А. Вербников

Дядото Мухоморка и момчето Банан, или Берачите на гъби

 

Аннотация

Книгата, която е сега пред вас, се посвещава на гъбите мухоморки и на тяхната роля в живота, както на цялата руска култура, така и на съдбовно свързания с тях отделен руски културен човек.

Глава 1. Дядото-мухоморка

Посвещава се на тъмната неизвестност на Сергей Курехин

В гората, тук, дори и рози има,

И палми има - странно нещо!

И още по-странно е че - във Франция, да,

Мухоморка не можах да видя, нито една.

Може би, климата просто е друг –

Малко борове има, брези, блата.

А може би, я няма нея, защото

Не иска тя тук да расте -

От тогава, от това далечно време –

... Келява смърчова гора. Балтийско море.

Тишина, пустота, комари.

Нечия кръв, се червенее само на една мухоморка крива.

Г. Иванов

 

Има ли нещо по-красиво, което може да се види в нашата гора, освен гъбите, чието отблъскващо-мрачно название в руското словесно ежедневие е мухоморка? Латинското название на това същество е: (sic, за гъбите въобще - на "учените" до ден днешен не им е ясно към кое царство - растително или животинско се отнасят техните белтъчни тела и дали въобще не принадлежат на друг, отделен "раздел" от света на живите същества) - Amanita Muscaria. Преводът на втората дума в това съчетание действително „се отнася за мухите", а първата е съзвучна с франко-итало-испанските думи "amore", "amante" и т.н., чийто общ корен е думата "любов", "амур“. Така че - получава се: "любимка" или "любовница", или "любеща" мухите? А может би и изобщо – ако малко се продължи асоциативния ред и тук се включат митолого-религиозно-културни ассоциации, може да се каже "Повелителка на мухите", които демек я обичат толкова, че мрат върху нея от любовта си?

"Повелителка на мухите" – с други думи, Велзевул. Едва ли този асоциативен ред може лесно да се появи в "главите" на по-голямата част от унищожаващите мухите руски хора, които знаят обикновеното название на гъбата (за сравнение: на английски е Fly agaric – гъба на мухите или летящ агарик (летяща гъба); на немски - Fliegenpilz - мушиста или летяща гъба; а на френски Tue-mouche - "убий муха" или мухобойка, така че, руският израз е най-близък до френския по своя контекст, където, ако се вярва на руския емигрант във Франция Г. Иванов, уви, няма в горите мухоморки, даже видимо в Bois de Bouleaux, което преведено означава "Брезова гора", където, би трябвало да има много от тези гъби). Но нещо подобно им е дошло вероятно на ум, някакви магически, нечисто силни, "сатанински" асоциации - макар че за това си има, като че, специален отделен екземпляр гъби, така и наречени - "Дяволската гъба". Уви, налага се да се констатира, че дори тези хора, които продават мухоморки в днешно време (много евтино в сравнение с другите, "ценни", т.е. нормално-човешки, ядливи гъби) на импровизираните пазарчета около гастрономите-спирки, практически нямат понятие за свойствата на своята стока, за степента на нейната "отровност" и "полезност". Единственото, – чуто от разговори с мнозина такива продавачи от различни възрасти и полове - което те знаят, е това, че мухоморката обладавала някакви целебни/целителски свойства-сили, едва ли не "вълшебни", и минава по своето естество към разряд "народни средства", които, впрочем, са напълно по джоба на най-бедните слоеве от народа. Говори се, че лекуват изгаряния, язвички, и рани - вътрешни и външни, от нищо друго не минаващи, избавя от радикулит, служи като прекрасен мускулен релаксант (според думите на една целителка от "алтернативно" медицинско учреждение в град Екатеринбург) и, разбира се, най-важното - спасява от рак или, поне, доста отдалечава трагическия изход от това "заболяване" в сравнение с прогнозите на официалната медицина.

Много неща сме чували за спиртния извлек (тинктура) от мухоморка, която болните от рак пият по капки или по специална схема, увеличивайки дозата от една капка до 15-20 грама, а после, след 21 дена всичко се повтаря - и се прави това, навярно, за да се поддържа у човека вярата чрез сугестивната сила на медицинската наука, която е изпълнена цялата по подобен начин с предписания, за да не се загуби напълно връзката с нея. Познавам лично няколко такива само-лекуващи се от рак на гърлото, на стомаха и др. - които са се отказали от услугите на държавните поликлиники-болници, от грижите на - иначе казано, - хората в "бели престилки" и са се обърнали за -, трудно е да се каже каква - първа или последна, спешна или неспешна - помощ към "горските гноми" в червено-бели мантии, така да го кажем. Статистика по този въпрос, на официалната наука, обаче, в противовес на упорно-благожелателната мълва за ползата от такова лечение, не съществува, и затова е невозможно да се твърди, че тази най-ярка, яростна, биеща на очи и най-красива гъба от всички други гъби в нашата гора е наистина такава спасителка, т.е. че тя представлява истинска вълшебна пръчица, или спасението идва "просто" от вярата на  отчаялия се човек, (който няма какво повече да губи и от какво да се бои) в целителните сили на Природата, в нещо по-древно-дълбоко-нечовешко, от Земята богатирско, та дори и клеймосано като "нечисто", "забранено", "смъртноносно-опасно" от всемогъщото и обикновено необоримо - освен в случаите на крайна нужда - обществено мнение.

За да дам поне едно, повече или по-малко официално, и поне донякъде авторитетно печатно свидетелство, ще цитирам финалната малка глава (главичка) на публикацията на удмуртския писател О. Поскребишев в духа на някога популярните солоухински "Камъчета на дланта" от списанието "Урал" за юли 1991 година. Заглавието на главичката? - или шапчицата? - е "Мухоморки":

                 Връщам се от гората.

-Мухоморки си набрал, хи-хи! - засмяха се две момичета, поглеждайки в кошницата ми.

В нея наистина имаше няколко червени мухоморки, отделени с вестник от другите гъби. Да си призная, до преди няколко години, ако бях видял в нечия кошница мухоморки, и аз навярно също бих се засмял - та макар и само вътрешно.

Моето отношение към мухоморките напълно се измени след един извънреден случай.

Тъщата ми, Александра Егоровна я заболя крак. Това нещо се започна с мозоли на петата. После на това място се появи течност. По-нататък стана още по-зле. Половин-годишното лечение с мехлеми и прахове от аптеката не даде резултат. Уж се пооправи раната малко, уж заздравее, хване кора - и отново се появява проблем, коричката се махне - а под нея язва. Освен това, раната започна и да се разширява.

Накратко казано, лошо. Положението започна да изглежда непоправимо. Появиха ни се лоши мисли.

Майка ми дойде на гости у тъщата. Разговорът, - естествено, веднага за това. Огледа майка ми крака и рече:

-Добре, че сега е летно време. Отиди, сине, веднага в гората и не си идвай без мухоморка.

Двамата с жена ми тръгнахме в гората. Но в такова време се случи, че след като изминахме почти на бегом около десет километра, намерихме накрая две лошички малки мухоморчета. Почти негодни. Или са били накълвани от някоя птица, или сами си бяха изсъхнали. Но какво да се прави? Взехме, каквото намерихме, и го донесохме в къщи.

Майка ми изми гъбите, начупи ги възможно най-ситно и ги сложи в половинлитров буркан, и с тежест върху тях. След две денонощия гъбената маса пусна сок. Влажната мухоморкина кашица беше обилно наложена върху старата рана-язва, а отгоре покрита с найлон, за да може памукът и марлята да не издърпат ценния гъбен сок.

И какво се получи?                                               

Ето какво ще ви кажа аз сега: ако щете вярвайте, но три подобни превръзки бяха достатъчни, за да се затвори раната. Повтарям, половин година кракът е бил болен. Цяла половин година!

Това приличаше на чудо.

Оттогава почитам мухоморките. Червеният ѝ цвят ме вълнува и тревожи, все едно ми напомня за някаква сила, която е готова да помогне когато се случи беда. Нещо повече, в нашето семейство всяка година правим за през зимата тинктура от мухоморки. Не зная, дали има целебна сила да лекува вътрешни немощи. Но що се отнася за открити рани (накъсана кожа, порязвания и др.), в тези случаи тази гъба помага. Не си налагам мнението, но това, което лично видях ме накара да се отнасям към мухоморката с респект.

Разбира се, тя си е отровна, както например змийската отрова. Но навярно точно тази сила на мухоморката се и бори с болестта. Не е случайно, че според знаещи хора, и дивите животни когато боледуват използват тази гъба. А ние, които сме на природата в края, доста сме се отдалечили от нейната хармонична организация, понякога лекомислено ѝ вредим, изгубили сме способността да се ползваме от жизнено важните ѝ свойства.

От незнайното и неразбраното винаги е толкова лесно да се избяга. А още лесно е да се отрече, да се осмее, и да се извика нещо от рода на:

- Ха, мухоморка!

 

* * *

По такъв начин, при мен се получи завръщане – напълно в духа на опитния гъбар, тъй като гъбите се търсят и берат именно с "ходене по кръг" и "кръжене на място " в тъмната гора – в същото време с какво е красива  нашата гора, какво, по друг начин казано, я украсява; това е вълнуващия и навяващ тревога червен цвят на мухоморките. Нека да разгледаме с максимално внимание този – веднага биещ на очи - цветови аспект на мухоморките, по-точно цветови аспект на въздействието на мухоморките на човека.

Червеният цвят, както е известно от теорията на цветовете и от практиката, бидейки един от основните и основополагащи цветове на спектъра, т.е. такъв, какъвто е невозможно да се получи чрез смесване с други "цветове на природата", може да се каже е - Божествен цвят. Отдавна червеният цвят се смята за царски цвят, символизиращ висшата власт - мантиите на монарсите са били именно червени. (Една разновидност на мухоморката, с кафява шапка, е обособена като отделен вид гъба, наречена Кралска мухоморка (Amanita regalis). Понякога тя се смята за разновидност на червената мухоморка и се нарича Amanita muscaria var. umbrina, т.е. кафяв вариант на червената мухоморка. Червена и основополагаща течност в човешкия организъм е кръвта. Значи, отвън човекът е бял, а отвътре червен. Мухоморката - обратно. Това, разбира се, според принципа на допълването привлича "двете страни" взаимно. По-нататък, от същата теория на цветовете следва че: червеният цвят се явява допълващо-контрастен цвят за зеления, точно както белият - за черния или жълтият - за синия. И като вземе пред вид, че зеленият цвят е господстващ в гората, и в тревистите поляни-окрайнини, това означава просто че на тези места мухоморките направо бият на очи, и веднага, още отдалеч заявяват за своето присъствие, и е невозможно да не бъдат забелязани, те „зоват“ така, че е трудно човек да мине покрай тях без да се спре, те пленяват взора.

Нещо повече, ако разгледаме идиомите "като в мъгла“ или „дебри непроходими“* (*на които в руския език съответства израза „тъмен лес“, „тъмна гора“, и означава нещо неизвестно, неясно, мътно, бел. прев.) в такива устойчиви изрази, като "животът е тъмен лес – гора непроходима" или "природата за нас е тъмен лес", тогава ярките, с различни оттенъци на червеното - от оранжево до бордо – големи и лесно забележими гъби ще служат за нещо като "огънчета в  ноща", привличащи вниманието и обещаващи ако не прояснение-просвещение-просветление, то поне промяна и облегчение. И едновременно те могат да служат за "червена светлина", "стоп-сигнал" за нас, които сме свикнали да се ориентираме на опасните кръстовища в града от светофарите (впрочем, едва ли някой, дори и най-набожния човек, би се смутил от факта, че думата Светофар е несъмнен дубликат на думата Луцифер).

Иначе казано, нашето внимание-възприятие прави така, че ние да възприемаме мухоморките по такъв начин, като че те казват на нас, хората, намиращи се или оказали се в неведение-обърканост в "тъмната гора": "Стоп! Обърни ми внимание, вярвай на очите си. Наведи се, вдигни ме до себе си. Може би ще получиш от мен известно проясняване (по твоите въпросите)".

Наистина, в руските (и не само руските ) народни приказки именно гъбата Мухоморка се превръща в говорящо гномче с дълга, бяла брада, с  петниста широкопола шапка, явяващо се най-често съветник-спасител на младите юнаци и хубавите девици, загубили се в гъстата гора, или оказали се там по нечия могъща воля (по-често зла, отколкото добра), с някаква цел (най-често за да се придобие нещо вълшебно), или без цел - т.е. само за да намерят смърта си. Този "архетип" е толкова силен, че дори и в най-"червените", съветско-сталински филми, - т.е. снимани при режим, когато не само за Червената Мухоморка с нейните психоделичните свойства, но и за психотропните вещества въобще, не се говореше, - дядото Мухомор(ка) - мъдрият помощник, приемащ различни обличия, се появяваше редовно, както и Червената Армия на празничните паради.

