Глава 47. Смиренные суждения

- Учитель, сколько можно блуждать по этим закоулкам, площадям и залам времени. Мы уже укрепились знаниями, не пора ли воздвигнуть на высоту обрыва наши волнения и выходить на откровения, а то устали от внимания бесполезности, куда ни глянь везде уклонения, обыкновенный отвес, и тот норовит увести нитку в сторону от земного притяжения. Хочется в каменный век спрятаться, хотя уже были, там простор бесконечности объявлен; ураганные ветры атакует из разных вершин, ничто ни помеха изначальному миропорядку, гремучие вихри угрозами падают, и алое солнце знает, что завтра будет новый день. Заторачиваются переживания на ещё не оживших лугах, тёплых болотах, и парящих озёрах, что удерживает горячая от рождения земля. Вот где житие, а зачем что-то другое? Природа не скульптор чтобы сразу императора, или портрет святого апостола ваять, нужны глаза, которые бы восторгалась созданными красотами, некуда спешить; среди тысячи разнообразных живых видов вскормленных белым молоком матери, природа выводит то устремление, в котором больше всего нуждается. С самого начала переживает за своё существование природа, долго трудилась. Можно только приклоняться, врождённому торжеству и величию явлений на ожившей планете. Везде стелются простор и воля.
 Толпа сгорбленных волосатых людей затерялись в бескрайней земной равнине украшенной бесконечными великолепиями, порождённого необходимостью соития, эти особи нам не помеха, хоть имеют те же прирождённые потребности, что и мы. Кроме палки ничего, да и увидеть тех будущих людей большая удача, годами можно бродить и не встретить возрадованных жизнью обитателей. Нам нечего бояться первобытной установки, она изначально справедливая по ощущению назревающего бытия, а это самое востребованное состояние человека.
- Не то, что современное торжество, - Задира руками показал необыкновенно большую ликующую массу людей, - расплодились, и боятся справедливости, недолюбливают правильных воплощений, одни удовольствия жаждут. 
Всё есть для жизни, ничего личного в просторе, таковы условия первичного строя. Тут попытались его как-то возродить, но ничего не получилось, до того уже успели изобрести деньги, они любое построение развалят, всё испортить сумеют, ни одна ласковая система перед ними не устоит. Беспрерывно состязаются люди с устройством мирозданья, ищут защиту жизни. А страшнее денег – зверя нет. 
Несложно преобразить человека, наполнят пазухи кому-нибудь этим всемогущим товаром, бородка у него трясётся, шляпа высокая торчит, рукава закатаны, штанины в колени убегают, утягивает длинную шею скрытный человек, со сцены громче всех кричать вздумал. Все его тут же вожаком хотят видеть, такое сплошь и рядом. А он обыкновенный скряга, нагрёб всеобщие запасы, и спрятался в горячей Атлантиде.
Всего-то дел, - упразднить признаки высчитанных предметов, и придуманный строй рассыплется сам по себе, - я это точно знаю.

Скученные травоядные стада, вольно пасутся в лугах, сыте звери за стадами лениво семенят, мировое естество ещё только уравновешивает свои обыкновения. Бродят люди, хотят познать простор, который сотворён для них. И когда утвердятся, возблагодарят того кто их создал, и назовут создателя – бог. Таков порядок построения мира. Бесконечность нуждается в прозорливые мозги способные завершить неимоверно грандиозный труд Вселенной. Затем можно выпасать разум, полно плыть по бесконечности тепла и волнений, это превосходно и просто, всё равно никогда не пересекутся существования разума. Это не какая-то тебе воровская или политическая стрелка в канун новой действительности, где идёт обыкновенный передел власти. Тут, изъявления жизни и смерти издавна нарисованы.
- А мы с собой ружья прихватим, вот где наши упреждения можно применить, объявим себя превосходящими обитателями земли, будем учить разуму и обороне каменных людей если не преобразились… И таких снова встретим.
- Никого мы не встретим, не увидим даже издалека, прячутся, боятся совершенства. Нечему их учить. Лучше нас знают, как идти по периодам историй, а то вмешаемся, и перепутаем ступени развития, свалимся в самом низу, не дождёмся гладких трасс и высоких небоскрёбов, не выживем без соединённых сверхпоселений. 
- Кажется, непомерные воображения несём, они в нас не нуждаются, - подтвердил сказанные мысли Увалень. - Стоит обычное подчинение солнцу, даже огня не умеют добывать сыроеды-пещерные, разве что, как и мы, передние ноги в руки длиннющие переделали. Пугаными отовсюду уходят, стихии боятся, сплошное неприлегание и отсутствие уверенности, прячутся в гроты и пещеры двуногие, каждые сто веков череп и спину выпрямляют. А мы за них отдувайся. Обходят хищных зверей, камнями ослабелых закидывают, приручить не всех удаётся. Изобретают из костей и рогов вооружения, нарушают установленное мировое равновесие. Подчиняют всех кого мозгами превзошли. Стоит их обуздать за зазнайство.
