ГЛАВНА » ЖРЕЧЕСКА ПАЛЕОНТОЛОГИЯ“

Глава 4

Тайните на палеонтологията:

Зоя срещу фантаста Ефремов

(Автор: Алексей Меняйлов)

Зоя Космодемьянская и писателят-фантаст Иван Ефремов, също някога всемирно известен, са се срещали през есента на 1941-ва по време на отбраната на Москва от хитлеристите - с напълно неблагоприятни за знаменития фантаст последствия. За да скрие последствията от очите на хората, този палеонтологичен фантаст е криел, че изобщо се е срещал със Зоя – ще повторя, опазвал е своята позорна тайна.

Но тази тайна е възможно да бъде изчислена, и тя отдавна щеше да бъде разкрита, ако майката на Зоя не му беше посъдействала за съхранение на тайната. Майката на Зоя в мемуарите си, за щастие, не е съвсем мълчала, а само е използвала иносказание – или поне недомълвки. Например, тя е написала в мемуарите, че Зоя е обичала да се разхожда в Нескучната градина - а защо и заради какво не е казала.

На това място в мемуарите на Зоината майка постоянно съм се спъвал в най-голяма степен. И действително, къщата, в която е живяла Зоя с майка си и брат си е била разположена в непосредствена близост до Темирязевския парк - както пишат биографите, и седейки на верандата ѝ, е можело да се любува човек на огромните дъбове в парка. От гледна точка на растительността, Тимирязевския парк и Нескучната градина са били напълни еднакви - в Нескучната градина дърветата са били същите, както и в Тимирязевския парк, и никакви плодни дървета, независимо от названието «градина», впрочем, там не е имало. В Нескучната градина по принцип почти нищо е нямало, освен дървета, пътеки без асфалт и стръмния бряг на Москва-река с палеонтологическите обекти. Имало е само едно-единствено отличие - Геологическия музей. По това време, когато аз съм бил в Нескучната градина, тоест като се започне от детството и се стигне до последните днешни дни съм смятал, че там винаги се е намирал Геологическия музей.

Не, оказва се, не винаги. При Сталин и при Зоя, съответно, пак там се е намирал Палеонтологическия музей - а щомтова е нещо различно. Тоест единствената причина, поради която е имало смисъл Зоя да пътува от Темирязевския парк в Нескучната градина през цяла Москва, и трябва да се има предвид, че тогава не е имало метро, - е било посещението на Палеонтологическия музей. Това, че наличието на подобен изискан обект - е доста значима причина да се пътува през целия град Москва, до другия му край, може да се разбере само тогава, когато се осъзнае, че палеонтологията не е единна, а като че се дели на две русла - на обикновена палеонтология и на жреческа палеонтология, наречена още философска.

Когато разбере човек, че най-великия император на Римската империя Октавиан Август е превърнал двореца си в палеонтологически музей, тоест от многото възможни места е избрал да живее недалеч от амонитите и костите на огромните плезиозаври. Когато му стане ясно, че най-великия управник на святата Рус другаря Сталин е започнал своето жреческо посвещение в краката на палеонтолог явно от същото направление, което наричаме жреческа палеонтология. Когато прочете, че академик Николай Морозов, изкарал по царско време в затвора 27 години в една килия, също е бил палеонтолог. Когато узнаеш палеонтологическата тайна на Храма на богинята на мъдростта Атина в Гърция и точно такава тайна за Московския държавен университет, построен от Сталин. И така нататък, неща от този род. Да, без съмнение, броят на изтъкнатите дейци, възнесли се на слабо известната - за непосветените - жреческа палеонтология, не е малък…

Казано направо, майката на Зоя Космодемянская, премълчала за Палеонтологическия музей, е имала някакво значимо и при това нетривиално съображение да скрие една доста позорна тайна на фантаста Иван Ефремов. Но за това съображение ще говорим по-късно, като му дойде времето.

Впрочем, една частица от сталинския Палеонтологически музей (а музеят е бил основан тук по лично разпоряждане на другаря Сталин - подчертаваме, лично!) се е съхранила и до ден днешен. Когато основната експозиция е била преместена в ново здание, недалеч от знаменития академичен санаторий «Узкое», своеобразен клуб на мисълта, пред стените на старото здание на музея са били оставени няколко стъбла от вкаменени дървета - огромни дървета. Помня съвсем ясно, че именно те, тези вкаменени дървета, ме бяха впечатлили в най-голяма степен, когато баща ми ме беше отвел за първи път в Геоложкия музей. Впечатлението ми беше голямо и силно. 

Нескучната градина съм я приемал винаги за свещенно място, още от това първо, впрочем, може би, и второ посещение там. Баща ми ме отведе в Музея точно през Нескучната градина. Градината стига до самата Москва-река, и тогава, някъде около 1965-та година, все още стоеха бетонните едноместни ДОТ-ове* (*дълговременни огневи точки, бел. прев.), разположени на стръмния бряг на  Москва-река, с амбразурите, насочени към реката, установени при подготовката на града за отбрана по време на хитлеристкото настъпление през 1941-ва година. В нашия район на Москва, академичен, никакви военни паметници нямаше, така че тези ДОТ-ове бяха най-близкото до нашия дом материално свидетелство за Свещенната война – нещо като паметник. А пък аз, не знам защо, съм имал винаги голям пиетет към паметниците на Свещенната война.

Наземен бой в нашия район е имало само един: един преден немски танк, движещ се с висока скорост - навярно, екипажът се е надявал пръв да се добере до Червения площад и така да влезе в историята, - беше се промъкнал по Старокалужското шосе чак до Нескучната градина - и там е бил поразен. Оставали са му само три-четири километра до Кремъл. Мисля че, и до този момент е било стреляно по танка, преди Нескучната градина, стреляно е, но не са го улучвали, и само решителната ръка на някой от зенитчиците от територията на Нескучната градина го е улучила.

Така че, Нескучната градина е особено място не само за мен самия – нека си спомним и това, че Палеонтологичния музей е бил открит тук по лично разпореждане на другаря Сталин. С наличието на нещо като военен паметник години наред съм си обяснявал своето благоговейното отношение към Нескучната. А сега разбирам, че обяснението е много по-дълбоко.

И така, моето лично усещане за Нескучната градина е че: това е свещенно място, където може да се вземат важни решения, - и да се намира човек напразно там, не бива в никакъв случай. Такова е било усещането ми много преди да узная, че тук е «обичала да идва» Зоя Космодемьянская, и то отдалеч, в смисъл от другия край на Москва. Това усещане се беше появило у мен преди да узная, че по-рано, по време на строителството на ДОТовете, и преди разбития  немски преден танк, Музят е бил палеонтологичен.

Така че не бях затруднен да предположа, че и Зоя е идвала тук със същата цел: в най-важни моменти – да се настрои на такава вълна, която единствено да я доведе до вземане на късметлийски решения.

В такъв случай, тя със сигурност е идвала тук и в тези странни дни 15–16 октомври 1941 година, когато Сталин се е заел да очисти Москва от част от нейните жители - от празните и нерешителните. Ще напомним, че немците са били още на около 100 километра от Москва, и средният темп на тяхното придвижване е бил не повече от 11 километра за едно денонощие и дори по-малко, но Сталин е дал вече распореждане за разпространение на слуховете за рарушаване на мостовете на Москва и дори от домашните и улични радиоточки са се чували откъслечни фрази от немски говор. Като че немците са влезли вече в града - и са препревзел сградата Радиото в центъра на Москва.

Именно тук, под откъслечната немска реч, се е получило разделение в населението. Една част от тях, патриотически безразличните, за които е бил неинтересен хода на боевете, които не са следяли военните комюникета на Совинформбюро и които по тази прична не са  могли да съобразят, че на немците са им нужни още минимум десетина дена, за да стигнат до покрайнините на Москва, и поради това, немци в града не може да има, в тях се е появила паника, и те бързо са се хвърлили да бягат из града. И това е добре: несъобразителните при отбраната на града са не само безполезни, но и вредни. А тези, които са можели да съобразяват, напротив, останали са си в Москва.