По психологичното си съдържание-въздействие червеният цвят (според знаменития в психологията и психиатрията тест на Люшер) символизира сегашното време - тук и сега, и още - активността, сексуалността, а освен това той самият, без каквито и да било символи, е източник на най-различни импулси и действия като: "червеното платно", предизвикващо  яр/к/остта на бика, червеното знаме на устремените в бой, червените фенери, цвета на интериера на бордеите; това е цвета на половите органи, и да споменем за подканящите приотворени червенисани устни от визуалните реклами.

Действително, това че абсорбирането на червения цвят от зрението кара сърцето да тупти по-енергично и кръвта да се движи по-бързо се смята за доказан от съвременната наука факт. И в тази връзка не е чудно и звучи напълно правдоподобно "историческия" факт, че например викингите, и особенно тяхните "зелени", а още по-точно е да ги наречем "малинови барети" - берсерките са употребявали преди бой питие от червена мухоморка за повишаване на силата-войнствеността-яростта. (Може би на всички "командоси" шапките са барети именно защото с такава шапка на главата човек съхранява-проявява-има сходство с "най-войнствената" гъба от древността). По същия начин са постъпвали и руските витязи, обучавани от варягите и наричани болЯРи, т.е. според една от ентимологиите по-яростни воини, или иначе казано - много ярки. Тези, може да се каже най-мухоморни момчета са придобили впоследствие високи постове в обществено-държавното устройство.

Даже ако се отхвърлят всички специфични, "химически" свойства на мухоморката и нищо не се знае за тях, а се вземе пред вид само нейния цвят, вътрешното приемане на нещо възбуждащо-червено посредством зрението би трябвало да води до увеличаване на "марсианските" качества в човека. Опирайки се на най-новите космически изследвания, все повече съвременни учени смятат, че от Марс – планетата с червен цвят - може да е дошла на Земята цивилизацията, и самият "живот“. В американския жаргон ( Slang and euphemism. R.A.Spears. - A Signet Book) например, мухоморката се нарича "woodpecker of Mars", т.е."кълвач от Марс" или "Марсов кълвач", докато само думата "woodpecker" (кълвач червеноглав) означава в същия жаргон съвсем не "тъпак" или "досадник", както у нас* (*в Русия, бел.прев.), но и "картечница", с други думи това, чрез което се внедрява нещо със страшна сила, честота и бързина - класически фалостически и осеменителни асоциации, предизвиквани от кой да е вид огнестрелно оръжие с приклад и дуло. Ако резюмираме казаното до тук с едно изречение, т.е. ако извършим "аритметично" съкращение, ще се получи, че "Марс някога е обстрелял със страшна сила и е оплодотворил нашата Земя със спори, от които са поникнали и до сега  растат под формата на "космически ", "ненормални", и понякога огромни като (летящи) чинии гъби.

Независимо от "войнствените" си свойства (за които ще се говори по-подробно по-долу) мухоморката в същата, ако не и в по-голяма степен се смята за "детска гъба", може би най-детската, и явяваща се със сигурност най-разпространен представител на гъбения свят, най-срещан и усвоен от човешката культура гъбен символ.

Зрелите хора - когато им е удобно и нужно, т.е. когато това не противоречи на техните установки – обичат да казват, че "истината говори чрез устата на малките деца". Ако например детето се отведе в нашата гора, и се понаблюдава на какво – или на коя от гъбите - то ще реагира - ще обърне внимание най-напред, какво в тази гора ще го привлече най-силно, това ще бъдат естествено червените мухоморки. И цвета им, и големината, и антропоморфният, максимално (макар и схематично, мултипликационно) близък до човека, гномически вид извиква у децата, не "просветени" в това, че в тези гъби демек има "отрова", пълен възторг. И ако на децата не им се забрани, те, разбира се, ще наберат пълна кошница мухоморки, и, вероятно, ще ги опитат на вкус (който, разбира се, едва ли ще им хареса - просто защото вкусът на тези гъби не е нещо особено). Това не е  ябълка, не е круша, не е банан - особено бананът, за който ще говорим във втората глава). Обаче такова нещо - не само пробването на вкус, но и самото бране на мухоморки от децата - едва ли може  да бъде допуснато от възрастните. Едва ли има специални изследвания по този въпрос, но и да има такива,  напълно е вероятно да се изясни колко съществена е психологическата травма, нанасяна на детето, когато му се казва, че "Мухоморките са отровни. От тях може да умре човек". Изпреварвайки малко по-нататъшното изложение, ще цитирам нещо от книгата "Poison: sorcery and science, friend and foe" ("Отровата: магия и наука, приятел и враг"), Leipzig, 1987:

Може без голямо преувеличение да се каже, че тук възрастните хора демонстрират на децата си един от най-ярките и най-ранни примери за шизофрения – която в една или друга степен и форма пронизват въобще целия живот на съвременния урбанистичен човек - и заразяват с тази раздвоенност, с това разстройство децата си. И особено зловещо, бих казал "цинично" това изглежда и се проявява буквално в самото "лоно на природата". Фактически се получава следната картина: сегашното малко дете, най-вероятно не е стъпвало в гората до тригодишна възраст, независимо от това прекрасно е запознато с веселите, красиви, с червено-бели в "шапчици" гъбички по техните многочислени представители, т.е. депутати в домашния и детско-градински-дворов бит: под формата на бродерии на собствените ританки-тениски, костюмчета и шапчици, под формата на играчки-дрънкалки, под формата на изображения в книжчиците с приказки и анимационните филмчета – където мухоморките, свежи, радостни, жизне-утвърждаващи, големи и енергични присъстват със сигурност, и на видни места; под формата-и под вида на кухненски соленички; под формата на изобразени много гъбички по дворовете на блоковете и детско-градинските пясъци за игра. И всичките тези ярки, домашно-дворово-градински гъбени символи към тригодишната възраст на детето, т.е. към времето на първия му излет в истинската гора са вече усвоени от детето, впитани са в кръвта-мозъка, ако не с майчиното му млеко, то все пак по твърде подобен начин (впрочем, идиомът за образцово здорове - "кръв с млеко"* (*идиом в руския език, бел. прев.) - може да бъде лесно и без каквито и да било преувеличения визуализиран именно като: малка свежа мухоморчица). И тези символи са свързани в детския мозък и кръв с нещо добро, родно, греещо, защитаващо, охраняващо, радостно, познато и в същото време - приказно, таинствено, необикновено, празнично, новогодишно. 

И, когато малкото дете, възпитано по такъв начин – що се казва, под око, т.е. без думи и коментарии, а само на основата на зрително-осезателни възприятия с несъмнено положителна "добра" подплата - влезе в истинска, като в книжките, като в киното, гора, за него детето тя е безусловно и наистина приказна, и когато види там червено-белите гномове, неговата спонтанна реакция е радост и разпознаване, и тя е напълно предсказуема и прогнозируема. И естествено продължение на тази детска реакция ще бъде желанието веднага да се приближи до тях – трудно е да се каже към "оригинала" или "дубликата" - да ги откъсне, да ги вдигне, да се наведе над тях, да ги разгледа, попипа, и да ги опита. Сила за тази реакция ще придаде и това, че мухоморките, особено младите, „децата“, еле показващи се от земята могат да изглеждат на природния фон на гората, - представляваща смес от множество дребни "детайли" с неправилна форма, в плетеницата от зелено-кафяви цветове, - като едва ли не чужди тела - точно като истински ръкотворно-разумни играчки от магазина, точно като "подаръци", оставени под елхите-боровете-брезите от някой голям и добър Дядо Мраз, може би, или вълшебник от някоя приказка. Или пък, напротив, може да възникне неосъзнато озарение, че Дядовците Мразовци под елхата са копия на природните мухоморки под горските елхи. За подобно възприемане способства освен ярко-червения цвят и кръглата форма - особено на младите - гъби, позволяваща да се сметнат първоначално за ... портокали-мандарини, също силно асоцииращи се с празниците, особено с Новогодишния. Освен това, тук се намесва и неволното – поради явната антропоморфност, груповият им растеж на семейства, приликата им с малки човечета или гноми, отъждествяване на червено-белите гъби със самите себе си, особено ако детето е дошло в гората с червена на бели точици плетена шапчица-бомбе, - "срещу кърлежи" или "да го пази от слънцето". Пак тук - правейки реверанс към Фрейд-Юнг – следва да се добавят и неосъзнаваемите от 3-годишните деца (намиращи се в така наречения фалически стадии на развитие) сексуални асоциации. И тези асоциации ще бъдат най-вероятно, различни при малките момчета и момичета. Научно-изследователски данни за това няма, но напълно е възможно да се предположи, че момчетата преживяват вътрешно радостно отъждествяване с това, което те "имат ", а при момичетата, напротив, безсъзнателно се актуализира "комплексът за кастрация" и "завист към пениса" (всеки популярен митологичен речник свидетелствува за гъбите като за един от най-древните фалистични символи на човечеството; вагиналните гъбени символи, разбира се също се срещат - пачи крак, лъжлива млечница, рижики - но доста по-рядко) и, съответно - желанието за обладаване-завладяване-присвояване-откъсване. 

И като завършек, тук е нужно да се каже, че мухоморката не предсталява същност само с червен – с различни оттенъци - цвят. Червен е върхът ѝ (шапчицата), а крачето, поличката, пластинките откъм вътрешната страна на шапчицата, точките на шапчицата – са с най-чист-нежно-белоснежен цвят. Може смело да се предположи, че възприятието на  такова сочетание от цветове на горската, с неголям размер, антропоморфна, отделно- самостоятелна същност безсъзнателно-сугестивно води до познатата на много деца в тази възраст вълшебна приказка "Снежанка и седемте джуджета", и едновременно  усилва "добрите" мухоморкови асоциации, тъй като в нашата Евро-Азиатска култура, която географски съвпада с ареала на разпространение на мухоморките, белият цвят е вкоренен в съзнанието на хората с изключително положителни асоциации: "светлина", "чистота", "мекота", "непорочност", "невинност" (дори и бялото вино не може да бъде напълно избелено без преваряване с така наречения чист спирт, който е безцветна течност), "покровителство", "покривало" (според научно-ботаническата, и още по-точно - според микологическата терминология "поличката" на мухоморката и белите петънца на неговата шапчица се наричат "остатъци от покривалото").

И след целия този комплекс от много силни и ярки преживявания, преминаващи у детето като емоционален взрив за някакъв си миг, и трансформиращи се веднага в порив, възрастният го хваща за ръката и вика или шепти със "страшен" глас нещо от рода на: "Стой, не ги пипай! Не се приближавай! Тези гъби не бива да се берат! Мухоморките са отровни, те са смъртоносна отрова. Ако хапнеш ще умреш!"

Всичко това се изговаря и се набива в съзнанието на детето на жестово-вербално ниво пак за един миг и действа много силно, тъй като идва внезапно - без всякаква подготовка, без предварителни разяснения, които преди – в къщи и в града са изглеждали за по-голямата част от възрастните просто ненужни. По-точно казано: на повечето родители - до горската среща - и на ум не им е минавало да просвещават специално по този въпрос чедата си, носещи дрехи с изображения на мухоморки, покриващи се с цветни весели одеялца със същото изображение, гледащи преди сън на висящото над леглото килимче със същия мотив, използващи чашчици-блюдцета, украсени или с мухоморкови картинки, или просто с бели петна на червен фон (че това е най-детската и едва ли не най-добра за децата  разцветка е несъмнено за всички), държащи четчици за зъби, за да си измият белите зъбки вътре в червените устички - от специални подставки, фабрично произведени с форма и цвят на мухоморка; играещи в пясъчници с макети на същите гъбички...

Ако такъв удар обаче е нанесен и забраната е поставена, след завръщането си от гората у дома родителите би следвало да унищожат (да изгорят-да скъсат-да разбият-да изхвърлят) и всичко това, което съдържа изображение на смъртоносните гъби. Но современният цивилизован човек, градският човек, бидейки последователен шизофреник, съвсем не постъпва така. Това също не се осъзнава от него чрез нито една част на тялото. Всичко си остава същото, като че нищо не се е случило. И децата порастват най-често като родителите си, с раздвоено съзнание. А може ли, нека да попитаме ние тук, да се случи такова нещо с природния човек, с дивака – с чукче-то да речем, или с папуаса - които често могат да бъдат видяни от цивилизованите хора по един от техните идоли - телевизора, - те да използват в своето ежедневие изображения-символи на неща и същности, смятани от тях за враждебни?

