УЧИТЕЛЬ  БИОЛОГИЙ

Руслан Сергеевич после службы на афганской войне, вернулся в школу совсем другим человеком: взгляд его в поднебесье  уплывает, воображения мимо людей скользят, вдаль всё время смотрит, туда, где память свою оставил. Тело огромной величины насыщено весом в полторы центнера. Рыжие волосы стриженой головы и небритого лица одинаково затаились  в его богатырском безразличии, когда дышит – сопит; буйно скворчат в носу воспалённые ноздри, - в госпитале долго лечили.
 Сразу у генерала Дустума был в плену, там его с пристрастием пытали, покалечили душу.  Душманам нужно знать: на когда запланирован рейд шурави, будут ли цырондои участвовать в операции, сколько БТРов  снарядят? – Кажется, не младшего лейтенанта Дороша, а самого Бабрака Кармаля допрашивают.
Переводчиком у генерала, служил американский журналист – Шустер.  На Ленина похожий – шустрый малый, и говорит на русском – не хуже вождя. Если истязания начинались, - убегал, в сторону отходил, наблюдал молча. Когда принимались словами мучить он дознанию нужен, изысканно тут упражнялся, видно не одну академию заканчивал американец. Увещевал жалостливо: - Расскажи им Русик, всё расскажешь, партизаны смогут своё мусульманское установление исполнить – жениться на афганской девушке разрешат. Сам Шустер, недавно тоже женился, и сын у него есть – Мустафа. Широки тропы у Аллаха.  Доказывать истину бесполезно, она всегда впереди человека, один Пророк всё видит. Один с высоты небес. 
Позже, офицера Дороша – Ахмад Шах Масуду  передали. Во время большого перемирия обмен состоялся, моджахедов из северной группировки на неверных меняли. Путь к возвращению открыли. Сам  Дорош ничего не помнит, не знает, откуда беда пришла. Каждый в другом находит то, что сам несёт собою, собственным восприятием ощущает.
Историю жизни неугодных - пишут никчемные люди.   
До армий, Руслан Сергеевич, географию преподавал, теперь ботанику и биологию читает. В девятом «в», ещё «классным» назначен, - хранителем установленной дисциплины поставлен.  Тишина на его уроке  - главное школьное правило. Положит  открытый журнал на стол, посмотрит  на всех учеников сразу, даст нужные страницы учебника читать, безошибочно видит конец урока, и уже отсутствует в действительности. Обхватит голову большими, как у лесоруба ладонями, - тихо сопит, дремлет над открытым журналом;  тишина стоит – всегдашняя.  Ученый грач, что на  плече, жизнь ему спас, тоже порядок соблюдает, клювом мгновения ловит.  Вдруг смешок  неизвестно чей прокатится над классом, грач клюв раскрытый вытягивает,  учитель шелохнётся, и кровообращение на страницах учебника замирает, перестаёт ударять в висках учащихся.
Вова Хвощ – на два года старше остальных одноклассников, он второгодник, помощник классного руководителя, по усмирению непорядков на уроках биологий. Его взгляд от учителя не отходит, всё время на грача, что перепрыгивает с плеча на плечо, глядит; бывает, грач каркнет, и не догадаешься что в курином уме у выученной птицы,  до следующего проступка молчит.  Молчит вместе со всеми и Вова, ждёт другие, раскрепощённые уроки. Бывает, грач начинает вертеть клювом, лапками перебирает, на голову стриженную заберётся словно, самолёт приземлился в кабульском аэродроме, учитель не открывая глаза, сгоняет с макушки птицу, и снова спит; шелест листов в книгах слушает.
Как и во всех школах, девятый «в», свою толстушку имеет – Оксана Шелкопряд: розовощёкая в веснушках, катится по коридору школы как оживший бочонок. У Вовы к Оксане тоже недовольство есть: она с ним дружить отказывается, умственно отсталым обзывает, жалуется на его придирки. Девочке не интересны: шуточки дебильные, не хочет глупости гадские слушать, и вообще у неё свои увлечения в мечтах закрались, она романтично в Руслана Сергеевича влюблена.