Срамно е да се каже, но сред паникьорите е имало немалко на брой научни работници - хора, безполезни и за науката, но криещи своята безполезност.
А къде е била по време масовия изход Зоя? От архивна гледна точка това е неизвестно. Майката на Зоя пише, че макар и Зоя най-често да е казвала, къде е бивала, къде е била тя точно в тези дни, не е казала. С други думи казано, Зоя е криела това от майка си по някаква причина. Какво да говорим, опитът да обясни на майка си нещо действително духовно би бил обречен на един единствен изход - продължителна истерия. Затова Зоя е премълчала - скрила е. Както тя по-късно е скрила, че е включена в състава на партизанския отряд. Но, може би Зоя е имала по-значителни причини да мълчи – причини, чиито мащаб е от порядъка на десетилетия, а може би и столетия?
А ние можем само да предполагаме – най-вероятните варианти.
 Дотолкова доколкото контактът с палеонтологичните обекти заедно с изграждането на правилна структура с духовния дядо-палеонтолог води до усвоение на първата степен на посвещение, - най-важната степен, защото е първа, - човек неволно започва  от всички палеонтолози да очаква те да са специални (особени) хора. Да разбира се, и имитатори на духовност сред тях би трябвало да има доста. Тоест, който иска да разбере жреческите дълбочини на живота, е длъжен да наблюдава поведението на палеонтолозите в най-кризисни ситуации – от рода на 16 октомври 1941 година. Имайки пред вид това, Зоя би  трябвало да бъде, както се казва - жива или умряла, но да бъде в тези часове и дни в Музея.

Впрочем, присъствието на Зоя би довело до нарушаване чистотата на експеримента – в такъв случай сътрудниците са могли да действат противоположно на Зоя, например да не бягат из града напук. Ако е така, то те би трябвало да мълчат за посещенията на Зоя. И също така, в текстовете си - никак да не се вместват в жреческата палеонтология.

Интересното е, че на 16 октомври наистина нито един от сътрудниците на Музея не е бягал из града. В него е имало малко повече от 20 човека. Сред тях е бил и бъдещия всемирно известен фантаст Иван Ефремов. При това, той е бил в специфично състояние. Това състояние е стандартно и е добре известно, тъй като за всички хора в това положение то е еднакво. Най-често след защита на докторска дисертация, току-що изпеченият доктор на науките нищо не прави около десет години. Защитилите най-често чакат кога ще ги назначат за завеждащи лаборатории, и едва след това някои от тях започват да  работят. Някои, но не всички. За тези десет години, разбира се, някаква работа имитират - участие в комисии, командировки извън страната, пиене на чай и кафе, игра на табла - и това е всичко. Някои от тях започват да берат огромни количества гъби и да ги сдават в събирателни пунктове. Или започват да рисуват картини, да пишат стихотворения или проза. Иван Ефремов е започнал да пише проза - през 1942 година, намирайки се в далечния от фронта Бишкек (тогава Фрунзе), столицата на Киргизия. Но е възможно да е започнал да проиграва сюжетите на своите персонажи в главата си и по-рано - наскоро след защитата на диссертацията.

И така, Ефремов е индивид, който гръмогласно е позиционирал себе си като свръхчовек, като богатир във всяко отношение. И физически също, което не е чудно, тъй като след Гражданската война той е работил като хамалин. И също, той е определял себе си като човек с късмет. Получава се, че след защитата на докторската дисертация, а това е станало няколко месеца преди започването на Войната, той е бил абсолютно свободен и не е бил зает с нищо сериозно и нужно за страната, и по силата на постулираното от него късметлийство, и действително голямата физическа сила, за него би било абсолютно безопасно да се намира на фронта. С други думи казано, той е бил просто задължен да отиде на фронта, и да защищава Родината. На фронта, обаче, той не отива, а се разкарва из дълбокия тил.

Някой ще каже, че Ефремов е пазил себе си за науката. Но немалко учени не само на мобилизационна възраст, но и възрастни вече, са отивали на фронта добровольци. Моят баща е бил преди войната кандидат на науките, и също геолог, а всеки геолог е отчасти палеонтолог, е отишъл на фронта доброволец. Баща ми е с една година по-стар от Ефремов: бил е тогава на 35 години, а Ефремов - на 34. Не съм изучавал специално въпроса за пребиваването на солидни учени на фронта, не ми е известна статистиката, но във военните мемуари съм намирал описание на член-кореспондент на АН на СССР, който е бил комисар на дивизиия около Москва. Баща ми, Меняйлов Александр Алексеевич, също е бил комисар, но, естествено с по-нисък ранг – комисар на батальон. Тоест доктори на науките биха били назначени като комисари на полк. И това не е най-опасната на фронта длъжност.

Обаче и за тази длъжност Ефремов е решил да не претендира.

Впрочем, има такава или легенда, или действителен случай, как геологът, и поради това отчасти палеонтолог, академик Николай Морозов, който в началото на войната е бил на около 90 години, е ходил на предната линия на фронта, и винтовката му е била собствено изготовление, и е била не дори с оптичен мерник, а с телескопичен. Рискувал, е разбира се. Но се е държал смело. И, съдейки по лично от него изготвения мерник, е улучвал. А пък Ефремов - а кой е той в сравнение с Николай Морозов?! – се е криел в дълбокия тил.

Въобще, какво представлява Ефремов се вижда дори от неговите портретни снимки - подчертано мъжествено лице. Такова лице си създават страхливите хора – това е тяхна типична приспособителна реакция. Обикновените хора приемат такива за мъжествени, партизаните обаче, обратно, презират ги. В седемстотинстраничната биография на Ефремов, издадена сега през демократичния период, има немалко и други характерни детайли, от които ясно се вижда, че Ефремов е класически страхливец, нещо повече, той е вожд на страхливците, тъй като е извършил рекордно предательство, предателство на Дева-та. За Зоя, естествено, в тази биография няма нито дума.

И така, на 15–16 октомври 1941 година партизанката Зоя Космодемянская, момиче на 18 години, и независимо от младостта си, с доста необикновена биография с явно шамански уклон, на святото място, и вътре в Палеонтологичния музей, се засича със страхливеца, и още - бъдещия вожд на страхливците – нещо от рода на предателя генерал Власов. Това е среща между истинска жрица, Дева, и популярния напоследък писател-фантаст, който в своето уж творчество е възпявал апсарите, тоест според индийската терминология антижриците, които са известни с това, че могат да съблазнят дори много перспективни в духовен план мъже. Ефремов, разбира се, дали от невежество, или пък по измамнически съображения, нарича апсарите жрици.

Подобна среща в суперекстремални обстоятелства не е могла да не избие искра. Детайлите на тази среща от определен вид свидетели, естествено, ще бъдат премълчани за през целия им живот. Искрата - и следствието от искрата. Там е работата, че за просперитета на народа, на който и да е народ на планетата, и на държавата също, абсолютно е необходимо ясно осмисляне на такъв един, по принцип сложен за разбиране въпрос, - въпроса за подвига. За да се проучи този въпрос е нужно не само доста пълно описание на подвига, необходима е също и биографията на эталонния герой, какъвто представлява от страна жените Зоя Космодемянская, и описание на печалната съдба на този или онзи, който още приживе я е предал - и след това се е разплатил за това с естествени следствия. Нужно е и описание на тези следствия, на цялата съвкупност следствия. И не само това известно следствие, според което предателят подлежи на наказание под формата на общуване със себеподобни.

Но мнозина явни  предатели на Зоя са били унищожени още по време на Войната. Полицаят, работил на немците, на който Зоя, за да извърши жреческо священодействие, доброволно му е позволила да бъде задържана в село Петрищево, е бил осъден и разстрелян. Жената, която е била Зоя по краката с железен прът, когато е била вече под бесилото, също е осъдена и разстреляна. Тази жена, която е обляла Зоя с помия, също е била осъдена и разстреляна. Клубков, дребен комсомолски лидер, който се писал към партизанините, бил е със Зоя в една група по време на нападението в тила на врага, и я е  предал, - от нашите също е разстрелян. За дивизията на вермахта, войниците и офицерите на която са организирали обесването на Зоя, е известно, че Сталин е заповядал никого в плен да не вземат - тези пък не само са били разстрелвани, но са и били взривявани, и клани.

Но това са все дребни риби, за които бъдещите изследователи на дълбините на подвига на палеонтолога Зоя, дори и да са  останали живи, не трябва да се безспокоят. За изследване е нужна фигура по-значима, доста по-голям избранник на народа, отколкото избранникът на малката група комсомолци Клубков, по-голяма, отколкото генерал Власов. Какво трябва да се направи, че тази фигура да не се загуби във вълните на историята и, след немалко десетилетия, обезателно да попадне под вниманието на изследователите от светлото направление? Да, нещата са прости: всички лауреати на Сталинска премия ще  привличат вниманието във вековете. Тоест достатъчно е на гадината да му се присвои Сталинска премия, и тогава рано или късно той ще бъде открит като противник  на Зоя - естествено след като внимателният читател на мемуарите на майката на Зоя Космодемянская разшифрова нейния тайнопис - тайнопис общо взето несложен. Този читател, който нееднократно е ходил в Палентологичния музей.