* * *

Трябва да се отбележи, че описаният по-горе вариант на шизофренично поведение на зрелите хора към мухоморките в гората (каквато раздвоенност, както и всяка друга, отдалечава от целостността и в крайна сметка може да доведе до рак, исцеляван според слуховете също от мухоморката) и към мухоморковите символи върху/в предметите от домашния бит – все още не най-лошият. Твърде често се случва такъв "развой на събитията", когато родителят под предлог - усилване на "възпитателния ефект" на думите си, за убедителност-нагледност рита невинната мухоморка с крак – като топка - държейки в същото време чедото си за ръка. Добре - т.е. такова поведение би могло някак си да се оправдае – ако самият надругател е пострадал от мухоморката: тровил се, бил е на смъртно легло, ако е загубил да речем, погребал е близък човек заради гъбата. А фактически в грамадното мнозинство случаи човек постъпва толкова елементарно "по внушение", като зомби, като жертва на общественото мнение – нямайки си и понятие за свойствата и истинската вредност на това, което рита. Постъпвайки така, самият ритащ си няма представа за това, което прави: не осъзнава, че той – големият и силният – тъпчейки с крак нещо толкова несравнимо малко, слабо и беззащитно, по такъв начин поставя себе си и гъбата на едно ниво, изравнява се с нея, т.е. признава нейната сила, признава я за враг-противник, с други думи казано – признава я за жива и едва ли не за човешка (макар и да е нечовешка) същност. От друга страна, опасявайки се да не "навреди" на себе си, любимия, той си избива по този начин страха, панически вреди на Природата, и в такъв случай – ако не аборигенският австралийски бумеранг, то хантийският "арбалет" ще удари в него и в децата му.

Никой не премахва (от пътя си) зелената мухоморка, Патуярдовата гъба, Бялата мухоморка, Тигровата гъба или Обикновените диплянки, за които отдавна е известен на науката факта, че отровата им е несравнимо по-силна и по-опасна от отровата на червената мухоморка. Защо това е така? Просто защото това са все гъби незабележими, не изпъкват и не са интересни. Те са и по-трудно откриваеми и се срещат по-рядко - не излизат пред човека за разлика от червената мухоморка, не бият на очи, не зоват. Техният вид не подстрекава и не подтиква към "кощунство-светотатство", не съблазнява за подигравка с красотата в съпровод със странно чувство за изпълнен човешки дълг и дълбоко удовлетворение на най-низши инстинкти. Освен това в този удар по мухоморката с крак (бело-червената, жилава, сочно-влакнеста плът, която веднага се взривява-разпръсква от силния ритник) пред очите на държаното  с ръка дете, се съдържа и избивание  на собствения "детски страх" пред незнайността, пред непознатото омагьосаното-заговорено-табуирано, и чрез самата гъба се извършва отмъщение  както на собствените родители и на мнението на обществото, наложили някога забраната си, така и на самия себе си за страхливостта и неспособността да се преодолее тази забрана с поемане на отговорност, за неспособността да се прекрачи чертата, за собствената си боязън да се опита непознатото, да се вкуси - тук и в буквален смисъл - забранения плод. И, едновременно, в такъв един ритник присъства намерението "с личен пример" да се запрограмира същото поведение в присъстващото тук собствено чедо.

(Доста известната ирландска певица с рижава коса Шенид О'Конор има една песен със заглавие "Red Football" - "Червен футбол". Макар и певицата да има имидж на феминистка и националистка, тази песен без особено преувеличение може да се разглежда и в нашия човешко-гъбен контекст. Вълнуващата мелодия с думи не може да се изрази тук, но думите (с подтекста) са следните:

 

             Не съм аз топка футболна с цвят червен,

За да ме риташ по полето,

Клъбце-украшение от елхата съм, и съм крехка.

Не съм и от градината зоологическа животно, макар и предана да съм ти.

Крокодил в клетка не съм, който дух загубил е

От безкрайното хвърляне на монети

На неговия гръб през прозорчето малко.

Повтарям – не съм ти аз животно диво,

Не съм ти момче за бой,

Не смей да се държиш така с мене.

Не животно съм от зоопарка.

 

Кожата ми не ти е топка футболна,

Главата ми не ти е футболна топка,

Тялото ми не ти е футболна топка,

Утробата ми не ти е футболна топка,

Сърцето ми не ти е футболна топка.

 

Не съм аз животно зоо-градинско!

Не ще скачам за всеки от вас -

Не съм животно зоо-парково!

С решимост изпълнена съм да скоча върху гривата твоя

И да приключа с теб!

 

Ирландия – където, разбира се също се срещат мухоморки е далечко от нас. Ще взема пример „по-близък“, "по-горещ", ще ви разкажа в тези ярки скоби историята, която чух от един мой личен познат. Накратко тя е следната. В детска възраст този човек много е обичал да… рита мухоморките по времето, когато е ходил с родителите си на почивка в места, където тези гъби са расли буквално на цели поляни. Там си е играл „футбола“ с тях. А на него самият косата му е рижава и лицето - петнисто. След службата си в казармата, отива да живее в големия град, учейки задочно в университета. Приработвал е някъде като хамалин, и "колегите" му неочаквано започнали да го наричат "мухоморка" - заради бялата му кожа в съчетание с рижава коса и сипаничаво лице. И толкова злобно, че според неговите думи, буквално му се е налагало да се бие с тях. Този човек обаче успял да осъзнае ставащото във връзка с някогашната му детска агресия, и отишъл - в края на крайщата - при гъбите, да им се поклони и да им устрои дори прием "на висше ниво" – вътре в себе си.)

Сега, връщайки се към това, за което говорех до скобите, следва да се отбележи нещо, което е пре-красно известно на психолозите, - че след светотатство (усетено като такова, макар и подсъзнателно от човека, който го извършва) със сигурност следва вина - по принципа на махмурлъка – която е нужно да се изкупува-избива или поне да се "замазва". Получава се в такъв случай, че именно широкото разпространение на мухоморковите изображения-символи – не само по дребните преносими предмети от всекидневния бит, но и огромните „посадени“ ръкотворни дървени и метални гъби в детските градини и на детските площадки, и дори украшенията по вратите и фасадите на същите тези ярки "учреждения" – това може да се разглежда именно като процес на покаяние, или като "изкупителни мерки".

Тук наистина е възможна и друга – по-широка, така да се каже - гледна точка: "чисто и просто" мухоморките повеляват на хората постоянно да ги гледат, да ги имат пред очите си като напомняне за чудесните сили на природата, за това, което може би е направило човека човек (известният наш учен-универсалист В.В. Налимов в книгата си "Спонтанност на съзнанието" е издигнал съвсем сериозно хипотезата, че мухоморките, които са били употребявани от първобитните горски хора – които са изучавали и пробвали "на вкус", "на език" целия свят наоколо – благодарение на психоактивните си свойства са послужили по този начин като голям тласък напред – като ядрен ускорител, който гигантски е повишил или изобщо "разкрил" способностите на човешкия мозък и е способствовал за голям полет на въображението, за създаване на най-различни символни системи, изкуства и, най-важното – за развитие на езика); те повеляват "да се почитат предците",  да се прочете тази древна горска "книга" (тъй като белите точки на червената шапчица могат напълно да се разглеждат като първобитен тайнопис-шифър-информационен код-писменост-послание),  да се почита-да се помни собственото детство в онтогенетичен смисъл – като се има пред вид, че тези изображения присъстват в градовете най-често на най-различни детски места и наблизо-около тях. (Та нали никакви други широко известни психотропи - нито конопът, нито татулът, нито кактусът-пейот - или "просто" опиянители от типа на гроздовата лоза /гроздовете/ не се използват и не фигурират в качество на подобни детски-местни емблеми.)

Обаче и това - при всеобщата инфектираност и поражение с раздвоеност – не ни спасява. Децата свикват с тези изображения, проникават се към тях с добро родствено чувство, а когато дойдат за първи път в гората... получават по-горе описания ритник, който ги гони по-нататък по този омагьосан кръг или, казано по друг начин, по "вещерския пръстен", както народния термин описва различни гъби, растящи в гората под формата на кръгове. Най-радикален изход от това об-кръжение е – да вземе възрастният и просто да изяде  (или насаме или пред очите на чадото си) тази гъба, а после "всичко" за нея да разкаже. Или поне – без да я яде, не приемайки я вътрешно, да каже нещо от рода на: "Този гъба не се яде просто така, като другите. Виждаш ли колко е различна тя на вид, това се вижда от пръв поглед. Няма други гъби като тази в гората. Това е вълшебна и целебна гъба, с нея се лекуват животните - мечки, лосове, вълци - и хората, от различни болести. Но е нужно да се знае как да се употребява правилно. А за тази цел е нужно първо да порастнеш."

А пък хората, които се решат да опитат да хапнат мухоморка, за да излязат от "порочния кръг", трябва да знаят, че мухоморката е гъба не само впечатлителна, но и честна: ако човек изяде една-две сурови гъби (което е добре все-пак да не прави), може да почувства гадене, което най-много ще завърши с повръщане, или благополучно безследно ще премине (цялата "картина на отравяне", приведена по-рано в цитата, по книгата "Наркотици и отрови" представлява или вопиющо несъответствие с действителността или, в крайна сметка, огромно преувеличение, бидейки най-вероятно следствие на елементарно незнание, зад което пак стои страх да се прекрачи табуто, клеветата на мухоморката) и след това, след около два часа, ще настъпи прилив на енергия, лека еуфория (приличаща малко на алкохолно опиянение, но без глупостите и всички други неприятни съпътстващи, странични ефекти и последствия на алкохола), която може да продължи от 4 до 12 часа, а при особено чувствителните хора - до 24 часа. У някои хора, при затворени очи може да се появят "образи" и сънищата ще бъдат малко по-ярки, по-дълбоки и по-силни от обикновеното. Освен това ще се изострят възприятията - особено вкуса, обонянието и слуха, именно в тази последователност - всяка храна ще изглежда невероятно вкусна, "райска", и човек може яде повече от нормалното, наслаждавайки се на всяко парче, на всяка порция. В цялото тяло ще се появи допълнителна сила при лека повърхностна анестезия. Координацията на движенията в дози, които не са много високи (10-12 гъби и нагоре) не се нарушават. На следващия ден, след събуждане, което външно с нищо не се отличава от обикновеното, всякакъв махмурлък отсъства и през целия ден може да си остане повишената енергия. Желание незабавно да се повтори "опитът" не се появява.

Продължавайки темата за изкупително-поправителните работи на зрелите хора по отношение на горските мухоморки, може без особено усилие да си представим - именно детската - радост, която би преживял съвременния трудов човек без специално художествено или дизайнерско образование, когато открива колко гениално-хубаво и просто е да се направи, например, соленичка под формата на мухоморчица. Дупчиците, пробити в шапчицата за изсипване на солта на тънки струйчици, още след първото посолване, след първото ѝ използване ще побелеят от солта и функционалната вещ – с едно движение, с едно замахване, като в някакво вълшебство – ще стане украшение и същество! Слабо вероятно е, такъв първооткривател-изобретател (едва ли може да бъде наречен рационализатор) да събере този "фокус" във фокус на едно почти поетичено изказване: "Тази гъба е солта на земята!", но нещо подобно, та макар и безмълвно, тайно, той със сигурност ще преживее. В края на краищата, никоя друга гъбa няма да успее в такъв трик - почти магически мимезис - в толкова пълна степен и форма. Такъв – може да се каже евристичен – възторг най-вероятно не би се получил у изобретателя на "мухоморкова" поставка за моливи, поставка за игли или чаша за зъбни четки, обаче за "утеха" за него/нея, може да се каже, че както съзерцанието отвън, така и употребата на тази гъба вътрешно води до увеличаване на красноречието и свободата на изявленията, може да замени в медицинско отношение акупунктурата и насърчава почистването-избелването на зъбите. Интересно беше да попитам членовете на "художествения съвет" или "производствената комисия" на някой завод, който масово произвежда солници, стъклени чашки, кърпи, килимчета, дрехи и т.н. с мухоморкова символика - демек за какво си мислят те по време сесиите, обсъжданията-утвърждаванията на такива проекти, предоставяни им за разглеждане от художници и дизайнери. Че това е просто красиво ли? Или така е прието? А какво да кажем за синтетичните текстилни килимчета от края на 50-те-60-те години на 20ти век, които се изготвяха в бившия СССР масово, и в много домове попадаха такива, които съдържаха приказни мухоморкови сюжети едва ли не на пръв план, и в размер, по-голям от  натуралния? Какво е било влиянието на такива изображения върху децата, за които гигантските мухоморки са били последното, което са виждали  преди сън, и първото - при събуждане сутрин? А как това въздействие се е трансформирало по време, да кажем, на боледуване на детето, при повишение на температурата, при балансирането на ръба на гриповото бълнуване-халлюцинации?

А какво става със „забраната мухоморка“ когато някой човек внезапно се хваща, че обявява тази забрана по време на семеен излет в гората за гъби, спрял на някакъв планински хълм, и държащ в ръката солница с формата на мухоморка, донесена и надвесена над твърдо свареното яйце или над вътрешната част на червен домат?...