Снова смешок по классу прокатился, учебник хлопнул по чьей-то голове,  …и урок закончился, отличные оценки вписывает в журнале учитель, с грачом на плече в учительскую уходит. Следующий урок биологий, будет спарен с классным часом - учебную неделю заканчивать будет. Всё повторяется без изменений, только страницы в учебниках  другими стали, грач тоже без конца в перьях блестящих роется.  Большая бритая голова обжата лопатами ладоней, лоб и череп росою сверкают, грач застыл на плече, тоже задремал. Где-то далеко в карьере тротил породу карпатскую обрушил, или снаряд ракетный в пещеру душманскую ударил.  Руслан Сергеевич встрепенулся минувшей настороженностью, уронил действительность, грач ещё прогорланил.  В среднем ряду два ученика вцепились сжатыми пальцами в воротники белые, лбами искры из глаз высекают, карьерный взрыв не расслышали. Учитель, Хвощу на драчливых показывает. Вова обоим  подзатыльники печатает; притихли, усмирил забывшихся на тихом уроке биологий. Все молча, читают. У Вовы тоже учебник открыт на листках с картинками. Он Шелкопряд, схему различий полов показывает. Учитель мерцает стеклянными глазами на классную тишину, и снова в свой сон погрузился.  Весь класс смотрит, как грач в журнал запрыгнул, ходит игольчатыми лапами по фамилиям, сизыми крыльями виснувшими трётся об имена. Все шорох бумаги слушают, ждут, когда учёная птица на голову вновь полезет. Тут перед самым окончанием урока Оксана звонок опередила, громко засмеялась от долгой скуки в тишине. Учитель меж растопыренных пальцев на Хвоща посмотрел, и снова слепил веки, стул под ним скрипит от нагрузки нерасчётной. Вова намёк понял; решительно пробрался через два ряда парт, и с размаху нарушительницу по пухлому лицу врезал. У неё из носа кровь лишняя брызнула, запачкала хромосомы в учебнике. Увидев кровь, толстушка хихикнула, и взорвалась воем раскатистым, вроде валуны взорванные покатились со скал, плач пустила, какой ещё до знания «биологии человека» содержала. Слёзы с кровью смешались, девичий платок с ароматом роз - мокротой покраснел. Даже, грач сжалился, уловив обиду Оксаны, он на Вову каркнул, протяжный скрип стула повторил.  Руслан Сергеевич поднялся, наполнил класс медвежьей косолапой поступью, все сразу стали маленькими зверятами. Толстая Оксана что плачет, и рослый второгодник Вова, который притаился на задней парте тоже маленькими сидят. Руслан Сергеевич медленно ступает, идёт к задней парте, похоже, раздумывает: нужно школе присутствие Вовы, или образование обойдётся без него. Огромной ладонью, вдруг гладит Вову по головке, по шее, а грач по журналу переваливается, знает, что ворон мудрым обязан быть, виснувшими перьями гладит выставленные отличные оценки.  Гладит Вову учитель, гладит: - Ну, ты и молодец!.. - как врежет тяжёлой лапой по шее, тот через два классных ряда перелетел, на пол сидя упал, скользит по доскам, не понял, он всё ещё за партой, или трагедия с ним приключилась, в стену ударился лбом, искры влетели в сознание. Глаза, зубы, волосы – удивлены и испуганы до безумия. Руслан Сергеевич садится на учительский стул, грача с журнала сгоняет, упёрся локтями на столешницу, обхватил скучными лопатами лоб, и смотрит в одну строчку журнала. Взял ручку, задумался: сколько пятёрок проставить. Смотрел, смотрел… - бросил пишущую пасту на стол, закрыл журнал, обжал голову, и вроде как снова уснул. Оксана  тоже умолкла. Вова прижался к полу, упирается на стену, послушал привычное спокойствие, больно поднялся. Тишина такая безмятежная установилась, что грачу снова каркнуть захотелось: - Кар…р… - и звонок из коридора зазвенел. Вова сообразил: конец урока пришёл, в глубину класса направился,  держит болящую шею, умостился в свою дальнюю парту, себя усмиряет, непонятно, толи карпатская порода рушиться устала; толи афганский взрыв в класс забрался. В ушах падает дикий срез камня. Вова шепчет: - Всё, биология пропала, конец географий наступил, гражданская война пошла.  Афган и до нас добрался.