ПЕРВАЯ, БЕЛАЯ, и ВСЕЯ.               
             

   Глава - 3. Сотворение Вселенной и порождение Жизни.

   По умытой летним дождем и солнцем заросшей дороге, скрипит телега запряженная волами. С одной стороны колосья пашенницы наливаются, с другой стручки чечевицы зреют. Юный погонщик, - вроде даже из учеников кто-то, не разобрать, солнце слепит. Понукает волов, трясёт состояние, дремлет; волы сами знают дорогу. Солнце в самую вершину неба забралось, не бывает дня более яркого и самого длинного на земле. Вдруг всё темнеет, гроза страшная вдали засверкала, раскаты грома ударили округу, и ливень ужасный стал заливать поля и дороги. Такое уже было, -  телега плавает. И дождь неожиданно прекратился. Каждая упавшая капля посчитана. Вода ушла. Обрыв невозможный перед волами образовался. Дальше нет ничего. Невероятная установка. Нет Ничего!

 - Учитель, это западня какая-то! Нет ничего!?  

Нет Ничего, сплошная пустота. Тишина, холод и мрак везде.

- Вот это волнение. И что? нас тоже нет!

- Даже золотых булавок нет, всё молчит от пустоты и скуки. Молчит Великое Ничего.

Никто не знает, сколько молчит бывшее Ничего. Нет пространства. Нет времени, нет света, - сплошная тьма. Нет твердыни. Никакого движения. Нет притяжения. Нет тепла, - совершенный холод. Откуда возьмётся мысль. Великая скука в холоде мрака стоит. Какая-то случайная, миллионная доля холода от безразличия упала. На провалившемся стыке, бесконечно малая частица дрогнула, образовалась на разрыве холода. На изломе миров тоска. От крохотного сдвига, от томления, пошла молниеносно раздваиваться случайная частица, делится, порождает себе подобных. И стали с неимоверной скоростью размножаться признаки сущего. Беспрерывно наступают. Без волнении, мельчайшие дочастицы покоряют всю Великую Пустоту. Бесчисленны в хаотичном движении эти первичные бесконечно малые царапины пустоты; беспрестанно ползут, обозначают ещё не родившуюся будущность, от чрезмерной насыщенности соединяются в доатомы, образуют вращение частиц составляющие единственную в пустоте атомную тяжесть, слабое движение. И разнообразные атомы уже плетут вещества в немногие молекулы, едва ли две сотни смогут в пустоте образоваться, и пыль веществ покоряет прозрачность. Всё бывшее Ничего, покрывается гигантскими облаками из элементов, образованных молекулярными сочетаниями. Молекулы элементов разного состояния напряжены, уныло накапливают гнев природы, многие соединятся, и ещё больше никогда не утвердятся. Таков путь Сотворения. Всего два противоположных заряда содержатся в хаосе мировой пыли; созревают раздражённые частицы, готовится великая напрягающаяся сила. Бесконечная мгла не в силах удержать напряжение противоположностей. И… неиссякаемо засверкали грандиозные бесчисленные молний, рёв разрядов сотрясает всю бывшую бесконечную тишину, завихрились молекулярные туманы, стремительные движения со страшной силой закручивают разноимённые облака образовавшихся элементов. Завихрения образуют центры притяжения. Центробежная сила рвёт, распределяет, уплотняет, притягивает разнородную пыль, образовывает и распределяет по орбитам закрученные гигантские клубы великолепных планет, строит планетарные системы и галактики подобно построению первичных атомов и молекул; блуждают без орбит отброшенные, случайно не соединившиеся глыбы. Могучие молнии зажигают негаснущие термоядерные звёзды, всего два атома соединяются и разъединяются, постоянно пляшет выделяемая энергия, беспрерывно излучают миллионные градусы множество солнц. Множество солнц освещают, содержат в вечной яркости бывшую тьму. Озарено Великое Сотворение Вселенной. Бесконечный молекулярный туман из пара, из различий газовых, жидких, твёрдых частиц  навсегда рассеивается, уплотняется в вещественно движимый мир. Распределяется сияющий свет и движимая твердыня по всей бесконечности бывшего Ничто. Притяжения огромных вращающихся уплотнённых масс навсегда уравновешиваются; из хаоса строятся утвердившиеся причудливые орбиты неуничтожимых планет, створяется непостижимый бесконечный мир. Самая трудная, самая тяжёлая, самая важная задача природы навсегда исполнена, - кружит вечная материя, движется необратимое время.

 - Сотворена Вселенная!

 - …И продолжает расширяться в бескрайности Великого Ничто. Разве это не красиво для вечности?!

- Учитель, а видел ли кто-то, такое непостижимо мощное Сотворение?

- Как давно оно было? И было ли вообще!

- Созерцания ещё нет, нет зрения, вселенная мертва; когда нагрянет мысль, каждый увидит исполненное, будет знать бывшее и настоящее. Это очень даже очевидно.