Има плахо, разумно-кондомно мнение и твърдение, че "външният вид лъже", че демек "къщата не е красива с красотата си отвън, а с баницата в нея...". Но при внимателен поглед се оказва, че тази страхлива мъдрост е измамна - опитът, и то не само на ясновиждащите старци, показва, че всичко вътрешно има израз и във външния вид, т.е. екстериорът е "пълномощен представител" на интериора. Струва си да се обърнем - ако са необходими научни доказателства – да речем към физиогномиката или езика на знаците, които се използват активно в психологията, психиатрията и криминалистиката. Истинската външна красота не може да съществува без вътрешна доброта и крепкост. Естетическата наслада от съзерцаването на външния вид се дължи или на вътрешната радост, сила и светлина, или рано или късно ще доведе до такава. Лично аз като дете винаги тъгувах когато минавах покрай мухоморки - въпреки че не знаех нищо за техните вътрешни свойства - лечебни и психеделични. Но как мога да кажа - не знаех? Все пак бях чел в приказките за магията им, гледал бях анимационни филми с тях – бих могъл да се досетя, т.е. да преведа разбирането си на обикновен език. Недоумявах - приблизително както недоумявах от факта, че революционерите моряци и селяни могат, да речем, да управляват банки и индустрии, - нима такива красиви гъби могат да не стават за нищо друго, и трябва да бъдат класифицирани като "поганци"?! Не, те просто не могат да бъдат такива!.. И какво изобщо означава тази дума – поганци? И каква е нейната клеветническа сила?

 

 * * *

 

По-ган-ци. Пог-ан-ци. Поган-ци. .. Самата тази дума по някакъв начин е свързана с думите "мръсни", "копелета" (лат. – pagans) в смисъл на "езичници", "нехристияни". Тук има смисъл, има за какво да се хванеш. Едва ли е възможно сериозно да се оспори фактът, че културата на използване на червената мухоморка сред древните хора, населявали Евразия и Америка, е възникнала и е съществувала много преди появата на Христос. Няма сигурни научни данни за това какво "вино" са пили Христос и учениците му на Тайната вечеря, но фактът, че това не било гъбена напитка, а най-вероятно наистина гроздова, не буди съмнение и дори размисъл. След като осветява, чрез употребата, естествения гроздов опияняващ продукт (който без дестилация не може да достигне спиртност над 16 градуса), Христос сякаш завещава виното на хората. Не е забранявал и ползването на нещо друго - по-точно, нищо подобно не е записано в текстовете на каноничните евангелия. Въпреки това, неговите последователи, самите апостоли (особено фанатизираният, "прекован" апостол Павел) и техните последователи го направиха сами "за него". Така, както те са пили "за него", така и всички църковни хора го правят. Характерно, и малко обмислено е именно това - "за него". Специфика на пиенето на алкохола е фактът, който едва ли някой от пиещите осъзнава, че вдигайки чаши с вдъхновяващата (спирт-алкохол) напитка в тях, вдигайки наздравица, пиещите заявяват, че пият за нещо или за някого.

Тоест налице е задължително пренасочване, отстраняване на себе си, все едно извинение за пиянството - сякаш, пиейки вино, хората се чувстват виновни за това пред някого или нещо, за себе си и пред себе си - в крайна сметка, може би пред бога, за използването на този божествен дар напразно, неприлично и за зло. А защо не се случва някой да вдигне тост за това, което се намира в чашите? Накратко казано – да пие вино за самото вино, в името на него. Но очевидно алкохолът, който не води до разширяване на съзнанието и не е психеделик, не може да доведе пияниците до такива открития. Несъзнателната вина за пиянството очевидно е толкова голяма, че консумацията на това вещество се е наложило да бъде силно институционализирана и издигната до царско-божествения трон като символична кръв на бога. Фактът, че това пиене по същество е езически акт - пиенето на кръв, е старателно прикрит от "църковниците" от всякакъв ранг и посвещения, по всякакъв начин, и облечен от тях във всякакви камуфлажни одежди. „Срамна“ тук очевидно е самата комбинация - символична кръв - тъй като този „символ“ се пие, приема се чувствено - вътрешно под формата на лъжица разредено вино, и това е самата ядка на православието, неговата светая светих. В църковната практика приемането от ръцете на свещеник на малка лъжица червено вино, разредено с вода (виното също, отбелязваме, е червено), се предхожда от пост, молитва и най-важното - от покаяние. О, това е вече о-каяно вино!...

Ако кажете на човек, който редовно се причастява в храма, че той може да се нарече „кръвопиец“ без много увъртане, той несъмнено ще се възпротиви (ако не е истински светец, не уродливец) – ще изрази този протест или с агресия, или със "скромно" отстраняване.

Що се отнася до езическите не-винарски култури, при тях използването на червената мухоморка и култа към нея като водач от божеството/към божеството е съпроводено с откровено, а не символично изяждане на свещения тотем-пазител на рода - племе. Чукчи, камчадали, евенки, ханти-манси, самоеди ненци и др. убиват и ядат Елен (в старите времена сред жителите на тундровата зона, където мухоморките вече са рядкост и малко на брой, една такава гъба се е разменяла за цял елен), Мечка, Морж, Кит. В същото време ловците - и на елени, и на мухоморки – са знаели, че ги очаква и тях същата съдба. И си живеят спокойно, без смущения и колебания, без да мислят за спасение в християнския смисъл (тоест да стигнат до Рая, до „вечния курорт“, до място хубаво, осигурено сто процента). Изяждайки "вълшебните гъби" - пасищните дарове на гората, която по принцип е свещена, поглъщайки тези мистериозни деца на Небето и Земята и по този начин сродявайки се с тях, горските хора са получавали знанието, че от този момент имат място-представителство-застъпничество в царството на гъбите - т.е едновременно и в Подземния и в Небесния светове.

* * *

 

 

 

Продължение следва

 

 

Оригинален текст 

 

 А. Вербников

Дедушка Мухомор и мальчик Бананан

или Грибники-шкурники

 

 

Аннотация 

 

Книжка, на которую вы натолкнулись сейчас, посвящена мухоморам и их роли в жизни как всей русской культуры, так и отдельно взятого судьбой за шкирку русского культурного человека.

 

Глава 1. Дедушка-мухомор

 

Темному беспамятству Сергея Курехина 

 

Здесь в лесах даже розы цветут,

Даже пальмы растут - вот умора! 

Но как странно - во Франции, тут, 

Я нигде не встречал мухомора. 

 

Может быть, просто климат не тот – 

Мало сосен, березок, болотца. 

Ну, а может быть, он не растет, 

Потому что ему не растется. 

 

С той поры, с той далекой поры – 

...Чахлый ельник, Балтийское море. 

Тишина, пустота, комары, 

Чья-то кровь на кривом мухоморе.

Г. Иванов 

 

Чем бы был красен наш лес, если бы не грибы, отталкивающе-пасмурно названые в русском речевом обиходе мухоморами? Латинское название этого существа (sic, ибо про грибы "ученым" до сих пор неясно к растительному или животному царству относятся их белковые тела или вообще составляют отдельную "статью" в мире всего живого) - Amanita Muscaria. Второе слово в этом сочетании действительно означает в переводе "мушиный" или "относящийся к мухам", а первое созвучно франко-итало-испанским словам "amore", "amante" и т.п., общим корнем которых является слово "любовь", "амур", по-русски говоря. Так что - "любимец" или "любовник", или "любящий" мух? А может быть и вовсе - чуть продляя ассоциативный ряд и подключая мифолого-религиозно-культурные ассоциации, сказать "Повелитель мух", кои де любят его так, что мрут на нем от своей любви?

"Повелитель мух" - это говоря иначе, Вельзевул. Вряд ли сей ассоциативный ряд способен с легкостью выстроиться в "голове" у подавляющего (мух) большинства тех русских людей, которые знают обиходное название этого гриба ( для сравнения: английское Fly agaric - мушиный или летучий, летный летающий агарик; немецкое Fliegenpilz - мушиный или летучий, летающий гриб; французское Tue-mouche - "убей муху" или мухобой, так что русский более всего близок в этом вопросе к французскому контексту, где, если верить русскому же эмигранту во-Францию Г. Иванову, увы, нет в лесах мухоморов, даже видимо в Bois de Bouleaux, что в переводе означает "Beriozovy les", где, казалось бы, этих грибов должно быть видимо-невидимо). Но что-то такое им, вероятно, все же приходит на ум, какие-то ведьмовские, нечисто сильные, "сатанинские" ассоциации - хотя для этого, казалось бы, существует специальный отдельный экземпляр, так и называемый "Сатанинским грибом". Увы, приходится констатировать, что даже те люди, которые продают мухоморы в наши дни (за бесценок по сравнению со всеми прочими "ценными", т.е. нормально-людскими, съедобными грибами) на импровизированных рыночках возле гастрономов-остановок, практически не имеют понятия о свойствах своего товара, о степени его "ядовитости" и "полезности". Единственное - это по опыту разговоров со многими такими торговцами разных возрастов и полов - что они знают, так это то, что мухомор обладает де какими-то целебными/целительными свойствами-силами, едва ли не "волшебными", и проходит как таковой по разряду "народных средств", кои, кстати, могут быть вполне по средствам самым бедным слоям народа. Сказывают, что он заживляет ожоги, язвы, и раны внутренние и внешние, ни от чего другого не заживающие, избавляет от радикулита, служит отменным мышечным релаксантом (по словам одной целительницы из "альтернативного" медицинского учреждения г. Екатеринбурга) и, конечно, самое главное - спасает от рака или, по меньшей мере, очень отдаляет трагический исход этого "заболевания" супротив прогнозов официальной медицины. 

 Довольно многие наслышаны о спиртовой настойке мухоморкаа, которую больные раком пьют по каплям или по особой схеме, увеличивая дозу с капель до 15-20 грамм, а затем, через 21 день все повторяя - так, наверное, чтобы поддерживать себя суггестивной силой медицинской науки, насквозь схематизированной подобным образом, чтобы не утерять с ней связь окончательно. Я лично знаю нескольктяхната тактяхната самоисцеляющтяхнатася - рак горла, желудка и т.п. - коитоотказались от услуг государственных поликлиник-госпиталей, от заботы о себе, говоря иначе, хора в "белых халатах" и обратились - трудно сказать за первой или последней, скорой или неспешной - помощью к "гораным гномам" в красно-белых мантиях, скажем так. Однако статистики - опять же официальной, в противовес упорно-благожелательной молве о пользе такого лечения - не существует, и посему невозможно утверждать, является ли здесь истинным спасителем, настоящей волшебной палочкой-выручалочкой самый яркий, ярый, броский и нарядный из гъбинашего гораа, или спасает "просто" вера отчаявшегося человека (которому больше нечего терять и бояться) в целительные силы Природы, во что-то более древнее-дремучее-нечеловеческое, от Земли богатырское, пусть и помеченное клеймом "нечистого", "запретного", "смертельно-опасного" всемогущим и обычно - вне случаев крайней нужды - необоримым общественным мнением.

Чтобы привести хотя бы одно более или менее официальное и мало-мальски авторитетное печатное свидетельство, процитирую финальную главку публикации удмуртского писателя О. Поскребышева в духе некогда популярных солоухинсктяхната "Камешков на ладони" из журнала "Урал" за июль 1991 года. Главка та - или головка? или шляпка? - так и называется "Мухоморкаы":

 

Возвращаюсь из гораа.

– Поганок набрал, хи-хи! - засмеялись две девчушки, заглянув в мою корзину.

В ней действительно лежит несколько красных мухоморки, отделенных от обычных гъбигазетной прокладкой. Признаюсь, еще несколько лет назад, увидев тяхната в чьей-нибудь корзинке, я, наверно, тоже бы засмеялся - пусть про себя.

Мое отношение к мухоморкаам совершенно изменилось после одного необычного случая.

У тещи Александры Егоровны заболела нога. Началось с мозоли на пятке. Затем это место стало мокнуть. Дальше - хуже. Полугодовое лечение аптечными мазями и присыпками результата не дало. Вроде и затянется болячка - ан снова, лишь спадет короста - под нею язва. К тому же рана стала раздаваться вширь.

Думам, нехорошо. Все начало настораживать. Мысли всякие пошли.

Приехала в гости моя мама. Разговор, понятно, сразу об этом. Оглядела мама болячку и говорит:

– Добро, что время летнее. Бежи, сын, в гора и не возвращайся без мухоморкаа.

Мы вдвоем с женой отправились. Но такая пора выдалась, что исходив с десяток километров, на великую силу нашли два плохоньктяхната мухоморкаишка. Вовсе никудышные. То ли тяхната поклевал кто, то ли сами усохли. Но что делать? Взяли, какие нашлись, принако.

Мама тяхната вымыла, покрошила мельченько и - в пол-литровую банку, а сверху гнет приспособила. Через двое суток крошево дало сок. Влажная мухоморканая кашица и была обильно наложена на застарелую язву, а поверх ее - пленка, чтобы вата и марлевая повязка не выпили гъбаное снадобье.

Что дальше?

Дальше вот что скажу: можете верить или не верить, трех подобных перевязок хватило, чтобы нога зажила. Полгода, повторяю, не проходила болячка. Целых полгода!

Это было как чудо.

