1940
Когда погребают епоху
надгробный псалом не звучит.
Крапиве, чертополоху
украсить ее предстоит.
И только могильщики лихо
работают. Дело не ждет.
И тихо так, господи, тихо,
что слышно как время идет.
А после она выплывает
как труп на весенней реке,
но матери сын не узнает
и внук отвернется в тоске.
И кланятся головы ниже,
как маятник ходит луна.
Так вот, над погибшем Парижем
теперь лишь одна тишина.

Анна Ахматова

1940
Когато се погребва епоха
надгробен псалом не звучи.
Трева и коприва
да я покрият предстои.
И само гробарите, вяло,
работят. Работата не чака.
И, Господи, толкоз е тихо,
че се чува как времето бяга.
А после тя бавно изплува
като труп във пролетна река,
но майка си синът не ще узнае,
внукът ще се обърне във тъга.
Главите се спускат по-ниско,
като знаменосец ходи луната.
И ето, над умрелия Париж
сега господства само тишината.