- Пусть лучше стыд и совесть из глубины черепа извлекают, а любви им не надо, ещё рано такое чувство иметь - разрушит порядок наследия; когда появится, станет самым ненасытным выражением человека, опасаться надо. Едва ползут, не придумали люди ощущения прилежных чувств, а они очень им пригодятся.
-  Дошло и до нас такое порочное изобретение, даже надоело…
- Разнообразили до бесприличия, постоянно одно и то же повторяют, как будто других волнений нет. Несуществующими переживаниями наполнили романы, поэмы, песни, сказания, а они совершенно не нужны. Обойдёмся преимуществом мозговой атаки! Нам железные и огненные события подавай, тогда можно оправдывать своё наличие. Камень давно омертвел, тут скучно, я предлагаю войти в Зал Становления, там вбросить волну изменившегося существования, - предложил Первоход.
И все захотели Становление яркими красками расписать. Переходами вошли в широкую картину.      
…Ничего себе, сколько народу развелось, когда они успели, всего каких то, несколько миллионов лет прошло; хорошо, что войну постоянно удерживают, иначе всех некуда будет вместить, картина простора не безграничная. Снаряжения всякие понапридумывали: пращи, секиры, колесницы, стрелы, ружья и пушки… Уму непостижимо, - коней обуздали, побежку им назначили. А с неотёсанных невзрачных булыжников всё начиналось. Вот тебе и жидкие извилины в голове – сплошная агрессия. Быть миролюбивым оказывается невыгодно, шустрые в стадо загонят, резервации для скудной жизни отмеряют; или вообще ликвидируют. Опасаться надо перезревших, недалёкие портиться начали, им надо рассказывать про глупые вещи, даже обыкновенное счастье не поймут. Когда говорят ложь, заблудшие думают что это правда, когда пишут правду, высчитывают ту ложь что давно улеглась. К тому же - это прикорм удалённым хозяевам, и непосильный труд на родине. Лучше мечи-копья ковать, ядра лить, и монеты чеканить из отвоёванного металла. Непонятно как быть, можно ли вообще с этими расплодившимися военизированными образованиями разобраться. То не могли и души людской обнаружить, теперь на тебе, куда ни появись - уже занято, простор потеряли. Успевай только остерегаться, иначе голову излишней посчитают. Надо было мирозданью, сразу забраковать сгорбленные стада двуногих. Можно себе представить какую красоту унаследовала бы земля без людей, а так теснота, скука, сплошные уплотнения, везде нагромождения и мозговая атака. Преимуществом, расплодили укрощённых животных для пищи, простым издевательством властвуют над всеми. Жуют запеченное мясо эти особи, попустительствуют во всём, испуганное обдумывание ищут.
Разум человеческий всё испортил, в каждом деле вмешивается, а природа лучше знает что делать - ум ей принадлежит, для того извилины серые придумала. Планета не выдержит постоянное брожение! Не поймёшь где, какое племя себе стойбище нашло. Встретят человека, и первым делом спрашивают: какой он нации. Одни теснят других, другие поглощают слабых, постоянная путаница и сплошное соперничество.
- Ничего особенного, люди всегда поступают сообразно обычаям и нравам своего времени, ничто не в состоянии им помешать.