С тех пор я не равнодушен к мухоморкаам. Его красный цвет волнует и тревожит меня, словно напоминает о некой силе, которая готова помочь в случае беды. Больше того, в своей семье мы каждое лето делаем на зиму запас мухоморканого настоя. Не знаю, обладает ли он целебной силой для лечения внутреннтяхната немочей. Что же касается открытых ранений ( сорвал ли кожу, порезал ли руку...), в тезислучаях он - молодец. Никому не навязываю своего мнения, но увиденное собственными глазами заставило меня относиться к мухоморкау с большим уважением.

Разбира се, он - яд, как, скажем, змеиный яд - тоже яд. Но, видимо, эта сила мухоморкаа и борется против болезни. Не случайно же, по свидетельству знающтяхната хора, гораные животные, заболев, пользуются этим гъба. А мы, оказавшись у природы на отшибе, почти выпав из ее гармоничного устройства, порой бездумно вредя ему, разучились владеть и ее живительными секретами.

От непознанного или непонятного всегда так легко отвернуться. А еще легче - обругать, понасмешничать, выкрикнуть что-нибудь вроде:

- Поганка!

 

* * *

 

Таким образом осуществлен возврат - вполне в духе опытного гъбаника, тъй като гъбите ищутся и собираются именно при "хождении кругами" и "кружении на месте" в темном горау - к тому, чем красен наш гора, чем он, иначе-синонимически говоря, украшен, красив; к волнующе и тревожаще красному цвету мухоморки. Рассмотрим же с максимальным вниманием сей - бросающийся в глаза первым - цветовой аспект мухоморки, точнее цветовой аспект воздействия мухоморки на хора.

Красный - как известно из теории цвета и из практики, будучи одним из самых основных, изначальных цветов спектра, т.е. таким, который невозможно получить путем смешения другтяхната "красок мироздания", является, можно сказать, цветом Божественным. Издавна красный считается цветом царским, символизирующим высшую власть - монаршии мантии были именно красного цвета. (Разновидность мухоморкаа с коричневой шляпкой выделяют в отдельный вид, нареченКоролевским мухоморкаом /Amanita regalis/. Иногда его считают лишь разновидностью красного мухоморкаа и называют Amanita muscaria var. umbrina, т.е. коричневый вариант красного мухоморкаа). Красна и основополагающая жидкость человеческого организма - кровь. Т.е. снаружи человек бел, а внутри красен. Мухоморка - наоборот. Это, разбира се - по принципу дополнения - привлекает "стороны" обоюдно. Далее, из той же теории цвета: красный является дополнительно-контрастным цветом к зеленому, точно так же как белый к черному или желтый к синему. Применительно к господствующему зеленому цвету наштяхната гораов и травянистых полян-опушек, это означает просто то, что мухоморкаы прямо-таки бросаются в глаза, сразу, издали заявляют о себе так, что невозможно не заметить, зовут так, что мимо трудно пройти, не остановившись, пленяют взор.

Более того, ако взять идиому "темный гора" в тактяхната устойчивых выражениях, как "жизнь - это темный гора" или "природа для нас - темный гора", то яркие, различных оттенков красного - от оранжевого до бордового - большие, заметные гъбите будут служить чем-то вроде "огоньков в ночи", привлекающтяхната внимание и сулящтяхната ако не прояснение-просвещение-просветление, то перемену и отдых, по крайней мере. И одновременно они служат "красным цветом", т.е. "стоп-сигналом" для нас, привыкштяхната ориентироваться в городе по светофорам на опасных перекрестках (кстати то, что дума Светофор является несомненным дублетом слова Люцифер, мало кого смущает, даже самых набожных хора).

Иначе говоря, наше внимание-восприятие и воспитание делают так, что мухоморкаы как бы сигналят нам, людям, находящимся или оказавшимся в неведении-растерянности в "темном горау": "Стоп! Обрати на меня внимание, верь собственным глазам. Склонись ко мне, подними меня до себя. Может быть я тебе что-то проясню".

Действительно, в руссктяхната народных (и не только руссктяхната) сказках именно гъба Мухоморка, оборачивающийся говорящим бело-длиннобородым гномом в пятнистой широкополой шляпе, зачастую представлен как советчик-спаситель добрым молодцам и красным девицам, лтъй като просто заплутавшим в чаще, лтъй като оказавшимся там по чьей-то могущественной воле ( чаще злой, чем доброй), с какой-лтъй като целью (чаще всего раздобыть что-нибудь волшебное), лтъй като без оной - т.е. на собственную погибель. Этот "архетип" настолько силен, что даже в самых "красных", советско-сталинсктяхната фильмах, т.е. снятых при режиме, в котором не только о пстяхнатаоделическтяхната свойствах Красного Мухоморкаа, но и о пстяхнатаотропных веществах вообще не было речи, мудрый помощник, оборотистый бабата Мухоморка появляется регулярно, как регулярная Красная Армия.

Красный цвет по своему пстяхнатаологическому содержанию-воздействию (например, знаменитый в пстяхнатаологии-пстяхнатаиатрии тест Люшера) символизирует настоящее здесь и сейчас, активность, сексуальность, а кроме того с а м, без всяктяхната символов, является возбудителем всевозможных импульсов-действий: "красная тряпка", приводящая в яр/к/ость быка, красное знамя, идущтяхната в бой, красные фонари и такой же цвет интерьера борделей, собственный цвет половых органов или, хотя бы, призывно приоткрытых подкрашенных губ в какой угодно визуальной рекламе.

Действительно, то, что впитывание красного цвета зрением заставляет сердце биться живее и кровь бежать быстрее, считается доказанным современной наукой фактом. И в связи с этим не кажется удивительным, а звучит вполне правдоподобно тот "исторический" факт, что, например, викинги, и особенно тяхната "зеленые", а точнее, пожалуй, "малиновые береты" - берсеркеры употребляли перед боем для повышения силы-воинственности-ярости напиток из красного мухоморкаа. (Не исключено, что все "командос" имеют в качестве униформенных головных уборов береты именно потому что с таким на голове человек сохраняет-проявляет-несет свое сходство с "воинственнейшим" гъба древнтяхната). Так же поступали и русские витязи - исторически прошедшие выучку у варягов - именовавшиеся боЯРами, т.е. по одной из этимологий, беше ярыми, иначе говоря очень яркими. Эти, можно сказать, самые мухоморкаистые ребята, завоевали себе впоследствии ключевые посты в общественно-государственном устройстве.

Даже ако отбросить все специфические, "химические" свойства мухоморкаа и ничего не знать о нтяхната, один его цвет, одно только потребление чего-то будоражаще-красного внутрь через зрение должно было приводить к повышению "марсиансктяхната" качеств человека. Ведь Марс - как полагают ныне все больше современных ученых, опираясь на результаты новейштяхната космическтяхната исследований - откуда могла прийти на Землю цивилизация и сама "жизнь", является ближайшим к нам небесным телом красного цвета. В американском сленге ( Slang and euphemism. R.A.Spears. - A Signet Book), например, мухоморка называется "woodpecker of Mars", т.е."дятел с Марса" или "дятел Марса", в то время как само дума "woodpecker" (дятел красноголовый) означает в том же сленге отнюдь не "болвана" или "зануду", как у нас, но "пулемет", иначе говоря то, что внедряет что-то во что-то со страшной силой, частотой и быстротой - классически фаллические и осеменительные ассоциации, вызываемые любым видом огнестрельного оружия со стволом-дулом. Стягивая все сказанное в одну фразу, "арифметически" сокращая, получим, что "Марс некогда со страшной силой обстрелял-оплодотворил нашу Землю спорами чего-то такого, что впоследствии проросло и до стяхната пор прорастает в виде "космическтяхната", "ненормальных" порой огромных как (летающие) тарелки гртъй катов".

При всех свотяхната "воинственных" свойствах (кои будут подробнее рассмотрены ниже) мухоморка в той же ако не в большей мере считается "детским гъбаком", наверное самым детским, и уж точно самым распространенным представителем гъбаного мира, самым частым и освоенным человеческой культурой гъбаным символом.

Взрослые - когда им это удобно и нужно, т.е. когда сие не противоречит тяхната установкам - любят приговаривать, что мол "устами младенцев глаголет истина". Что же, ако привести ребенка в наш гора и последить за тем, на что - хотя бы только из гъби- он прореагирует-откликнется в первую очередь, ако понаблюдать за тем, что ребенка в этом горау привлечет, то это, разбира се, будут красные мухоморкаы. И цвет тяхната, и величина, и весь антропоморфный, максимально (хотя и схематично, мультипликационно) близкий человеку, гномический тяхната вид вызывает у детей, не "просвещенных", на тот предмет, что сии гъбите есть де "яд-отрава", чистый восторг. И ако детям не запрещать, то те, разбира се, наберут полное лукошко мухоморки, и, вероятно, попробуют на вкус (который, правда, им вряд ли понравится просто потому, что никакого особого вкуса у обсуждаемого гъбаа нет. Это не яблоко, не груша, не банан - особенно банан, о коем речь пойдет во второй главе). Однако такое - не только пробование на зубок, но и сам сбор мухоморки детьми - вряд ли может быть допущен взрослыми. Едва ли существуют специальные исследования по данному вопросу, но ако бы таковые имелись, то, весьма вероятно, выяснилось бы, сколь существенна пстяхнатаологическая травма, наносимая ребенку взрослым, возвещающим, что "мухоморкаы - яд, отрава. От нтяхната можно умереть". Забегая немного вперед, процитирую по книге "Poison: sorcery and science, friend and foe" ("Яд: колдовство и наука, друг и враг"), Leipzig, 1987:

 

Случаи отравления Amanita Muscaria ...крайне редки, поскольку яркие красные шляпки признаются почти всеми, как синоним "яда"...Сырые гъбите содержат всего 0,0002 процента мускарина, тогда как целый ряд поганок, коитовызывают симптомы сильного отравления , фундаментально отличающиеся от мухоморканого, содержат гораздо большее количество мускарина: Boletus satans, Clitocybe rivilosa, Amanita pantherina...

 

Можно без особого преувеличения сказать, что тут взрослые демонстрируют детям один из самых ярктяхната и самых раннтяхната примеров шизофрении - которая в той или иной степени и форме пронизывает всю вообще жизнь современного человека урбанистического - и заражают этой раздвоенностью, этим расстройством свотяхната детей. И особенно зловеще, я бы сказал "цинично" это выглядит и звучит буквально в самом "лоне природы". Фактически же имеет место следующее: нынешний малыш, как правило не бывающий в горау до трехлетнего возраста, тем не менее прекрасно знаком с веселыми, нарядными, красно-белыми в "горошек" гртъй каточками по тяхната многочисленным представителям, т.е. депутатам в домашнем и детсадично-дворовом ежедневие: в виде вышивок на собственных ползунках-распашонках, костюмчиках и шапочках, в виде игрушек-погремушек, в виде изображений в книжках сказок, мультиках - где мухоморкаы, сочные, радостные, жизнеутверждающие, крупные, ядреные, присутствуют обязательно и на видных местах; в виде-форме кухонных солонок; в виде непременных бесчисленных гъбаков над дворовыми и детсадовскими песочницами. Все эти яркие, домашне-дворово-садовые гъбаные символы годам к трем, т.е. ко времени первого похода в настоящий гора уже освоены ребенком, впитаны в кровь-мозг, ако не с молоком матери, то все равно весьма сходным образом ( кстати, идиома образцового здоровья - "кровь с молоком" - может быть легко и без всяктяхната натяжек визуализирована именно в виде маленького крепыша-мухоморкачика). И связаны эти символы в детском мозгу-крови с чем-то добрым, родным, греющим, защищающим, хранящим, радостным, привычным и, в то же время - сказочным, таинственным, необычным, праздничным, новогодним.

И вот, когда малыш, воспитанный таким образом - что называется, вприглядку, т.е. без слов и комментариев, а на одном зрительно-осязательном ряде с несомненно положительной "доброй" подкладкой - входит в настоящий, как в книжках, как в кино, гора, для него, ребенка - безусловно и напрямую сказочный, и видит там красно-белых гномов, его спонтанная реакция - радости и узнавания - вполне предсказуема и прогнозируема. И естественным продолжением этой детской реакции будет желание немедленно подойти - трудно сказать к "оригиналу" или "дубликату" - сорвать, поднять, наклониться, приблизить к себе, потрогать, попробовать. Силы такой реакции придает и то, что мухоморкаы, особенно молодые, детеныши, едва показывающиеся из земли могут смотреться на природном фоне гораа, состоящем из смеси множества неправильной формы мелктяхната "деталей", из путаницы зелено-коричневого цвета как едва ли не инородные тела - точно настоящие рукотворно-разумные игрушки из магазина, точно "подарки", расставленные под елки-сосны-березы кем-то большим и добрым, Дедом Морозом, может быть, или волшебником из сказки. Или, напротив, может возникнуть неосознанное озарение, что елочные Деды Морозы суть слепки с природных подъелочных мухоморки. Такому восприятию способствует вместе с яркой окраской и округлая форма - особенно молодых - гртъй катов, позволяющая принять тяхната в первый миг за ... апельсины-мандарины, тоже прочно ассоциирующимися с праздником, особенно новогодним. Кроме того сюда примешивается и невольное - из-за явной антропоморфности, из-за частого произрастания семейками, из-за похожести на маленьктяхната человечков или гномов - отождествление детьми тезигъбис самими собой, особенно, ако ребенок в горау имеет на голове красную в белый горошек панамку, "от клещей" или "от солнца". Сюда же - делая реверанс в сторону Фрейда-Юнга - следует добавить и неосознаваемые детьми 3-х лет (находящимися в так называемой фаллической стадии развития) сексуальные ассоциации. И эти асоциациибудут, по цялатавероятности, различными у маленьктяхната мальчиков и девочек. Научных исследовательсктяхната данных опять же нет, но вполне можно предположить, что мальчики переживают подспудное радостное отождествление с тем, что у нтяхната "есть", а у девочек, напротив, бессознательно актуализируется "комплекс кастрации" и "зависть к пенису" (любой популярный мифологический словарь свидетельствует о гъбаах как об одном из древнейштяхната фаллическтяхната символов человечества; вагинальные гъбаные символы, правда тоже встречаются - лисички, волнушки, рыжики - но значительно реже) и, соответственно - желание обладать-завладеть-присвоить-сорвать.

