, сиди, тебя оденут, накормят, но ты не станешь хозяином своей судьбы. Хорошо это или плохо? Решать тебе.

- Ладно, заговорился я с тобой, готовиться мне надо, проститься с матушкой Земелюшкой, с батькой Хорсом. Посиди маленько, отдохни.

Старец нагнулся и вытащил из-под валуна, на котором я сидел, деревянную лопатку.

- Однако, ею и закопаешь, - сказал он и воткнул лопатку в землю передо мной. Но сперва на выступы в яме уложишь вот эти ветки, - Велимудр показал на аккуратно сложенную кучку ровненьких без сучков прутиков, - это чтобы землёй меня сразу не присыпало.

– Не бойся смотреть в лицо батьке Хорсу, не прячь от него глаза. Зрение от этого только лучше станет.

Третий раз я услышал, что смотреть на солнце полезно.

Велимудр повернулся лицом к солнцу, поднял руки ладонями вперед и долго-долго на него смотрел.

После этого он лёг на землю, распластав руки в стороны, будто обнимал её, при этом он что-то шептал.

Когда прощание закончилось, старец проворно залез в яму и оттуда громко сказал:

- До встречи, Будимир!

Я не знал, что ответить и, промолчал.

Спешить мне было некуда. Ещё немного посидев, затем я стал набирать в охапку прутики. Когда подошёл к погребальному колодцу, то увидал на его дне лишь седую голову старца. Она была неподвижна.

- Велимудр, - позвал я его, но старик даже не пошевелился.

- Ушёл! – прозвучало у меня в голове.

Странно, но я воспринял это как должное, будто постоянно хороню таким образом старцев-ведунов. Я ведал, что мне надо делать. Стараясь, как можно плотнее я выложил на уступе колодца прутики, получилось несколько рядов. Просветов не было, значит, земля не попадёт внутрь. Затем я аккуратно стал лопатой класть землю поверх прутиков, засыпая до верха колодец. После этого я взял вагу и подошёл к валуну, один конец ваги вставил под камень, а другой конец поднял вверх на высоту вытянутых рук. Валун поддался и немного сдвинулся вперёд. Приблизительно через час я закончил погребение. Валун лежал на месте захоронения Велимудра и скрывал собой свежезакопанную  яму. Я прибрался, чтобы ничего не выдавало это место.

Когда я пришёл в деревню, меня встретил Добрыня. По всей видимости, он знал, что произошло. Но сказал лишь одно:

- Завтра обратно, собирайся.