И така, засичането на Девата с палеонтологичния «генерал Власов», певецът на апсарите. Ще напомним, че така наречените от мъдреците апсари в Индия са влиятелни полубогини, които особено разрушително влияят дори на мъжете-потенциални жреци, лишавайки ги от велико бъдеще. Правилната реакция при среща с Девата е присъединяването към нея, и оказването на помощ в нейното светло Дело, влизайки по този начин с нея в невербален процес на придобиване на мъдрост. Ако не стане това, тогава понеже е неправилно, според принципа «ти се сърдиш, значи ти не си прав» индивидът се преизпълва със злоба и ненавист. Ненавист не само лично към Девата, но и въообще към всичко светло. Преизпълненият със злоба по собствена вина, става много активен, доказвайки че той съвсем не е бездуховен, а напротив особено е духовен. От религиите ще се интересува специално - нека си спомним, каква каша е забъркал от всички религии на света Ефремов.
Тук трябва да се има предвид, че без предателство на Зоя, Ефремов навярно не би станал фантаст. Ами след като извърши човек предателство от подобен мащаб, остават само два маршрута към бъдещето. При първия маршрут, понеже от своята постъпка е разобличен, остава му само да се самоубие. При втория маршрут, за да не се самоубие, той е принуден да отлети в нереалните светове на фантазията, в които няма да изглежда до такава степен идиот. Иван Ефремов е избрал втория път - станал е фантаст, и дори  всемирно известен.

Да, разбира се, подобен много странен активист, обезателно ще стане «избранник на народа», но животът му ще бъде разрушен и ще минава мъчително. За подобни личности може да се каже, че по-добре би било да умрат,  или че е по-добре да бяха «веднага разстреляни от жалост». Впрочем, това е един от любимите изрази на Ефремов - «да се разстреля веднага - от жалост». Именно мъчителен живот е бил реализиран в случая с Ефремов. Да разгледаме например най-простото ниво на човешкото естество - физическото. Голямото си тяло Ефремов особено е пазел - например, когато се е опасявал да не бъде ранен на фронта. Раняването е било най-вероятния изход, тъй като на един загинал на фронта се падат три и половина ранени. Пазил се, да, но ето че без видими, на пръв поглед, причини здравето на Ефремов се скапва по напълно очевидната невротична предпоставка. Проблемът със здравето във временно лека форма е възникнал още през 1942-ра година, тоест когато е бил на 34 години, веднага след предателството, а последните 17 години от живота си Ефремов изкарва въобще като инвалид 2-ра група, без да се смятат годините, изкарани до момента на официалното признаване на  инвалидността.

Неговите болести са били изцяло невротични, и е могло да бъдат лесно излекувани чрез промяна на мирогледа на правилен, адекватен на действителността, чрез не извратен мироглед; при Ефремов са идвали едва ли не тълпи екстрасенси и целители да го лекуват напълно безплатно, дори чужденци - да го лекуват с ръце - с напълно нулев резултат на тяхните манипулации. От този нулев резултат Ефремов не си е направил извода, че цялото това целителство е глупост, в най-добрия случай плацебо. Не си е направил такъв извод, но си е направил противоположен извод – че той е призван в този свят да страда повече от другите, и с аномалното си страдание уж е придобил право да бъде висш авторитет за целия свят. Нещо като Господ Бог. Ужасен смях. На всички, обаче, които са му вярвали като на Избран, не им е било смешно.

Вярващите в Ефремов също са вярвали и в многократно повторяните от него думи, че той с неговата жена са най-щастливите хора на планетата, съединени от самото Небе, и че втората му жена Таисия е необикновена жена. Ефремов е повторял това, повтарял е, макар че в книгите си отново и отново е описвал не втората жена, а първата.

Ако вярващите в Ефремов бяха способни на критично мислене, то те биха забелязали, че в семействата, където има поне относителна хармония, мъжът при разговорите въобще не споменава жена си, като че тя въобще не съществува. А още повече пък не казва нищо за нейната уникалност и неповторимост. А виж мъжът, чиято жена му изневерява едва ли не пред очите, говори за жена си много, може би и не толкова много като Ефремов, но все пак. И всички подобни мъже горещо вярват, че са случили с жена. Ефремовската хвалба с жена си е верен индикатор за това, за което е неудобно да се говори дори.

Каква е връзката между предателството на Ефремов на света на героите и неговата ТАКАВА жена и такова семейство? Ами че напълно пряка и непосредствена. За да предаде Девата, на предателя му е нужно или преди, или след предателството да докаже на самия себе си, че героите и Девата, - а Девата е винаги героиня, - са фактически нещо незначително и нечисто. И като следствие, противоположноста на Девата - да речем, апсарата, обратно, ще бъде възприемана от него автоматично като самата чистота и самата святост. Жената винаги се приспособява според половия вкус на своя най-обезпечен мъж - ако му харесва апсара, тя визуално ще му съответства. При такава жена и при такова обратно възприятие в съзнанието, предателят е обречен да превъзнася жена си на всички и на всекиго, когото срещне. Плюс да ѝ посвещава стихотворения и проза - ако може.

Същите обърнати обратно са и възприятията му по всички други въпроси. Навсякъде същите обрати - непроизволни. Като разплата за предателството. Като естествено следствие от предателствата. В резултат наблизо се оказват вместо приятели, подобни на него предатели, в написаните книги - небивалици вместо ценни мисли, и толкова фантастични уж научни резултати.

Днес толкова рекламираните монголски експедиции на Ефремов, следвоенните, са се провеждали по следите на американската експедиция от 20-те години, дала преизобилни резултати. В смисъл, по броя на находките. Тоест Ефремов, когато е тръгнал за Монголия да ръководи експедициите, е знаел в какъв район да отиде и е знаел, че именно на това място може намери, какви размери обекти трябва да търси, и в какви слоеве на седиментните скали. Ами че, намерил е същото и на съответното място. А след това по нахалнен начин е обявил закономерните находки по стъпките на предшествениците за плодове на собственото си необикновено научно прозрение и късмет. Впрочем, своите пътешествия по следите на предидущите експедиции, и американската в това число, в книгата си «Пътят на ветровете» Ефремов е нарекъл проверка на работата на американцитев. Впрочем, подобни неща не са нещо ново в науката въобще, и в палеонтологичната наука в частност: не е той пръв и не е последен - напълно типично поведение за тази част от палеонтолозите, които са наречени фантасти, и които никак не се вписват в жреческата палеонтология.

И още да кажем и това, което може да смути хората, запознали се макар и малко с подробната биография на Ефремов, както казват, на великия фантаст. Преследванието на Ефремов от кагебистите* (*КГБ – руската държавна сигурност, бел. прев.), които са приписвали на Ефремов, че е английски шпионин, че е убил първата си жена, и после е убил и всичките си три сестри, и че е криел в къщата си около тон и половина монголско злато. За всичко това може да се узнае от делото на Ефремов, състоящо се от над четиридесет тома. То се намира в съответния архив на държавна сигурност и може да се получи разрешение за бегло преглеждане.