И, наконец, здесь нужно сказать, что мухоморка не является сущностью исключительно красного - различных оттенков - цвета. Красна только его верхушка (шляпка), а ножка, юбочка, пластины на внутренней стороне шляпки и точки на шляпке - чистейше-нежно-белоснежные. Можно смело предположить, что восприятие такого сочетания цветов гораной, небольшого размера, антропоморфной, отдельно-самостоятельной сущности бессознательно-суггестивно выводит на знакомую к этому возрасту уже многим детям волшебную сказку "Белоснежка и семь гномов" и одновременно работает на усиление "добрых" мухоморканых ассоциаций, тъй като в нашей, Евро-Азийской то бишь, культуре, географически совпадающей с ареалом произрастания мухоморки, белый цвет укоренен в исключительно положительных смыслах: "свет", "чистота", "мягкость", "непорочность", "невинность" (даже самое белое вино не может быть полностью обелено без возгонки в так нареченчистый спирт - бесцветную жидкость), "покровительство", "покров" (в научно-ботанической, точнее, в микологической терминологии и "юбочка" мухоморкаа и белые пятнышки на его шляпке называются "остатками покрывала").

И вот, после всего этого комплекса сильнейштяхната и ярчайштяхната переживаний, проходящтяхната у ребенка эмоциональным взрывом за какое-то мгновение и тотчас трансформирующтяхнатася в порыв, взрослый хватает его за руку и кричит или шепчет "страшным" голосом что-то вроде: "Стой, не смей рвать! Не подходи! Эти гъбите нельзя брать! Мухоморкаы - поганки, смертельная отрава. Ако съешь - умрешь!"

Все это проговаривается и вбивается уже в сознание ребенка на артикулированно-вербальном уровне тоже за одно мгновение и действует тем мощнее, что идва без всякой подготовки, без предварительных разъяснений, коитопрежде - дома, в городе - казались большинству взрослых просто ненужными. Вернее: большинству взрослых - до гораной встречи - и в голову не пртяхнатаодило специально просветить на сей предмет свотяхната чад, носящтяхната одежду с изображением мухоморки, укрывающтяхнатася цветными веселенькими одеялками с тем же изображением, глядящтяхната перед сном на прикроватн ый настенный коврик с тем же мотивом, пользующтяхнатася чашечками-блюдечками, украшенными лтъй като собственно мухоморкаными картинками, лтъй като просто раскрашенными "в горошек" (то, что это самая детская и едва ли не лучшая для детей расцветка ни у кого из нтяхната не вызывает сомнений), берущтяхната зубные щеточки , дабы чистить белые зубки внутри красных ротиков - из специальных подставок, промышленно выпускаемых в виде и цвете мухоморки; играющтяхната в песочницах под такими же гъбаками...

Однако, ако такой удар нанесен и запрет поставлен, то по возвращении из горау домой взрослым следовало бы уничтожить( сжечь-разорвать-разбить-выбросить) и все то домашнее, что несет на себе изображение смертельных де "поганок". Но современный человек цивилизованный, человек городской, будучи последовательным шизофреником, так отнюдь не поступает. Это ему тоже не идва ни в одну часть тела. Все возобновляется-продолжается как ни в чем не бывало. И дети вырастают, как правило, такими же расщепленцами. А можно ли, спрашивается, вообразить природного человека, дикаря - будь то чукча, будь то папуас - котяхната регулярно показывает цивилизованным людям один из тяхната идолов - телевизор, который пользуется в ежедневие изображениями-символами тех вещей и сущностей, коитоон считает враждебными себе?

* * *

Как бы там ни было, описанный выше вариант шизофренического поведения взрослых относительно мухоморки в горау (каковая раздвоенность, как и всякая прочая, ведет прочь от цельности и, в крайнем варианте может дать раковую болезнь, исцеляемую, по молве, тем же мухоморкаом) и мухоморканых символов на/в предметах домашнего обтяхнатаода - еще не самый худший. Весьма часто имеет место такое "развитие событий", когда родитель, якобы для увеличения "воспитательного эффекта" свотяхната слов, для убедительности-наглядности пинает не-винный мухоморка ногой - точно мячик - держа при этом свое чадо за руку. Ладно бы - т.е. такое поведение можно было бы хоть как-то оправдать - ако бы сам /рас/пинатель пострадал от мухоморкаа: сильно отравился, побывал бы при смерти, потерял бы, погреб бы под гъба близкого человека. А то, в гигантском большинстве случаев, человек поступает так просто "по наговору", как зомби, как жертва общественного мнения - понятия не имея о свойствах и истинно вредности пинаемого. Делая так, /рас/пинающий сам, понятное дело, не ведает того, что творит: он не сознает, что он - такой большой и сильный - попирая ногой столь несравненно малого, слабого и безответного, на самом деле ставит себя и гъба на одну доску, уравнивается с ним, т.е. признает его силу, признает в нем врага-противника, иначе говоря - живую и едва ли не человеческую (пусть и нечеловеческую) сущность. С другой стороны, страшась "вреда" от Природы себе любимому, он будто бы избывает этот страх тем, что судорожно вредит Природе и - ако не аборигенский бумеранг Австралии, то хантыйский "самострел" бьет в него и его детей.

Почему-то никто не сбивает (с пути) бледную поганку, волоконницу путайяра, вонючий или белый мухоморка, рядовку тигровую или обыкновенные сморчки-строчки, яд котяхната несравненно сильней и опасней яда красного мухоморкаа, что является фактом давно известным науке. Почему так? Да просто потому, что все это гъбите незаметные, невидные, неказистые. Тяхната и обнаружить труднее, и встречаются они реже - не выходят к человеку, в отличие от красного мухоморкаа, не бросаются в глаза, не призывают. Тяхната вид не подстрекает и не толкает на "кощунство-святотатство", не соблазняет поглумиться над красотой со сложным чувством выполненного человеческого долга и глубокого удовлетворения самых низменных инстинктов. Кроме того в этом ударе по мухоморкау ногой (бело-красная, упругая, сочно-волокнистая плоть, которая так и взрывается-разлетается от сильного пинка), на глазах у ребенка, со-держимого за руку, содержится и избывание собственного "детского страха" перед неведомым, непознанным заколдованно-заговоренно-табуированным, и на самом гъбае осуществляется месть как собственным родителям и мнению общества, наложившим когда-то свой запрет, так и самому себе за трусость и неспособность преодолеть это запрет на свой страх и риск, переступить черту, за собственную боязнь отведать неизведанного, вкусить - здесь в прямом смысле - запретный плод. И, одновременно, в таком пинке присутствует намеренье "личным примером" запрограммировать на такое же поведение находящееся рядом собственное чадо.

 

(Есть одна весьма известная рыжеволосая ирландская певица Шенид О'Коннор, у которой есть песня под названием "Red Football" - "Красный футбольный мяч". И хотя эта певица выступает как феминистка и националистка, данную песню без особых натяжек можно рассматривать и в нашем человеческо-гъбаном контексте. Щемяще-мощную мелодию на словах, естественно, не передашь, слова (подстрочник) же таковы:

 

Я не красный футбольный мяч ,

Чтобы пинать меня по саду,

Я красный шарик с рождественской елки, и я хрупка.

Я вовсе не животное в зоопарке, хотя я предана тебе.

Я не крокодил, который жил в клетке, и из которого

Выбили весь дух тем, что без конца швыряли ему на

Спину монетки через маленькое окошко.

Я повторяю - я тебе никакое ни животное из зверинца,

Я не мальчик для битья,

Ты не смеешь со мной так обращаться.

Я не животное в зоопарке.

 

Моя кожа - не футбольный мяч для тебя,

Моя голова - не футбольный мяч для тебя,

Мое тело - не футбольный мяч для тебя,

Мое чрево - не футбольный мяч для тебя,

Мое сердце - не футбольный мяч для тебя.

 

Я не животное в зоопарке!

И я буду прыгать на каждого из вас –

Я не животное в зоопарке!

И я преисполнена решимости вскочить тебе на загривок

И покончить с тобой!

 

Ирландия - хотя там, разбира се, тоже встречаются мухоморкаы - это далековато от нас. Чтобы взять пример "поближе", "погорячее", приведу в тезиже скобках историю, рассказанную мне одним личным знакомым. Вкратце. В детстве он очень любил мухоморкаы...пинать. С родителями ездил на отдых в някакви такие места, где эти гъбите росли буквально полянами. И там он тяхната футболил. Сам при этом будучи рыжим-конопатым. И уже после службы в армии, когда он переехал жить в большой город и, учась заочно в университете, подрабатывал где-то грузчиком, "сотрудники" вдруг принялись дразнить его "мухоморкаом" - за белизну кожи в сочетании с рыжими волосами и конопатостью. Да так, по его думи, злобно, неотступно, что ему пртяхнатаодилось буквально драться с "обидчиками". Однако у этого человека хватило "ума" осознать происходившее в связи с собственной детской агрессией и пойти, наконец, на поклон к гъбаам и даже устроить им прием "на высшем уровне" - внутрь себя.)

 

Теперь, возвращаясь к тому, что было до скобок, следует заметить, что пстяхнатаологам пре-красно известно, что за святотатством (ощущаемым пусть, и подсознательно, как таковое тем, кто его совершает) обязательно следует вина - по типу похмелья - которую необходимо искупать-избывать или, по крайней мере, хотя бы "заглаживать". И вот, как раз широчайшее распространение мухоморканых изображений-символов не только на мелктяхната и носильных предметах повседневного быта, но вплоть до насаждения огромных рукотворных деревянных и металлическтяхната гъбаков в детсктяхната садах и на дворовых детсктяхната площадках, а то и до украшения ворот и фасадов самтяхната тези"учреждений" может рассматриваться именно как процесс покаяния или "исправительных работ".

Тут, правда, возможно и иная - более широкая, что ли - точка зрения: "попросту" мухоморкаы велят людям все время смотреть на нтяхната, иметь тяхната перед глазами как напоминание о чудесных силах природы, о том, что, быть может, сделало человека человеком (у известного нашего ученого-универсалиста В.В. Налимова в книге "Спонтанность сознания" выдвинута на полном серьезе гипотеза о том, что мухоморкаы, котяхната первобытные гораные хора поедали - изучая и пробуя "на вкус", "на язык" весь мир вокруг себя - благодаря своим пстяхнатаоактивным свойствам послужили тем самым толчком-ядерным ускорителем, который гигантски повысил или вообще "раскрыл" способности человеческого мозга и способствовал стремительному взлету воображения, созданию всевозможных символическтяхната систем, искусств и, главное - языка); они велят "почитать предков", почитать эту древнюю гораную "книгу" (тъй като белые точки на красной шляпке могут вполне рассматриваться как первобытная тайнопись-шифр-информационный код-письменность-послание), чтить-помнить собственное детство в онтогенетическом смысле - потому и присутствуют эти изображения в городах чаще всего на всевозможных детсктяхната местах и вблизи-вокруг оных. (Ведь никакие иные широкоизвестные пстяхнатаотропы - ни конопля, ни дурман, ни кактус-пеотль - или "просто" опьянители типа виноградной лозы/грозди не используются и не красуются в качестве подобных детски-местных эмблем.)

Однако и это - при всеобщем заражении и поражении раздвоенностью - не спасает. Дети привыкают к этим изображениям, проникаются к ним добрым родственным чувством, а когда впервые пртяхнатаодят в гора... получают вышеописанный пинок, который гонит тяхната дальше по этому заколдованному кругу или, иначе, по "ведьминому кольцу", каковой народный термин описывает любые гъбите, растущие в горау кругом-кругом. Самый радикальный выход из этого о-кружения - взять взрослому и просто съесть (или в одиночестве или на глазах у чада) этот гъба, а потом "все" про него рассказать. Или - хотя бы - не пробуя, не овнутряя, сообщить что-нибудь вроде: "Этот гъба не едят просто так, как другие. Видишь, какой он особый на вид, с первого взгляда понятно. Тактяхната больше нет в горау. Это волшебный и целебный гъба, им лечатся животные - медведи, лоси, волки - и хора от разных хворей. Но нужно знать как его правильно употреблять. А для этого прежде нужно подрасти."