- Это такая научная диссертация, или старинная молва? А если люди скажут что всё неправда! – прилежный Самоум задумался, - Ведь люди придумают: жажду известности, корысть; придумают деньги, и будут их любить больше чем истину сотворения. Только мы одни наблюдали, что никому неведомо. И как быть другим?

- Истинно да, - Учитель согласился, - непостижимы мудростью пути сотворения, а люди слабы мировоззрением, они любят близкие мерцания, но вы никому не говорите а, то через каких-то несколько незначительных явлений, обнаружатся наши мечты, и из пыли наших мыслей возродится другая забытая жизнь. - Наставник прищурил воображения:

- В жаркой Африке есть места, где долго не бывает дождя, двадцать-тридцать лет нет воды, сухо и пустынно. Когда однажды польёт ливень, - какой мы видели, какой у нас недавно был, - в песчаной пустыне образовываются лужи, через небольшое время в этих лужах начинают квакать жабы, они так пронзительно кричат, что вскоре лужа испаряется, и жабы перестают существовать. Через тридцать лет снова дождь, и бессмертные микробы жаб оживают из чистого песка, снова в пустыне звучит короткая однотонная нота, которую спрятала песня жизни.  

- Ну и что?..

 - Да, ничего, вспомнил некстати, материя не сможет долго существовать без потерянной песни.  

- Мы что, все превратимся в жабы и микробы?

- Мы и есть микробы вселенной, боремся за выживание самого передового взгляда, а ведь жизнь ещё не появилась. Пустыня везде.

- Когда же она появится?

- Узнаем, познания - победа нашего ума, смотрите на вон тот зелёный клубок, сбитый из элементов мировой пыли и пара. Крутится вокруг яркой вечности одного светила; движимым состоянием отмеряет расчёт суткам и годам. Мы там будем жить, когда появится жизнь. 

- Сколько можно. Когда же, наконец, эта жизнь всё-таки появится!?

- Ещё несколько сот миллиардов оборотов вокруг Солнца, всего-то, не спешите, уплотнённая завихрениями Земля должна остыть, пар станет водой долгого дождя, воздух придавит землю, и тогда начнётся зарождение жизни, - результат случая и череды совпадений. Это великолепный ход Вселенной: она трудилась, сотворила мир, а мир никто не созерцает, даже частицу из бесконечности не видит, некому отразить действительность. Это большой непорядок мироустройства, материи скучно, некому оценить её грандиозное наличие, без жизни нет продуктивного воображения, нет конечного признака существования мира. 

- Выходит, последнее желание Вселенной: разбросать жизнь по просторам бесконечности; одна жизнь не должна видеть другую, наверно в том забота великого чуда.

- Что, этой Вселенной нечего больше делать, как спутывать наши планы, может мы хотим открыть новые цивилизации, - Убеждённый Первоход достал носовой платок. - А если эта жизнь на земле испортится и, из-за противоречий, зависти, надменности, продажности, высокомерия, или вредности, - придумает своё уничтожение, разве Вселенная в состояние состязаться с желанием жизни прекратить бесплатное созерцание всяких там звёзд и млечных дорог.

- Ещё бы, мы и так знаем, что она породит другую жизнь, ей без разницы как будут восторгаться сотворением, - через стотонный телескоп, или сквозь ветки диких плодовых деревьев, на которых живут голые люди. Рассудок найдёт себе новое место обитания, Вселенной спешить некуда, для её изображений хватят краски каких-то триллион перекрученных оборотов выбранной жизнью твердыни. Всего-то достаточно: воды от великих дождей, много молний, теплой болотной жижи в остановившихся градусах; нужен свет, нужна какая-то смесь различных газов и всяких других сообразительных соединений которые возможны только при сотворении первичного мира; тут же начнётся взаимное биологическое сочетание. Дождь смоет остатки жизненно блуждающей пыли, простые соединения будут падать семенами всяких растений в почву. Каждое упавшее семя породит себе подобные живучие семена. Растительность быстро покроет планету, миллионы видов лишайника, трав, кустарников и деревьев опояшут поползновения цветущей жизни. Причудливы взоры небес. Лучи солнца отвердеют в растениях земли. Зашумит зеленый покров растительной плодотворной жизни.

 Тёплые болота – земная утроба человеческого рождения, - матерь жизни; из сочетания живых жидких семян внезапно выведется на свет животный мир, и тоже будет самовоспроизводиться.  Вселенная не академик Лысенко, что бы выводить что-то одно нужное, она творит с размахом, миллионы различных тел с присущими организму признаками одновременно создаёт природа; она настолько мудра, что не нуждается в подсказках; подарила, что могла создать, позаботилась о зарождении многообразной жизни, в которую всегда влюблена, …и затаилась.  

Расползутся, уплывут, разлетятся особи во все глубины, возвышения, равнины, и среди всех, - человек тоже. Каждое животное стремится себя увековечить, потомство порождает Жизнь, и не перемешается с другими видами, - каждое само по себе уже сообщённый вид - преходящий и навсегда неизменный. Не приспособившиеся особи тут же станут исчезать.    