Както ни се внушава сега, конфликтът на кагебистите с Ефремов е бил конфликт на тъпостта, невежеството и идиотизма от една страна и светлината и благородството - от друга. Да, такъв род конфликти се случват понякога... Да си спомним палеонтолога, за който е писал Ефремов, че той по-добре от другите е разбрал тафономията, който в милицейския участък изведнъж, по неизвестни причини пада с главата надолу в стълбището - и умира. Да напомним ситуацията: завръзва се бой между две групи хулигани, младият палеонтолог се намесва, за да спре това безобразие, - в този момент пристигат така наречените стражи на реда и задържат всички, независимо от това, че наблюдателите им обясняват, че палеонтологът само се е  опитвал да ги разтърве. Скоро всички хулигани ги пускат - но не и палеонтолога. Него не са могли да го пуснат по простата причина, че, както отбелязахме, за оправдание на хората с погоните, палеонтологът неизвестно защо се е хвърлил долу в пространството между стълбите и е разбил главата си смъртоносно. И така, всичко е ясно, кой кого, но, странна работа, хората с пагоните, дали клетва да са честни, успяват да се оправдаят. 
Но този случай не е случая със самия Ефремов, който е доста по-близък до Иуда. Да, кагебистите със своите болезнени фантазии чрез дело от 40 тома приблизиха Ефремов до смъртта му през 1972 година, механизмът на това убийство е описан в друга моя работа. Да, кагебистите са причинили на фантаста немалко допълнителни мъчения - но неадекватните обвинения на кагебистите са имали малко по-различен произход в сравнение с палеонтолога академик Николай Морозов, лежал 27 години в единична килия при царя. Установяването на закономерността, по силата на която Ефремов е предизвикал ненавистта на кагебистите, тяхната неадекватност и фантазии, е много важно за устройството на живота въобще.
Преди да вникнем по-дълбоко в нещата, необходимо е на първо място да бъде отхвърлена версията, че уж светлите рицари от КГБ са се борили с вредител, който е изобличавал себе си чрез отношението си към апсарите. Към апсарите точно кагебистите със сигурност не са имали претенций. Макар и изображенията им да са били на най-видно място. Индийски изображения на апсари е имало във всеки от апартаментите на Ефремов. Ако кагебистите бяха светли рицари и са искали да разобличат Ефремова, то биха го изобличавали в реални мърстотии. Например за това, че той е предател на Зоя и предател на духа на Родината. А не биха изсмуквали от пръстите си истории, като вербовката му за английски шпионин, убийството на първата му жена и убийството на всичките му три сестри - и то от кого – от един отдавнашен инвалид втора група, твърде често не способен да стане от леглото си.
Ефремов всъщност е проект с участие на минимум няколко човека: Сталин, Зоя, и може би, донякъде и майката на Зоя. Крайната цел на този проект е създаването на Теория, за което е било нужно да се завърши описанието на Пътя на Девата чрез описание живота на някакъв иуда до нея. Тоест проектът «Ефремов» трябва да доведе до придобиване на повече светлина, макар че той самият, разбира се, да не е светлина. Тоест, ненавистта на кагебистите-фантасти към по-видния от тях фантаст е била в действителност ненавист към общата Цел – да се унищожи важен елемент от конструкцията, и целта да не бъде достигната. Да, наказателните органи във всички времена трескаво ненавиждат тези, които биха могли да им бъдат Учители, тъй като Учителите учат да се назовават нещата с техните си имена. Но точно така те ненавиждат и квазиучителите, тоест обучаващите пособия – от рода на Юда. Гениалният Михаил Булгаков в «Майстора и Маргарита» великолепно е показал, че фантаста-иуда са го убили в тогавашното КГБ, - и това е психологически достоверно: това поколение кагебисти би направило всичко, за да се унищожи не само юдата, но и паметта за него. Тогавашните кагебисти не са успяли да изтрият паметта за юдата. По подобен начин и приемниците им успяват да унищожат фантаста Ефремов само физически, довеждайки го чрез следствието до преждевременна смърт. Що се отнася до паметта за него, кагебистите-фантасти, обратно, само са усилили популярността на жертвата си. Снабдили са бъдещите изследователи със знания за редица детайли от живота на Ефремов. Макар сега със сигурност да знаем, че Ефремов не е убил нито първата си жена, нито една от трите си сестри, и че тон и половина монголско злато не е било  крито от него вкъщи.
Разобличението на съдбата на фантаста Ефремов, и обстоятелствата свързани с него, трябва да доведе в голяма перспектива до жреческата палеонтология - като наука.
Всяка частна наука е всичката съвкупност от мненията на учените. Тоест науката е смесица от вярни съждения едновременно с неразобличени лъжливи съждения, фантастични. Тоест достатъчно е от съвкупността мнения да се извадят абсурдните идеи на Ефремова като фантаст в палеонтологията и предател на Родината, идеи угодни само на в предателите у нас, - и палеонтологичната наука рязко ще стане на крака, ще престане да бъде просто тъпа класификация на видовете. Това е дарът на Зоя. На Зоя като Учител.

Итака, Зоя била е била редовен посетител на Палеонтологическия музей неизвестно от коя година, но не по-рано от 1937-ма, защото Палентологичния музей е бил открит тогава. До началото на Священната война Зоя е могла да не се засече с Ефремов, тъй като той е бил претоварен с грижи около докторската си дисертация и установяване на  ласкателски връзки с опонентите, и едва ли е могъл просто да се разхожда из експозициите на Музея. А виж след защитата, след началото на  Войната, Ефремов скучаещ е щъкал из Музея и, тъй като е бил женкар и разтлител, няма начин да не е обърнал внимание на младото момиче. Информация за разпознаване коя е Зоя по дух, подсъзнанито на Ефремов е имало предостаточно - нали както знаем са могли да разпознаят Зоя и великия писател Аркадии Гайдар, и неизвестния професор, който е предложил на Зоя да я осинови – тъй като баща ѝ е бил починал немалко години преди това.

И така, Ефремов ако беше духовно здрав, не можеше да не обърне внимание, и след няколко минути не можеше да не започне да се досеща коя е Зоя, съответно, не можеше да не се включи в обединените партизански отряди. Но вместо това Ефремов се скрива в най-дълбокия тил. Отличието на Ефремов от предателя генерал Власов е в това, че генерал Власов е могло да бъде разобличен незабавно, след обличането от него на немската униформа, съответно, е могло да бъде удавен с роялната струна веднага, както това е станало през 1946 година. Генералът е задушен, и всичките му най-близки помощници. Но Ефремов е трябвало да умре в мъчения като че от собствена смърт. Такъв край на Ефремов след такъв негов живот, край в присъствие на свидетели, разказващи по-късно, че са го видяли, би било наша победа - и ние тази победа я имаме.

И не веднага след смъртта на Ефремов е било целесообразно той да бъде разобличен, а когато е успяла да се изяви антисталинската Академия на науките, която за толкова години не само не е разобличила професор Ефремов, но го е и избрала в редове си, тоест избрала го е за академик на Академията на науките, и лъжливия Солженицин – също фантаст, както и фантаста Ефремов. Какво може да се очаква от Академията на науките, след като за еталонни учени в нея са избрани Ефремов и Солженицин – и цяла редица като тях, но по-дребни? По-дребни, тъй като не са се срещали с Девата и просто не са имали възможност да извършат предателство от такъв мащаб.

Сталин, в предвид на това, че бил навсякъде узнаван по лице, е бил принуден да посещава светите места на Москва тайно, нощем. Да речем, само нощем той е посещавал святото място на Новодевичевото гробище, близо до което е била погребана жена му. Впрочем, смята се, че Сталин по нощите е идвалл на гроба на жена си. Но дали това е така? Съмнително е Сталин да е идвал да се съветва с тази, кояго той пред всички е наричал «предателка». А пък на разстояние само няколко крачки от гроба на Алилуева е бил гробът на Зоя Космодемянская, чиито прах по най-бързия начин е бил перенесен там от Петришчево, където е била обесена от хитлеристите през май 1942 година. И това е психологически достоверно, или по-точно, жречески е достоверно: палеонтологът Сталин е идвал да се посъветва с палеонтолога Зоя. Красиво в най-висока степен. Сталин не си е пожалил труда да разпознае Зоя и, навярно, да се присъедини към нея, а за фантаста Ефремов това се е оказало невъзможно.

Свято е мястото отвън на Новодевическия манастир - и практически отсреща се намира Нескучната градина, само Москва-река ги дели. Така че има основание да се предполага, че Сталин през нощите е идвал в Нескучната градина, и в Палеонтологическия музей, днешния Геоложки музей. Там през нощта е също пустинно като на гробището, ако не и повече.

В такъв случай справедливо би било до Музея, макар сега той да е геоложки, но с окаменелите дървета, да бъде поставен паметник на очистителите на Академията на науките: на Зоя и на другаря Сталин заедно. Да не се постави паметник – това е вид беззаконие, (противоположност на беззаконието е справедливостта), а беззаконието неизбежно поражда апатия в населението, всеобщата апатия пък прави невъзможно не само бързото развитие на икономиката, но и съществено забавя развитието на истинската наука - същата наука, която е противоположност на ефремовската и солженицинската.

Така че руският народ има възможност да избира. Същият избор е стоял и пред току-що изпечения доктор на науките Ефремов в началото на войната, и особено около 15–16 октомври 1941 година.