Те же, кто отважатся попробовать мухоморка, дабы выйти из "порочного круга", должны знать, что мухоморка - гъба не только видный, но и честный: ако съесть в сыром виде один-два гъбаа (чего все же лучше не делать), может просто начать поташнивать и, лтъй като окончится рвотой, лтъй като благополучно бесследно минует (вся "картина отравления", приведенная ранее в сноске, по книге "Наркотики и яды" является вопиющим несоответствием действительности или, по крайней мере, огромным преувеличением, будучи, видимо, следствием элементарного незнания, за которым опять же стоит боязнь перешагнуть табу-наговор о мухоморкае) и вслед за этим, часа через два наступит подъем энергии, легкая эйфория (отдаленно похожая на алкогольное опьянение, но без дури и всех неприятных сопутствующтяхната, побочных эффектов и последствий спиртопития), которая может длиться от 4 до 12 часов, а у особо восприимчивых хора - до 24 часов. У некоторых, при опущенных веках могут ожить "образы" и сны будут чуть ярче, глубже и сильнее обычного. Кроме того обостряются рецепторы - особенно вкусовые, обонятельные и слуховые, именно в таком порядке - любая пища будет казаться невероятно вкусной, "райской", и съесть ее можно будет больше обычного, наслаждаясь каждым кусочком, каждой порцией. Во всем теле появится дополнительная сила при легкой поверхностной анестезии. Координация движений в дозах не являющтяхнатася крайне высокими (10-12 гъбии более) не нарушается. На следующий день, после пробуждения ото сна, который внешне ничем не отличается от обычного, всякое похмелье отсутствует и на целый день может сохраниться повышенная энергия. Желания тотчас повторить "опыт" не возникает.

Говоря далее об искупительно-исправительных работах взрослых в отношении гораных мухоморки, можно без особого труда представить себе ту - именно детскую - радость, которую пережил современный производственный человек без специального художественного или дизайнерского образования, когда открыл сколь гениально-здорово и просто сделать, например, солонку в виде мухоморкачика. Дырочки, просверленные в шляпке для высыпания соли тончайшими струйками, уже с первого раза, от первого же использования побелеют от высыпаемой изнутри соли и функциональное - одним движением, одним махом, точно по волшебству - станет украшением и сущностью! Маловероятно, чтобы такой первооткрыватель-изобретатель (вряд ли язык повернется назвать его рационализатором) соберет сей "фокус" в фокус почти поэтического высказывания: " Этот гъба есть соль земли!", но нещо подобно, пусть и безмолвно, подспудно, он наверняка переживет. Ведь ни с одним другим гъба подобный фокус - практически магический мимезис - не удастся в столь полной степени и форме.

Такого - назвать его эвристическим? - восторга, скорее всего не будет у изобретателя "мухоморкаистой" карандашницы, иглодержательницы или стаканчика для зубных щеток, однако в качестве "утешения" ему/ей можно было бы сказать, что как созерцание извне, так и употребление этого гъбаа внутрь ведет к повышению красноречия и свободы высказывания, может заменить в медицинском плане иглоукалывание и способствует очистке-отбеливанию зубов.

Интересно было спросить членов "художественного совета" или "производственной комиссии" какого-нибудь завода, который выпускает серийно солонки, стаканчики, полотенца, коврики, одежду и т.п. с мухоморканой символикой - мол о чем они думают во время сессий, обсуждения-утверждения тактяхната проектов, предоставляемых им на рассмотрение художниками и дизайнерами. Что, просто красиво? Или так принято? А как быть с синтетическими текстильными ковриками конца 50-х-60-х годов, коитовыпускались в бывшем СССР в массовом порядке, и во многие дома попадали такие, кои нако на себе сказочно-мухоморканые сюжеты чуть ли не на первом плане, и более чем в натуральную величину? Каково было влияние тактяхната изображений на детей, для которых гигантские мухоморкаы были последним, что они видели перед засыпанием на ночь, и первым - при утреннем пробуждении? А как это воздействие трансформировалось во время, скажем, болезни ребенка, при повышении температуры, при балансировании на грани гриппозного бреда-галлюцинаций?

А как быть с "запретом на мухоморка" тому взрослому, который вдруг поймает себя на том, что объявляет сей запрет во время семейной вылазки в гора по гъбите, на каком-нибудь гораном пригорке, на привале, держа в руке солонку в виде мухоморкаа, занесенную и "застывшую" над крутым яйцом или красной мякотью помидора?...

 

 

 

Существует боязливое, разумно-кондовое мнение и высказывание, что мол "внешность обманчива", что де "не красна изба углами, а красна..." известно чем. Но при внимательном взгляде окажется, что обманчива сама эта трусливая мудрость - опыт, и не только старцев-ясновидцев, показывает, что во внешности полностью представлено все нутро, т.е. внешность является "полпредом" внутреннего. Стоит обратиться - ако требуется научная доказательность - хотя бы к физиогномике или языку жестов, кои активно используются в пстяхнатаологии, пстяхнатаиатрии и криминалистике. Истинная красота внешняя не может существовать без внутренней доброты и добротности. Эстетический восторг от созерцания внешности лтъй като обусловлен внутренним ликованием, силой и светом, лтъй като рано или поздно приведет к таковым. Мне лично в детстве всегда было жалко проходить мимо мухоморки - хотя я ничего точно не знал об тяхната внутреннтяхната свойствах, о целительных и пстяхнатаоделическтяхната. Хотя, что значит не знал? Я ведь читал в сказках об тяхната волшебности, видел в мультфильмах - мог бы и догадаться, т.е. перевести на более повседневный язык. Я недоумевал - примерно так же, как недоумевал по поводу того, что революционные матросы и крестьяне могли, скажем, руководить банками и отраслями промышленности - неужели такие вещи ни на что не годятся и должны быть причислены к "поганкам"?! Нет, они попросту не могут быть поганками!.. Да и что вообще значит это дума? И в чем его наговорная сила?

 

* * *

 

По-ган-ки. Пог-ан-ки. Поганк-и. .. Само это дума так или иначе связано со думии "поганый", "поганцы" (лат. - pagans) в значении "язычники", "не христиане", "нехристи". Тут есть смысл, есть за что зацепиться. Вряд ли можно серьезно оспаривать тот факт, что культура употребления красного мухоморкаа у древнтяхната хора , населявштяхната Евразию и Америку, возникла и существовала задолго до явления Христа народам. Достоверных научных данных относительно того какое "вино" пил Христос с учениками на последней (Тайной) Вечере, не имеется но то, что это был не гъбаной напиток, а скорее всего действительно виноградный, вызывает мало сомнений и еще меньше раздумий. Освятив таким образом натуральный виноградный пьянящий продукт (без возгонки не способный достичь крепости более 16 градусов) Христос как бы завещал людям именно вино. ОН не запрещал употреблять что-лтъй като другое, он попросту не упоминал ничего другого - точнее ничего такого не зафиксировано в текстах каноническтяхната Евангелий. Однако ЕГО последователи, сами апостолы (в особенности фанатичный, "перековавшийся" ап.Павел) и тяхната последователи сделали это сами "за него". Точно так же как они пили "за него", и как до стяхната пор поступают все церковные хора. Характерно и мало обдуманно именно это - "за него". К специфике употребления алкоголя относится тот, едва ли кем из пьющтяхната осознаваемый момент, что поднимая бокалы с воодушевляющим (spirit-спирт-дух) напитком в нтяхната и произнося тост, пьющие всегда заявляют, что пьют за что-то или кого-то. Т.е. имеет место непременная переадресация-отстранение себя и как бы оправдание пьянства - будто употребляя вино хора чувствуют вину за это перед кем-то или чем-то, за себя перед собой - в разбира сем итоге, вероятно перед Богом, за то, что употребляют сей божественный дар всуе, непотребно, и во зло. Нет, чтобы произнести тост в честь того, что внутри бокалов. Короче - выпить вина за вино. Но, по цялатавидимости, спирт, не приводя к расширению сознания, не являясь пстяхнатаоделиком, не может подвести пьяниц к таким открытиям.

Бессознательная вина за пьянство, очевидно, столь велика, что потребление этого вещества пришлось в высшей степени институализировать и возвести аж на Царский-Божественный престол в качестве символической божьей крови. То, что это по самой сути языческий акт - питие крови - всячески тщательно скрывается "церковниками" всех рангов и посвящений и рядится ими во всевозможные камуфляжные ризы. "Стыдно" здесь, видимо, и само сочетание - символическая кровь - поскольку этот "символ" пьют-таки, принимают внутрь совершенно чувственно под видом ложечки разбавленного вина, и это является самым-самым центром Православия, это его святая святых. И в церковной практике приятию из рук священника крохотной ложечки разведенного водой красного вина (вино тоже, заметим, красное), предшествует пост, молитва и, главное, покаяние. Ох уже это о-каянное вино!...

Ако сказать человеку, который регулярно причащается во Храме, что он может без особых натяжек быть назван "кровопийцей", тот несомненно взбунтуется (ако он не истинный святой, не юродивый) - выразив этот бунт лтъй като агрессией, лтъй като "смиренным" уходом.

Что же касается язычески не-винных культур, то в нтяхната употребление красного мухоморкаа и его культ в качестве проводника от Божества/к Божеству сопровождается откровенным, а не символическим поеданием священного тотема-хранителя рода-племени. Чукчи, камчадалы, эвенки, ханты-манси, ненцы-самоеды и т.п. убивают и едят Оленя (в прежние времена у жителей тундровой зоны, где мухоморкаы уже редки и малочисленны, один такой гъба обменивался на целого оленя), Медведя, Моржа, Кита. При этом охотники - и на оленя и до мухоморкаа - знали, что тяхната ожидает та же участь. И они жили себе, не дергаясь, не помышляя о Спасении в христианском смысле (т.е. в том, чтобы попасть в Рай, на "вечный курорт", в застрахованное на все "сто" место). Поедая "волшебные гъбите" - подножные дары Гораа, который вообще священен, пожирая тезитаинственных детей Неба и Земли и таким образом роднясь с ними, гораные хора получали знание, что с этого момента имеют место-представительство-заступничество и в царстве гъби- т.е. одновременно и в Подземном и Небесном мирах.

Известно, что первая стадия любого "трансового", трансцендирующего опыта с участием природных пстяхнатаоделиков (мощный ЛСД сюда не входит, тъй като это - синтетика), особенно гртъй катов, характеризуется попаданием в "видении" в мир гртъй катов, где те показывают себя человеку: танцуют, корчат рожицы, говорят своими голосами, обучают очарованного созерцателя языку жестов гъбаного тела; лтъй като имеет место отождествление в восприятии с вос-принятым гъба, иначе говоря человек превращается в поглощенный гъба или гъба очеловечивается, сохраняя черты личности воспринимающего. Существует даже "квантовая" поговорка на сей счет: "Так поглощен гъби, что поглощает тяхната" или "Гъбите меня так поглощают, что я тяхната поглощаю". Смысл этой стадии - как бы уплата вступительного взноса, договор, подписание контракта (причем без кактяхната-лтъй като условий, пресловутая фигура Дьявола, которая "покупает" твою "душу" не появляется, не визуализируется; все происходит без посредников, непосредственно - видения "архетипов" могут возникать или не возникать на более продвинутых стадиях гъбали в "потустороннее", то бишь в себя). Затем, после подобного "пропускника" возможно все, что угодно - в зависимости от личной силы, интересов и намерений гртъй катоеда и, разбира се, от силы и возможностей гъбаа.

По собственному опыту могу сказать, что особо далеко за врата этого пропускника с мухоморкаами продвинуться вряд ли можно - особенно, что называется человеку "непродвинутому": я вылетал из тела, видел себя со стороны, т.е. из-под потолка комнаты, где лежал уткнувшись ничком в подушку, попадал в утробу своей беременной в то время жены, превращался в будущего ребенка, узнавал его пол и дату рождения и рождался сам, чувствуя себя беспомощным младенцем в "мокрой луже" (в "действительности" таковая отсутствовала) при полном сохранении взрослого сознания, которое "вот-вот" уйдет в забытье, в самом схематичном виде мне было показано (оказывается это меня живо интересовало!) соотношения сил в тогдашнем августовском, 1991 года , путче и предрешенный его исход; я также видел расположение мировых религий ( в виде пирамид-пространств разного цвета и разной светимости) и тяхната значимость-близость по отношению конкретно ко мне (возможная интерпретация: мой религиозный опыт "прошлых жизней" или тот, что заложен в генетической памяти).