 - Как же Дарвин? - спросил задумавшийся ученик, и зевнул протяжно, - почему неизменный?

- Не мешай глупыми вопросами Задира, мы влезли в солёные воды, в тёплые болота с молочными ручьями и кисельными берегами, растим придуманные природой зародыши; видишь, как раздваиваются ожившие создания, - на два половых начала разделяются; барахтаются живые существа в великой утробе, дышат питательным туманом; ломаем головы, как передавать их удлинённое существование, а ты роешься в невзрачные рассуждения, - ящерица никогда не станет жабой. Сам возмущался, что тут одни мальчики, природе девочки всегда нужны. А люди как люди, в разных местах земли различного цвета глина, потому и люди разноцветными вывелись.

- Мне кажется, Адам и Ева лучше знали, как начиналась жизнь, что бы жить долго, они исчисляли своё существование не солнечными оборотами непрерывного земного движения, а ущербом новолуний, так удобнее, большее количество набирается, -  проговорил свое соображение зацепистый ученик Карлига, готовый даже ангелов не признавать. - У каждого народа свой Мессия придуман, все младенцами в корзине приплыли к царской сестре, царевичами прежде были, к каждому в пещере волхвы с дарами на поклонение приходили, даже Александр Великий не утерпел ровно в 33 года умереть. И через три дня успел навсегда воскреснуть для поклонения; перед ним воды моря тоже однажды расступилась. Мало людей крещённых водой по имени Христо, а Александр имя всепланетное, усыпан Александрами весь мир. И вообще, история земли что-то одно, а религия богов совсем другое.    

- Я тоже слышал «другое», - сказал Черес, всегда унылый ученик, - наслышались всяких подробностей; боги: Велес, Сварог, Ярило,  Хорс, Перун, Стрибог, Дый… – все оставили нас, перестали наши боги нас любить, нам теперь другие утверждения пригодятся.

- Подождём, пока люди одумаются, а то «другое», их любимое словечко, они совершенно оглупели и испортились. Неужели непонятно что Чудо уже создано, разве Сотворение, не великое Чудо. Если что-то само по себе, очевидно, - не означает, что оно всегда было. Академики предвзято исследуют мир, вытягивают несуществующие признаки, любят рассуждениями всякие впечатления порождать, разные научные вымыслы обозначают. Наука подгонят под себя религию, а религия учит науку как надо правильно жить. Это главное наследие жизни во вселенной.

- А как же великий потоп, разве его тоже не было?

- Потоп точно был, без него мы бы не знали главную тайну людской пещеры, - истины заветов Ноя начинаются с пещерной жизни. Племя теряет свое исконное жилище, если лишается справедливого рассудка, - так сказано в главном завете. Разве не это мы видим!

Учитель через небольшой коридор провёл учеников в не обустроенную пещеру.     

- Вот это квартира! Почему эти сгорбленные, волосатые люди так  истощены, у них, что добыча закончилась? – спросил удивлённый Увалень.

- Пятый день идёт дождь, столетнее огнище потухло, без пищи ждут конец небесного гнева люди, для них голод, обычное течение неудачи и погодных перемен.

- Сходили бы на рынок, разве у них нет мехов и шкур для обмена…

- Ты, Увалень, вроде как из Балатавской ярмарки вернулся; ещё товар не образовал свое наличие. Вся еда висит на ветвях, по тропам буераков бегает пища. Без голодания люди не поумнеют, загонная охота требует удачи, не всегда яма - друг племени. Пещерный человек – стадное обоснование природы, ищет укрытие в утробах земли, спрятался в сырые глубины каменного века. Посмотришь на планету со всех сторон, нигде не обнаруживается наличие разумного построения. Миллионы лет отведены на созревание ума, - это период саморазвития, самые лучшие века малочисленной людской жизни, придётся, когда-нибудь вернуться.  Труд камня, голод, и подобранная палка, - начало пути всякого выправления, соперничество человека с природой, и борьба человека с человеком иной породы, - самый важный труд. Страх могучего Неба – главный довод вселенской жизни. Думаешь так легко побеждать молнии и хищников. Влезут в пещеру гиены и начнут насыщаться соображающим мясом. Успевай только усталых старцев подбрасывать, подбирать из-под ног плач детей и отчаянье женщин. Кровавые клыкастые пасти и шаровые молнии до сих пор не перевелись.

- Учитель, а правильно пишут, что штатные военно-воздушные силы Северной  Америки тоже намеревались вбонбить Северный Вьетнам в пещерный каменный век?

- Ничего у них не получилось. Каменный век победил их просвещённые бомбы.  

- Разве не слышишь, как постоянно воют многочисленные стойбища саксов и им подданных обриев. Ничто так не угнетает иных людей как благополучие чужой пещеры, их дикому взгляду не нравятся люди, умеющие лучше смотреть в вечность неба. Напрасно Ной хищников в ковчег загрузил, и без них крови лишней хватает.

- Без крови никак нельзя, она чернильница нашего пера! Чем гнев истории будем записывать?..