И така, палеонтологията като наука бива лъжлива, такава каквато е изповядвал Ефремов и нему подобните, бива и истинска, която способства раждането на герои – на такива като най-добрия император на Римската Империя Октавиан Август, най-добрият управник на Свята Русия другаря Сталин, Героя на Съветския Съюз Зоя Космодемянская, царския още академик-палеонтолог Николай Морозов и други. Днес, има ли смисъл да се казва, се е утвърдило направлението на ефремовската палеонтология . Пътят към освобождениието на сега като че погребаната под седиментните скали истинска палеонтология подразбира не само изваждане на тезисите на едни писмени източници от други, но и експерименти върху себе си по време на палеонтологическите експедиции в обществото на другарите по дух.

Така че, има две палеонтологии: едната поражда предатели, и това въобще не е палеонтология, а другата е истинската, жреческата палеонтология, която поражда такива личности, като Октавиан Август, Николай Морозов, Сталин, Зоя.

----------

Оригинален текст

ГЛАВНАЯ » ЖРЕЧЕСКАЯ ПАЛЕОНТОЛОГИЯ

Глава 4

Тайны палеонтологии:

Зоя против фантаста Ефремова

Зоя Космодемьянская и писатель-фантаст Иван Ефремов, тоже некогда всемирно известный, пересекались осенью 1941-го во время обороны Москвы от гитлеровцев — с совершенно разрушительными для знаменитого фантаста последствиями. Чтобы скрыть эти последствия от глаз людей, этот фантаст от палеонтологии и скрывал, что он вообще с Зоей встречался — повторимся, оберегал свою позорную тайну.

Но эту тайну вычислить можно, и её давно бы вычислили, если бы мать Зои не подыграла делу сохранения тайны. Мать Зои в своих мемуарах, по счастью, не совсем молчала, а только прибегала к тайнописи — хотя бы к недоговорам. К примеру, мать написала в своих мемуарах, что Зоя любила гулять в Нескучном саду — а почему и зачем не сообщила

Об это место в мемуарах матери Зои я постоянно спотыкался самым сильнейшим образом. В самом деле, дом Зои, в котором она жила с матерью и братом, стоял в непосредственной близости от Тимирязевского парка — как пишут биографы, сидя на крыльце дома можно было любоваться огромными дубами парка. С точки зрения растительности Тимирязевский парк от Нескучного сада ничем не отличался — в Нескучном саду были такие же деревья, что и в Тимирязевском парке, и никаких плодовых деревьев, несмотря на название «сад», кстати, там не было. В Нескучном вообще почти ничего не было, кроме деревьев, дорожек без асфальта и крутого берега Москвы-реки с палеонтологическими объектами. Было только одно-единственное отличие — Геологический музей. В те времена, когда я бывал в Нескучном саду, то есть начиная с детства, я даже до последних нынешних дней полагал, что Геологический музей там был всегда.

Нет, оказывается, не всегда. При Сталине и при, соответственно, Зое тоже там был Палеонтологический музей — и это огромная разница. То есть единственная причина, по которой Зое был смысл ездить от Тимирязевского парка в Нескучный сад через всю Москву, и это при том, что тогда метро не было, — это было посещение Палеонтологического музея. То, что наличие подобного изысканного объекта — это достаточно весомая причина ездить через всю Москву, на другой её конец, начинаешь понимать только тогда, когда начинаешь осознавать, что палеонтология не едина, а как бы делится на два русла — на обыденную палеонтологию и на палеонтологию жреческую, она же философская.

Когда узнаёшь, что величайший император Римской империи Октавиан Август превратил свой дворец в палеонтологический музей, то есть из множества возможных мест выбрал жить поблизости от аммонитов и костей огромных плезиозавров. Когда выясняешь, что величайший правитель святой Руси товарищ Сталин начинал своё жреческое посвящение у ног палеонтолога явно того самого направления, которое мы называем жреческой палеонтологией. Когда прочтёшь, что академик Николай Морозов, при царях отсидевший 27 лет в одиночке, тоже был палеонтологом. Когда узнаёшь палеонтологическую тайну Храма богини мудрости Афины в Греции и точно такую же тайну Московского госуниверситета, отстроенного Сталиным. И так далее, и тому подобное. Да уж, число выдающихся людей, вознёсшихся на мало кому известной — для внешних — жреческой палеонтологии, впечатляет…

Проще говоря, у матери Зои Космодемьянской, умолчавшей о Палеонтологическом музее, было какое-то весомое и притом нетривиальное соображение скрыть позорнейшую тайну фантаста Ивана Ефремова. Но об этом соображении чуть позже, в своё время.

Кстати, кусочек сталинского Палеонтологического музея (а музей был здесь основан по личному распоряжению товарища Сталина — подчёркиваем, личному!) сохранился и по сей день. Когда основная экспозиция была перевезена в новое здание неподалеку от знаменитого академического санатория «Узкое», своеобразного клуба мысли, у стен старого здания музея были оставлены несколько стволов окаменевших деревьев — громадных деревьев. Как сейчас помню, что именно они, эти окаменевшие деревья, и произвели на меня сильнейшее и наибольшее впечатление, когда отец меня ребёнком впервые отвёл в Геологический музей. Сильнейшее и наибольшее.

Нескучный сад я воспринимал как священное место всегда, с того самого первого, впрочем, возможно, и второго посещения. Отец вёл меня в Музей как раз через Нескучный сад. Сад резко обрывается к Москве-реке, и тогда, году в 1965-м, ещё сохранялись бетонные одноместные ДОТы, установленные на крутом склоне к Москве-реке, амбразурами к реке, при подготовке города к отражению наступления гитлеровцев в 1941-м. В нашем районе Москвы, академическом, никаких военных памятников не было, так что эти ДОТы были ближайшим к дому материальным напоминанием о Священной войне — как бы памятником. А у меня к памятникам Священной войны могучий пиетет — сам не знаю, откуда взявшийся.

Наземный бой в нашем районе был только один: одиночный передовой немецкий танк на большой скорости — видимо, экипаж надеялся первым ворваться на Красную площадь и тем остаться в истории, — прорвался по Старокалужскому шоссе аж до Нескучного сада — где и был подбит. Оставалось до Кремля километра три-четыре. Думается, по этому танку и раньше, ещё до Нескучного, стреляли, да мазали, и только у кого-то из зенитчиков с территории Нескучного сада рука не дрогнула — влепили как следует.

Так что Нескучный сад — место особенное не только для меня одного — вспомним к тому же, что Палеонтологический музей здесь был открыт по личному распоряжению товарища Сталина. Вот наличием военного как бы памятника я почти всю жизнь и объяснял своё благоговейное отношение к Нескучному. А теперь понимаю, что всё намного глубже.

Итак, лично моё ощущение Нескучного сада такое: священное место, на котором можно принимать серьёзные решения, — и праздно по нему шататься ни в коем случае нельзя. И такое ощущение у меня было ещё задолго до того, как я узнал, что сюда «любила приезжать» Зоя Космодемьянская, причём издалека, в смысле с другого конца Москвы. И появилось это ощущение ещё до того, как я узнал, что прежде, во времена строительства ДОТов и подбитого немецкого передового танка, Музей был палеонтологическим.

Так что мне легко предположить, что и Зоя сюда приезжала с той же целью: в самые ответственные моменты — настроиться на ту волну, которая единственно и приносит удачные решения.

Тогда она обязательно приехала сюда и в те удивительные дни 15–16 октября 1941 года, когда Сталин взялся очистить Москву от части её жителей — от всех праздных и нерешительных. Напомним, что немцы были ещё примерно в 100 километрах от Москвы, средний темп их продвижения был не более 11 километров в сутки и даже меньше, но Сталин уже распорядился распространить слухи о подрыве мостов Москвы и даже из домашних и уличных радиорепродукторов были слышны обрывки немецкой речи. Как будто немцы уже в городе — и хозяйничают в Радиокомитете в центре Москвы.

Тут-то, под обрывки немецкой речи, и произошло в населении разделение. Одни, патриотически безразличные, которым был неинтересен ход боёв, которые не следили за сводками Совинформбюро и которые поэтому даже не могли сообразить, что немцам нужно ещё минимум дней десять, чтобы дойти до окраин Москвы, а значит, немцев в городе быть не может, эти запаниковали и бросились из города вон. И это хорошо: безмозглые при обороне города не просто бесполезны, но и вредны. А те, у кого способность соображать была, наоборот, в Москве остались.