- Понятно теперь, почему каждый превозносит своих предков, везде печатают, что когда-то великие события на земле двигались, люди время опережали, чего никогда не было. Сегодняшним умом красят прошлые события, обыкновенный терроризм за геройство выдают. Особенно славят самоотверженность своей нации слабые люди, а доказать сегодняшним поведением не могут. Упредившие утвердили расовое истребление, за каких-то две-три сотни лет добились процветания гнева, усердствуют в агрессии и лжи; не в состоянии иметь непревзойдённые достижения, незрелым умом упрекают тех, кто тысячелетиями мышления бытия совершенствовал.  Подберут, какой ни будь схожий по звучанию старый слог, и кричат во все стороны это слово как всплеск подвига что выдумали. Другие прячутся за эти прошедшие тысячелетия, всё равно никто ничего не выведает, если и было что-то написано, давно сгорело. Иди, разберись, тут вчерашний ворох сухой листвы, что улыбаясь, обходили - за смерч выдают, а там века убежали. Те, что камень надписали, тоже после кого-то повторили. Кочуют вымыслы по столетиям. В период последнего рабовладения, несносные люди оказались на дне попустительства, понятно, почему теперь излишества снисходительные хотят утвердить, заигрывают. Сами, тайно цветные скальпы в микроскоп изучают, различие рас ищут, спрятанные бациллы расщепляют. Особенно усердствуют, угнетаемые несовершенством, что разместились между громкими силами. Записывают себя в продвинутую знать, в святители рядятся, а таких нет. Другим, хотят давать нужное направление, сдвинуть некем, одни сытые глупцы, коварство и роскошь их любимое ощущение. Нам это не надо. Не тем путём пошёл отбор, глиняные окатыши норовят калачи и леденцы заместить. Из-за трусости, преуспевают в вымыслах, знают, что слабы пребыванием на земле; находятся в припадочном состояний, надменничают, пренебрегают обыденным, неблагодарны за прошлую помощь, укорачивают обиженный ум, живут в ереси и зависти, выдают злословия за нектар с елеем. Отстающие, беспрерывно подвязываются к напыщенным знатным силам, ждут дары: мол, попробуй нас тронь, мы ангелам жаловаться будем. Приглянешься в платья, на стоящих в тени, то не ангелы, джины порочные в одеяние белое облачились. Никакие они не ангелы, а так, шпана случайная.  Давно ведомо: кажущийся успех – чреват предстоящими провалами.      
- Учитель, я вот смотрю и глазам не верю, что творится в этой Полуевропе, не прошло и шестьдесят шесть лет, а там снова гитлеризм лютует; объединяются, извлекают прошлые снаряды, чтобы как тогда, вместе страшными выглядеть. К нам враги подбираются, нас окружают возродившиеся фашисты, а мы в миролюбие верим. Это недостаток. Такое впечатление, что снова прошлые предвоенные годы стоят, вероломство готовят. Наши исконные тысячелетия оккупированы ненавистью. Нас в заблуждения вводят, ненавидят за вольные соображения. Нападут неожиданно, снова зря потеряем тридцать миллионов населения; это ни к чему. Не лучше ли нанести упреждающий удар. Сразу взмолятся о пощаде. Ведомо, из этой западающей враждебной стороны, всегда горе пожара приходит, пора огонь загасить. Присоединившиеся малые образования не имеют простор души, с завистью смотрят на далёкие земли и широких людей, что не могут позволить себе жить в порочной тесноте. Нас прижали вековечные враги. Те, кого спасли, предали, им выгодно в страхе, жертвования ожидать. На планете происходят неожиданные явления, стремятся  доброжелательные мировоззрения испортить.
- И страшно, и весело…
- Доброжелательность даёт достойным людям подобающее самочувствие. У большинства же народов укоренились заблуждения, подвержены навязыванию пагубных мнений, распространяют вражду, злобу, неприязненное высокомерие, клевету, не умеют удерживать первозданную безупречность.  Люди научились нести язвительные представления о благородстве, заложили в сердцах ненависть, вражду, подозрительные опасения, страх и панику.      
- Что же будем делать без признательных преклонений? На заходе солнца у нас не осталось союзников, постоянно ищем, а их нет.   
- На первый взгляд, кажется, что это плохо, на самом деле хорошо, - сказал Учитель, - неудача кнут успеха, враги укрепляют нашу стойкость, возвышают умозаключения, улучшают самочувствие, красят смысл существования, жизнь становится интересной. Иметь врагов - это обычное и славное пребывание на земле. Видно куда уползает лихо. Замышляющие вред – скукоживаются без правды. Выдвиженцы выправления света, люди малоспособные, понятно, куда чужеверный народ устремляется. А ведь многих землями одарили. Разрушительные мысли быстро проникли к ним в душу, боятся упрёка, рвут на части сообразительные волокна. Эти малые страны наполнены страхом и тревогой, ревностью и жадностью, обидной озабоченностью, жалостью к своей беспомощности, что ведёт к перенапряжению состояния. Истеричное беспокойство вводит в безумие, приводит к нелепым установкам, не научены, ни умеют иное содержать. Такая затуманенность делает жизнь - скудною духом, подготавливает к наступлению собственной смерти. Боятся будущего.
- Земля только успела разродиться, она устойчива в жару и холод, рано исчезать. Религия самая действенная  и долговременная причина прочности мироустройства - избегает неопределённости. То, что создано долгим созреванием человеческого ума, может быть разрушено этим коварным умом совсем случайно. Едва ли будем виноваты перед богом, если люди снова захотят спрятаться в каменный век.
Может, и так! – скажут несведущие. Но кто они такие?
Мы с читателем, издавна знаем то, что другие и не слышали.