Стыдно сказать, но среди паникёров было немалое количество научных работников — люди бесполезные и в науке тоже, но свою бесполезность скрывающие.

А где была во время массового исхода Зоя? А с архивной точки зрения неизвестно. Мать Зои пишет, что, хотя Зоя обычно рассказывала, где она бывала, где она была именно в эти дни, матери не сказала. Проще говоря, Зоя от матери это по какой-то причине скрывала. Что и говорить, попытка объяснить матери что-либо действительно духовное чревата только одним исходом — затяжной истерикой. Вот Зоя и промолчала — скрыла. Как она потом скрывала, что включена в состав партизанского отряда. Но, может быть, у Зои молчать были более весомые причины — масштаба десятилетий, а то и столетий?

Что ж, нам остаётся только предполагать — наиболее вероятные варианты.

Коль скоро контакт с палеонтологическими объектами вкупе с построением правильной структуры с духовным дедом-палеонтологом ведёт к освоению первой ступени посвящения, — потому самой важной ступени, что она первая, — то от вообще всех палеонтологов начинаешь невольно ожидать, что они люди особенные. Действительно, и имитаторы духовности среди них тоже должны быть рекордные. То есть, кто хочет понимать жреческие глубины жизни, должен наблюдать за поведением палеонтологов в самые кризисные ситуации — вроде 16 октября 1941 года. В таком случае, Зоя должна была, как говорится, кровь из носу, но быть в эти часы и дни в Музее.

Впрочем, присутствие Зои нарушало чистоту эксперимента — ведь сотрудники могли действовать в пику Зое, к примеру, из города не бежать назло ей. Если так, то они должны были молчать о посещениях Зои. А также в своих текстах никак не вложиться в жреческую палеонтологию.

Интересно, что 16 октября, действительно, ни один из сотрудников Музея из города не драпанул. Сотрудников было чуть больше 20 человек. Среди них был и будущий всемирно известный фантаст Иван Ефремов. Причём он был в специфическом состоянии. Состояние это стандартное и хорошо известно, потому что у всех людей в этом положении одинаковое. Обычно после защиты докторской диссертации свежеиспечённый доктор наук ничего не делает — лет десять. Защитившиеся обычно ждут, когда их назначат заведующим лабораторией — вот только после этого некоторые начинают работать. Некоторые, но не все. В эти десять лет, конечно, какую-то работу имитируют — участие в комиссиях, зарубежные командировки, питие чая и кофе, игра в нарды — но и только. Некоторые начинают собирать грибы в огромном количестве и сдавать их на заготовительные пункты. Или начинают писать картины, стихи или прозу. Иван Ефремов стал писать прозу — в 1942 году, находясь в далёком от фронта Бишкеке (тогда Фрунзе), это столица Киргизии. Но проигрывать сюжеты своих опусов в голове начал, возможно, раньше — вскоре после защиты диссертации.

Итак, Ефремов — индивид, который громогласно позиционировал себя как сверхчеловека, как богатыря во всех смыслах. Физическом в том числе, что не удивительно, ведь после Гражданской войны он подрабатывал разгрузкой вагонов. Ещё он позиционировал себя как удачливого. То есть после защиты докторской диссертации, а произошло это за несколько месяцев до начала Войны, он был абсолютно свободен и не был занят ничем серьёзным и для страны нужным, и в силу постулируемой им удачливости и действительно большой физической силы на фронте находиться ему было абсолютно безопасно. Проще говоря, на фронт идти защищать Родину он был просто обязан. Однако ж, он на фронт не идёт, а ошивается по дальним тылам.

Могут возразить, что Ефремов берёг себя для науки. Но немало учёных не только призывного возраста, но и преклонного, ушли на фронт добровольцами. Мой отец, перед войной кандидат наук, тоже геолог, а всякий геолог отчасти палеонтолог, ушёл на фронт добровольцем. Отец был на год старше Ефремова: отцу было 35, а Ефремову — 34. Специально тему пребывания остепенённых учёных на фронте я не изучал, со статистикой не знаком, но в военных мемуарах встречал описание члена-корреспондента АН СССР, который был комиссаром дивизии под Москвой. Отец мой, Меняйлов Александр Алексеевич, тоже был комиссаром, но, понятно, рангом пониже — комиссаром батальона. То есть доктора наук назначили бы комиссаром полка. Не самая опасная на фронте должность.

Однако ж, и на неё Ефремов решил не претендовать.

Кстати, есть то ли легенда, то ли быль, что геолог и потому отчасти палеонтолог академик Николай Морозов, а когда началась война ему было под 90, на передовую выезжал, причём с винтовкой собственной конструкции, с даже не оптическим прицелом, а с телескопическим. Рисковал, конечно. Но не трусил. И, судя по лично им сконструированному прицелу, попадал. Ефремов же — а кто он рядом с Николаем Морозовым?! — спрятался в глубоком тылу.

Вообще, кто такой Ефремов видно даже по его портретным фотографиям — подчёркнуто мужественное лицо. Такое лицо строят себе люди трусливые — типичная их приспособительная реакция. Обычные люди принимают подобных за мужественных, партизаны же таких, наоборот, презирают. В семисотстраничной биографии Ефремова, выпущенной уже в демократический период, есть немалое количество и иных характерных деталей, из которых отчётливо видно, что Ефремов — классический трус, хуже того, вождь трусов, потому как совершил рекордное предательство, предательство Девы. О Зое, понятно, в той биографии ни слова.

Итак, 15–16 октября 1941 года партизанка Зоя Космодемьянская, девушка 18 лет, несмотря на молодость, с биографией очень необычной, с явно шаманским уклоном, на святом месте, да ещё внутри Палеонтологического музея, пересекается с трусом, да ещё будущим вождём трусов — нечто вроде предателя генерала Власова. Встреча истинной жрицы, Девы, со вскоре популярным писателем-фантастом, который в своём как бы творчестве воспевал апсар, то есть по индийской терминологии антижриц, которые отличаются тем, что могут совратить даже очень перспективных в духовном плане мужчин. Ефремов, понятно, то ли от невежества, то ли из жульничества называет апсар жрицами.

Подобная встреча в суперэкстремальных обстоятельствах не могла не высечь искру. Детали этой встречи определённого рода свидетели, понятно, будут замалчивать всю жизнь. Искра — и последствия искры. Дело в том, что для процветания народа, любого на планете народа и государства тоже, совершенно необходимо ясное осмысление темы, вообще говоря, сложной для понимания, — темы подвига. Для рассмотрения этой темы нужно не только достаточно полное описание подвига, необходима не только биография эталонного героя, коим являлась со стороны женщин Зоя Космодемьянская, но и описание печальной судьбы тех или того, кто её ещё при её жизни предал — и потом расплатился за это естественными последствиями. Нужно описание этих последствий, совокупности этих последствий. И не только того известного последствия, согласно которому предатель несёт наказание в виде общения с себе подобными.

Но многие осязаемые предатели Зои были уничтожены — ещё во время Войны. Полицай, работавший на немцев, которому Зоя, чтобы совершить жреческое священнодействие, добровольно позволила себя задержать в деревне Петрищево, по приговору суда был расстрелян. Женщина, которая била Зою по ногам железным прутом, когда та была уже под виселицей, по приговору суда была расстреляна. Та баба, которая облила Зою помоями, тоже по приговору суда, тоже была расстреляна. Клубкова, мелкого комсомольского лидера, который тоже записался в партизаны, был с Зоей в одной группе во время рейда в тыл врага и Зою предал, — наши тоже расстреляли. О дивизии вермахта, солдаты и офицеры которой организовали повешение Зои, известно, что Сталин отдал приказ никого в плен не брать — ну, этих не только стреляли, но и взрывали и перерезали им глотки.

Но это всё мелкая шелупень, на которую грядущим исследователям глубин подвига палеонтолога Зои, даже останься эта шелупень в живых, размениваться не след. Для изучения нужна фигура более крупная, существенно более крупный избранник народа, чем избранник небольшой группы комсомольцев Клубков, покрупнее, чем генерал Власов. Как сделать так, чтобы эта фигура в волнах истории не потерялась и, спустя немало десятилетий, обязательно попала в поле зрения исследователей светлого толка? Правильно, всё просто: все лауреаты Сталинской премии будут привлекать внимание в веках. То есть достаточно гаду присвоить Сталинскую премию, и тогда рано или поздно он будет выявлен как противник Зои — понятно, уже после того как внимательный читатель мемуаров матери Зои Космодемьянской расшифрует её тайнопись — тайнопись в общем-то нехитрую. Тот, кто неоднократно ходил в Палеонтологический музей.

Итак, пересечение Девы с «генералом Власовым» от палеонтологии, певцом апсар. Апсарами, напомним, в Индии мудрецы называют влиятельных полубогинь, которые особенно разрушительно влияют даже на мужчин-потенциальных жрецов, лишая их великого будущего. Правильная реакция на встречу с Девой — это присоединиться к ней, начать ей помогать в её светлом Деле — и тем войти с ней в невербальный процесс обретения мудрости. Если этого не сделать, не присоединиться с уважением, то, поскольку это неправильно, согласно принципу «ты сердишься, значит, ты сам неправ» индивид преисполнится злобы, ненависти. Ненавистью не только к лично Деве, но и вообще ко всем светлым. Преисполнившийся злобой, по собственной вине, станет очень активен, доказывая, что он вовсе не бездуховен, а, наоборот, особо духовен. Религиями будет интересоваться — вспомним, какую кучу малу устроил из всех религий мира Ефремов.

Тут надо понимать, что без предательства Зои Ефремов, возможно, фантастом бы и не стал. Ведь после того, как совершаешь предательство подобного масштаба, остаётся только два маршрута будущего. На первом маршруте, поскольку своим поступком ты разоблачён, остаётся только покончить с собой. На втором маршруте, чтобы с собой не покончить, ты вынужден улетать в нереальные миры фантазий, в которых ты сам себе не кажешься до такой степени скотиной. Иван Ефремов пошёл вторым путём — стал фантастом, даже всемирно известным.

Да, конечно, подобный активист, как бы наскипидаренный, обязательно станет «избранником народа», но жизнь его будет разрушена и пройдёт в мучениях. О подобных можно сказать, что лучше бы он умер, лучше, чтобы его «пристрелили сразу — из жалости». Кстати, это одно из любимейших выражений Ефремова — «пристрелить сразу — из жалости». Мучительная жизнь как раз-то и реализовалась в случае Ефремова. Взять хотя бы самый простой уровень — физический. О своём туловище Ефремов особенно пёкся — скажем, опасаясь на фронте получить ранение. Ранение — наиболее вероятный исход, ведь на фронте на одного погибшего — три с половиной раненых. Печься пёкся, а тут без видимых, казалось бы, причин здоровье Ефремова обрушивается по совершенно очевидной невротической подоплёке. Проблемы в пока ещё легчайшей форме обнаружились уже в 1942-м, то есть в его 34 года, сразу после предательства, а последние 17 лет своей жизни Ефремов и вовсе проводит инвалидом 2-й группы, и это не считая тех лет до того, как эту самую инвалидность он себе оформил.

Поскольку его болезни были отчётливо невротические и легко могли быть излечены путём изменения мировоззрения на правильное, адекватное действительности, не извращённое, то к Ефремову чуть ли не толпами приезжали экстрасенсы и целители, совершенно бесплатно приезжали, даже из-за границы, руки возлагать — с совершенно нулевым результатом их манипуляций. Из этого нулевого результата Ефремов не сделал того вывода, что всё это целительство — чушь, в лучшем случае сродни плацебо. Этот вывод не сделал, но сделал противоположный вывод — что он призван в этот мир страдать больше остальных и своим аномальным страданием якобы заработал себе право быть высшим авторитетом для всего мира. Типа Господь Бог. Смешно до ужаса. Но всем тем, кто верил в Ефремова как в Избранного, смешно не было.

Верующие в Ефремова так же веровали и в многократно повторяемые им слова, что он с женой — самые счастливые люди на планете, соединённые самим Небом, и что вторая его жена Таисия — необыкновенная женщина. Ефремов повторял это и повторял, хотя в своих книгах вновь и вновь описывал не эту вторую жену, а первую.

Если бы верующие в Ефремова были способны на критическое мышление, то они бы заметили, что в тех семьях, в которых есть хотя бы относительный лад, муж о жене в разговорах вообще не упоминает, как будто бы её и нет вовсе. Тем более он ничего не говорит об её уникальности и неповторимости. А вот те мужья, у которых жена ему изменяет разве что не на его голове, о жене говорят много, пусть и не так много, как Ефремов, а меньше. Но все воспалённо веруют, что им с женой повезло. Ефремовская похвальба женой — верный индикатор того, о чём и говорить-то неудобно.

Какая связь между предательством Ефремовым мира героев и ТАКОЙ его женой и семьёй? А самая прямая и непосредственная. Чтобы предать Деву, предателю нужно или до, или после предательства доказать самому себе, что герои и Дева, — а Дева всегда героиня, — это суть скверна и нечистота. Как следствие, противоположность Девы — так скажем, апсара, наоборот, будет непроизвольно восприниматься им как сама чистота и сама святость устремлений. Женщина всегда подстраивается под половые вкусы своего самого обеспеченного мужчины — если ему нравится апсара, то она будет визуально соответствовать. При такой жене и при таком перевёртыше в сознании предатель обречён расхваливать свою жену всем и каждому, встречным и поперечным. Плюс стихи и проза — если может.

Те же перевёртыши восприятия и по всем остальным вопросам. Сплошные перевёртыши — непроизвольные. Как расплата за предательство. Как естественное последствие предательств. В результате рядом оказываются вместо друзей подобные ему предатели, в написанных книгах чушь вместо ценных мыслей и столь же фантастические якобы научные результаты.

Ныне разрекламированные монгольские экспедиции Ефремова, уже послевоенные, проводились по следам американской экспедиции 20-х годов, давшей преизобильные результаты. В смысле числа находок. То есть Ефремов, когда ехал в Монголию руководить экспедициями, знал, в какой район ехать и знал, что именно он в данном месте может найти и к каким размерам объектов надо присматриваться и в каких слоях осадочных пород. Ну и нашёл то самое и на соответствующем месте. А потом нахальным образом объявил закономерные находки по стопам предшественников плодами собственного необыкновенного научного прозрения и везучести. Кстати, свою езду по следам предыдущих экспедиций, американской в том числе, в книге «Дорога ветров» Ефремов называл проверкой работы американцев. Впрочем, подобное не есть нечто новое в науке вообще и в палеонтологической науке в частности: не он первый и не он последний — вполне типичное поведение для той части палеонтологов, которым название фантасты и которые никак не вкладываются в жреческую палеонтологию.

Ну и последний момент, который может смутить тех, кто познакомился с хоть сколько-то подробным жизнеописанием Ефремова, как говорят, совсем великого фантаста. Преследование Ефремова гэбистами, которые приписывали Ефремову, что он английский шпион, что он убил свою первую жену, а потом убил и всех трёх своих сестёр, а также хранил дома около полутора тонн монгольского золота. Обо всём этом можно узнать в деле Ефремова, состоящем из более чем сорока томов. Оно хранится в соответствующем архиве госбезопасности и можно получить разрешение его полистать.

Как нам сейчас внушают, конфликт гэбистов с Ефремовым был конфликтом тупости, невежества и идиотизма с одной стороны и светом и благородством — с другой. Да, такого рода конфликты порой случаются, вспомним убийство Христа: тогдашние античные гэбисты со своими надуманными обвинениями против Учителя мудрости тоже активничали. Можно вспомнить палеонтолога, о котором Ефремов говорил, что тот лучше прочих понял тафономию, который в отделении милиции вдруг ни с того ни с сего упал головой вниз в пролёт — и умер. Напомним ситуацию: завязалась драка между двумя группами хулиганов, молодой палеонтолог вмешался, чтобы это безобразие остановить, — тут понаехали так называемые стражи порядка и всех замели, несмотря на то, что окружающие кричали, что палеонтолог только пытался разнять. Вскоре хулиганьё всё отпустили — но не палеонтолога. Его отпустить не смогли по той простой причине, что, как писали, отмазываясь, люди в погонах, палеонтолог почему-то бросился вниз в лестничный пролёт и разбил себе голову насмерть. В общем, всё понятно, кто кого, но, удивительное дело, людям в погонах, давшим клятву быть честными, отмазаться-таки удалось. История, напоминающая историю Христа.

Но это не случай самого Ефремова, который существенно ближе к Иуде. Да, гэбисты своими болезненными фантазиями в объёме 40 томов дела Ефремова приблизили его смерть в 1972 году, механизм этого убийства описан в другой моей работе. Да, гэбисты принесли фантасту немало дополнительных мучений — но неадекватные обвинения гэбистов имели несколько иное, чем в случае Христа или палеонтолога академика Николая Морозова, отсидевшего 27 лет в одиночке при царе, происхождение. Понимание той закономерности, по которой Ефремов вызывал ненависть гэбистов, их неадекватность и фантазии, очень важно для устройства жизни вообще.

Прежде чем понять больше, надо для начала отбросить ту версию, что якобы светлые витязи из Госбезопасности боролись с вредителем, который разоблачал себя своим отношением к апсарам. Вот к апсарам у гэбистов претензий как раз-то и не было. Хотя апсары были на самом видном месте. Индийские изображения апсар висели в каждой из квартир Ефремова. Если бы гэбисты были светлыми витязями и стремились разоблачить Ефремова, то обличили бы его в реальной его скверне. К примеру, в том, что он предатель Зои и предатель духа Родины. И не высасывали бы из пальца истории с вербовкой в английские шпионы, убийством первой жены и убийством всех трёх сестёр — и это давним инвалидом второй группы, весьма часто вообще не способным покинуть постель.

Ефремов суть проект с участием как минимум нескольких людей: Сталина, Зои, возможно, отчасти и матери Зои. Конечная цель этого проекта — создание Теории, для чего требовалось завершить описание Пути Девы путём составления описания жизни какого-либо рядом с ней иуды. То есть проект «Ефремов» должен привести к обретению большего света, хотя лично он светом сам по себе, что и говорить, не являлся. То есть ненависть гэбистов-фантастов к ещё более выдающемуся фантасту была на самом деле ненавистью ко всей Цели — уничтожь существенный элемент конструкции, и цель достигнута не будет. Да, карательные органы и времён Христа, и до Него, и после Него до трясучки ненавидят тех, кто мог бы им быть Учителем, потому что Учитель учит называть вещи своими именами. Но точно так же они ненавидят и квазиучителей, то есть обучающие пособия — вроде Иуды. У гениального Михаила Булгакова в «Мастере и Маргарите» великолепно показано, что фантаста-иуду зарезали сотрудники тогдашней госбезопасности, — и это психологически достоверно: то поколение гэбистов всё бы сделало, чтобы не только сам иуда, но и память о нём стёрлась. Но у тогдашних гэбистов со стиранием памяти об иуде не получилось. Точно так же и у их преемников фантаста Ефремова получилось уничтожить только физически, довести своим следствием его до преждевременной смерти. Что до памяти о нём, то гэбисты-фантасты, наоборот, только усилили своей жертве популярность. Но снабдили будущих исследователей знанием о ряде деталей жизни Ефремова. Хотя бы точно мы теперь знаем, что ни первой жены Ефремов не убивал, ни одной из трёх сестёр тоже не убивал и полутора тонн монгольского золота у него дома точно не хранилось.

Разоблачение судьбы фантаста Ефремова и вокруг него обстоятельств должно привести в большой перспективе к жреческой палеонтологии — как науке.

Всякая частная наука — это вся совокупность мнений учёных. То есть наука — это смесь верных суждений вкупе с неразоблачёнными ложными суждениями, фантастическими. То есть достаточно из совокупности мнений вычесть бредовые идеи Ефремова как фантаста от палеонтологии и предателя Родины, идеи угодные только в нас предателям, — как палеонтологическая наука резко поднимется с колен и перестанет быть просто тупой классификацией видов. Это — дар Зои. Зои как Учителя.

Итак, Зоя была систематическим посетителем Палеонтологического музея неизвестно с какого года, но не раньше 1937-го, потому что Палеонтологический музей был открыт именно в этом году. До начала Священной войны Зоя с Ефремовым могла и не пересечься, потому что он был перегружен заботами по оформлению текста докторской диссертации и налаживанию льстивых связей с оппонентами и вряд ли бродил по экспозиции Музея. А вот после защиты, с началом Войны, Ефремов болтался по Музею праздным и, поскольку он был бабником и растлителем, то не обратить внимания на юную девушку он не мог. Информации распознать, кто такая Зоя по духу, для подсознания Ефремова было предостаточно — ведь, как мы знаем, смогли же распознать Зою и великий писатель Аркадий Гайдар, и безвестный профессор, который предложил Зою удочерить — поскольку отец Зои к тому времени уже немало лет как умер.

Итак, Ефремов, будь он духовно здоров, не мог не обратить внимания и через какое-то количество минут не мог не начать догадываться, кто есть Зоя, соответственно, не мог не присоединиться к объединённым партизанским отрядам. Но Ефремов, наоборот, укрылся в самом дальнем тылу. Отличие Ефремова от предателя генерала Власова то, что генерала Власова можно было начинать обличать немедленно, как только он надел немецкую военную форму, соответственно, и удавить Власова можно было на рояльной струне сразу, как то и было сделано в 1946 году. И генерала удавили, и всех его ближайших приспешников. А вот Ефремов должен был подохнуть в мучениях как бы своей смертью. Такой конец Ефремова после такой его жизни, конец в окружении свидетелей, впоследствии рассказавших, что они видели, было бы нашей победой — и мы эту победу одержали.

И разоблачить Ефремова целесообразно было не сразу после смерти, а когда себя успеет проявить антисталинская Академия наук, которая за столько лет не только не уличила профессора Ефремова, но и избрала в свои ряды, то есть в академики Академии наук, изовравшегося Солженицына — такого же фантаста, как и фантаст Ефремов. Что ждать от Академии наук, если эталонами учёных ими с некоторых пор избраны Ефремов и Солженицын — и целый ряд таких же, но помельче? Помельче, поскольку с Девой не пересекались и совершить такого масштаба предательство возможности у них просто не было.

Сталин, ввиду того, что его всюду узнавали в лицо, был вынужден посещать святые места Москвы тайно, по ночам. Скажем, только по ночам он посещал святое место на Новодевичьем кладбище, поблизости от которого была похоронена его жена. Кстати, считается, что Сталин по ночам приходил на могилу жены. Но так ли это? Что-то сомнительно, чтобы Сталин приходил советоваться с той, кого он при всех назвал «предательницей». Но ведь всего в нескольких шагах от могилы Аллилуевой была могила Зои Космодемьянской, чей прах в самом срочном порядке был сюда перенесён из Петрищево, где она была повешена гитлеровцами, уже в мае 1942 года. А вот это уже психологически достоверно, вернее, жречески достоверно: палеонтолог Сталин приходил посоветоваться к палеонтологу Зое. Красиво до ужаса. Вот Сталину было не влом распознать Зою и, возможно, к ней присоединиться, а фантасту Ефремову влом.

Святое место снаружи от Новодевичьего монастыря — и практически напротив, всего лишь через Москву-реку от Нескучного сада. Так что есть основание полагать, что Сталин по ночам бывал и в Нескучном саду, и в Палеонтологическом музее, нынешнем Геологическом музее. Там ночью тоже пустынно как на кладбище, если не более того.

В таком случае справедливо было бы рядом с Музеем, пусть ныне и геологическим, но с окаменелыми деревьями, установить памятник очистителям Академии наук: Зое и товарищу Сталину вместе. Не поставить памятник — это вид беззакония, (противоположность беззакония — это справедливость), а беззаконие неизбежно порождает апатию населения, всеобщая же апатия делает невозможным не только быстрое развитие экономики, но и существенно тормозит развитие истинной науки — той самой, которая суть противоположность ефремовской и солженицыновской.

Так что у русских есть возможность выбрать. Тот же выбор, что стоял и перед свежеиспечённым доктором наук Ефремовым с началом войны, в особенности 15–16 октября 1941 года.

Итак, палеонтология как наука бывает ложной, той, которую исповедовал Ефремов и иже с ним, бывает и истинной, которая способствует рождению героев — таких как лучший император Римской Империи Октавиан Август, лучший правитель Святой Руси товарищ Сталин, Герой Советского Союза Зоя Космодемьянская, царский ещё академик-палеонтолог Николай Морозов и другие. Ныне, что и говорить, утвердилось засилье ефремовской палеонтологии. Путь к высвобождению ныне как бы погребённой под осадочными породами истинной палеонтологии подразумевает не только вычитание тезисов одних письменных источников из других, но и эксперименты над собой в палеонтологических экспедициях в обществе товарищей по духу.

Таким образом, есть две палеонтологии: одна порождает предателей, и это вовсе не палеонтология, а другая — настоящая, жреческая палеонтология, которая порождает таких личностей, как Октавиан Август, Николай Морозов, Сталин, Зоя…