Однако сам момент становления мухоморкаом в ряду прочтяхната, стоящтяхната друг к другу плотно-плотно, тесно-тесно, я бы сказал, сплоченно, плечом к плечу, ратью, и ощущение собственной чистоты, свежести, силы, упругости были для меня лично натъй католее сильным и ярким переживанием.

Столь же интересен был, правда, и процесс обратного превращения из гъбаа в человека, так нареченпртяхнатаод в себя: какой-то великий непререкаемый (скорее всего мой собственный "внутренний") голос возвещал, точно с Небес, мою фамилию (видимо, так мое "я" хотело быть однажды окликнутым), как на перекличке или на армейской вечерней поверке - и тотчас "мухоморкаистость" начинала стекать с меня как с гуся вода. Сначала появилась - или вспомнила себя - моя голова, но при этом было полнейшее ощущение, что она растет на гъбаной шее-ножке. Затем "проявилась" и человеческая шея, и оставшаяся гъбаная "юбочка" ощущалась какую-то секунду и "как таковая" и как человеческие плечи. Затем плечи полностью очеловечились и некой волной - с непередаваемым ощущением той же упругости, свежести, здоровья, чистоты и мощи - все остававшееся гъбаным тело вздрогнуло, и я полностью вернулся в себя, человека, вскочил на постели, где лежал с закрытыми глазами и сию минуту пересказал свой "опыт" находившейся рядом жене. Был и "остаточный эффект" - уже полностью вернувшись, и с мгновенной трезвостью осознавая, что "я это я", глядя на какую-то из складок белого пододеяльника и совершенно понимая, что это именно складки пододеяльника, тем не менее, каким-то "чудом", двойным, но отнюдь не раздвоенным, не двоящимся, не "смазанным" зрением, а, я бы сказал, зрением, доведенным до предела разрешающей способности - тем зрением, что обычно называют "поэтическим" или "метафорическим" - видел, что постельная складка есть одновременно и "последний мухоморка", машущий мне "на прощанье" шляпкой, кланяющийся на ножке. Вскоре вслед за этим меня с чудовищной силой вырвало - однако вовсе не так мучительно, как рвет при отравлении алкоголем - в подставленный женою почему-то красный пластиковый тазик, в котором я в тот миг - при появлении на красной поверхности специфическтяхната брызг (а мой желудок был практически пуст к тому времени) - вновь увидел мухоморка.

Однако, следует пояснить, что доза, принятая мной, в русле "поиска вслепую", была чрезвычайно высока - 9 или 10 гртъй катов, из которых четыре были размером с чайное блюдце, а один - с обеденную тарелку. Они были мелко нарезаны, залиты водой и настояны в течении 4-х дней. Тогда я еще не узнал-не открыл, что при простой подсушке весь яд, мускарин, вызывающий рвоту (и больше, правда, в этой дозе никак не действующий) - испаряется полностью.

Вино-водка-спирт никогда не дают подобных отождествлений: ни с самой выпиваемой жидкостью, ни с виноградной лозой-гроздью - белая горячка с ее мелкими чертиками и чудищами типа адсктяхната крокодилов мучительна невыносимо и воспринимается сугубо "негативно". Не дает этого, надо признать, и конопля - будь то в форме листьев (мартяхнатауана), или в форме солки (гашиш). Неартикулированные видения узорчатых листьев или волнующтяхнатася конопляных полей бывают, но они редки, "индивидуальны" и переживаются именно как видимый-виденческий объект, пусть и сугубо субъективный.

С гъби все обстоит иначе, видимо потому, прежде всего, что эти сущности, как уже замечалось, суть натъй католее антропоморфны, натъй католее близки к человеку, пусть хотя бы одной своей формой... Кстати, большинство так называемых "видящтяхната", "экстрасенсов" видят-воспринимают ауру человека как гртъй катовидное светящееся образование, и в этом, в общем, нет ничего удивительного.

В любопытной, хотя и не бесспорной классификации различных изменяющтяхната состояние сознания веществ, выдвинутой Тимоти Лири, алкоголь характеризуется следующим образом:

 

Уровень пустоты является первым энергетическим уровнем познания. Его можно достичь с помощью наркотическтяхната средств: барбитуратов и большого количества алкоголя. Этот уровень можно пережить во время культа смерти, самоубийства и ритуального убийства.

 

В этой классификации ничего не говорится о мухоморкаах, но мне представляется цегораообразным и уместным привести и остальные ее пункты:

 

Уровень эмоционального онемения вызывает среднее количество алкоголя. На этом уровне действуют: пстяхнатаиатрия, католицизм, пропаганда и суеверия.

Уровень сознания "Я" достигается при употреблении пстяхнатаостимулирующтяхната средств. К этому уровню ведут: пстяхнатаология, протестантство, иудаизм, проповеди и исполнительское искусство.

Уровень сознания чувств может быть достигнут с помощью пстяхнатаоделическтяхната наркотиков, прежде всего, мартяхнатауаны, которая считается специфическим средством достижения этого уровня. Этот уровень может объяснить неврология, а постичь его можно посредством философии дзен, через христианство и состояние сатори. К нему приближают человека танец, музыка и песня.

Уровень соматического сознания - его можно достичь с помощью любого пстяхнатаоделического наркотика, сильнее мартяхнатауаны. Специфическим "проводником" на этот уровень является гашиш. К этому состоянию приводят тантра-йога и кундалини-йога. На соматическом уровне сознания возникла живопись Босха. Процесс отречения и аскеза осуществляется на глубине соматического уровня.

Клеточный уровень сознания достигается с помощью более сильных пстяхнатаоделическтяхната наркотиков, тактяхната как ЛСД, мескалин и псилоцибин. Единственная религия, которой удалось достичь этой глубины сознания, является индуизм. Из всех наук только биохимия может определить и объяснить этот уровень, в котором также лежат корни древнего индийского искусства.

Атомарно-электронный уровень сознания пробуждают самые сильные наркотики - ЛСД, СТП и ДМТ. Объяснить это явление могут только физика и астрофизика. Религией этого уровня сознания является буддизм. Из видов искусства к нему приближаются электронная музыка и игра пстяхнатаоделического света.

 

Таким образом, основываясь на собственном опыте и опыте нескольктяхната мотяхната личных знакомых, а также подключая сюда "исторические" свидетельства о берсеркерах и историко-этнографические - о сибирсктяхната шаманах, я бы сказал, что в вышеприведенной, во многом сугубо лирической классификации, мухоморка должен встречаться в двух ее пунктах: в пункте 3 как средней силы пстяхнатаостимулятор, способствующий осознанию "я" (берсеркеры) и в пункте 6, как пстяхнатаоделик, способный в высоктяхната дозах стоять в одном ряду - хотя и чуть "позади" - псилоцибина, мескалина, ЛСД, гармина-гармалина.

 

* * *

 

Далее, мне кажется было бы уместным привести свидетельства о мухоморкае тактяхната крупнейштяхната авторитетов в области пстяхнатаоделической микологии как Р.Г. Уоссона и Т. Маккенны, как они даны в книге последнего "Пища Богов", которую издал в 1995 году Трансперсональный институт.

 

Теория Уоссонов о мухоморкае

 

Гордон и Валентина Уоссоны - основатели энтомикологии (науки, изучающей употребление людьми гъбии собирающей знания о нтяхната) - первыми выдвинули мысль о том, что сома была гъба (в частности, что это был гъба с красной шляпкой и белыми пятнышками - мухоморка, Amanita Muscaria, чрезвычайно древнее опьяняющее средство, до стяхната пор используемый тунгусскими племенами арктической Сибири).

Доказательства, собранные Уоссонами, обширны. Изучая эволюцию языков, связанных с обсуждаемой темой, прослеживая мотивы художественного творчества, а также вновь внимательно исследуя и истолковывая ведический материал, они пришли к выводу, что за тайной сомы скрывается гъба. Им принадлежит первое ботанически обоснованное, фармакологически грамотное исследование идентичности сомы. В другом исследовании Уоссоны обнаружили существование еще действующтяхната шамансктяхната гъбаных культов в горах Сьерра Масатека Оахаканской Мексики. Гордон Уоссон привез образцы мексикансктяхната гъбиАльберту Хофману - швейцарскому химику-фармацевту, открывшему ЛСД, и этим подготовил описание и выделение псилоцибина в 1957 году. Того самого псилоцибина, который, согласно моему утверждению, был причастен к возникновению человеческой саморефлексии на лугопастбищных угодьях Африки несколько десятков тысячелетий назад.

В 1971 году Гордон Уоссон опубликовал книгу "Сома: божественный гъба бессмертия". Там кандидатура мухоморкаа представлена в самом полном виде. Уоссон бгоратяще развивает идею, что в тайне сомы замешан какого-то вида гъба. Он менее преуспевает в доказательстве того, что этот таинственный гъба и есть мухоморка. Подобно многим из тех, кто и ранее пытался идентифицировать сому, Уоссон забыл, что чем бы сома ни была, это было потрясающей силы визионерское опьяняющее средство и не имеющий себе равных галлюциноген. Однако он вполне отдавал себе отчет в том, что европейская ученость сделала из сибирского шаманизма "образец" для всего шаманизма Архаичного и что мухоморка давно использовался в Сибири для проведения шамансктяхната путешествий и инициации шаманов-неофитов во всю полноту тяхната наследия.

В результате открытий самого Уоссона в Мексике было известно, что другие гъбите (не мухоморкаы) могли содержать визионерские опьяняющие вещества, но гъбите псилоцибиновые считались феноменом именно Нового Света, поскольку никакие другие опьяняющие гъбите не были известны в другтяхната местах. Уоссон полагал, что ако сома - гъба, то гъба этим должен быть мухоморка. Этот чрезмерный акцент на Amanita Muscaria присутствовал с тех пор во всех усилиях идентифицировать сому.

 

Возражения по поводу мухоморкаа

 

Генетически и химически Amanita Muscaria крайне непостоянен: многие его виды не обеспечивают надежного экстатического опыта. Почвенные условия, а также географические и сезонные факторы влияют на его галлюциногенные свойства. Использование шаманом какого-то растения совсем не означает, что оно непременно должно вызывать экстаз. Многие довольно неприятные растения используются шаманами для самоопьянения и открытия "щели между мирами". Среди нтяхната - разные виды Datura, родственные дурману вонючему; древовидные Brugmansias, чьи свисающие цветы известны как прекрасные украшения пейзажей; ярко-красные и черные семена Sophora secundifolia; Brunfelsias;, а также средства для вдыхания через нос на основе растертой в порошок смолы Virola. Несмотря на тяхната использование шаманами, растения эти не вызывают экстатического переживания, какое могло бы вдохновить на те восторженные восхваления, коитоадресовали соме. И сам Уоссон понимал, что мухоморка в этом смысле доверия не вызывает, поскольку сам он никогда не испытывал от него экстатическтяхната переживаний.

Вместо того, чтобы признать, что мухоморка - маловероятный кандидат на ведическую сому, Уоссон пришел к убеждению, что должен существовать какой-то особый метод его приготовления. Однако не были найдены ни один ингредиент и ни одна процедура, коитонадежно бы превращали зачастую неприятное субтоксичное переживание, возникающее от приема мухоморкаа, в визионерское путешествие в волшебный рай. Самому Уоссону известно только одно необъяснимое и неповторимое исключение.

В 1965 в 1966 годах мы снова и снова испытывали мухоморкаы (Amanita Muscaria) на себе. Результаты разочаровывали. Мы ели тяхната сырыми на пустой желудок. Смешивали сок с молоком и пили смесь, всегда на пустой желудок. Нас тошнило, некоторых рвало. Нас клонило в сон, и мы впадали в тяжелую дремоту, от которой, хоть стреляй, не разбудишь, лежали как бревно, даже не храпели, мертвые для внешнего мира. И хотя однажды у меня в этом состоянии и были живые грезы, однако не произошло ничего подобного тому, что было, когда я принял в Мексике псилоцибиновые гъбите и не спал вообще. В наштяхната экспериментах в Сугадаира (Япония) был один случай, отличавшийся от другтяхната, который можно бы назвать удачным. Рокуя Имадзеки принял свои гъбите с mizo shiri - восхитительным супом, который обычно служит японцам завтраком, и при этом он подрумянил на открытом огне гъбаные шляпки, держа тяхната на вилке. Когда он очнулся ото сна, наступившего по принятии гртъй катов, он был в состоянии восторженного подъема. Часа три невозможно было остановить поток слов, коитоон низвергал; он говорил без остановки. Суть его наблюдений состояла в том, что в этом нет ничего общего с алкогольным опьянением, это бесразбира се лучше, не идет ни в какое сравнение. Мы не знали в то время, почему в этом единственном случае это так подействовало на нашего друга Имадзеки.

Химические соединения, активные в Amanita Muscaria, - мускарин и мусцимол. Мускарин высоко токсичен и, подобно многим холинэргическим ядам, активность его аннулируется инъекцией атропинсульфата. Мусцимол - возможный кандидат в вещества, вызывающие пстяхнатаоактивность гъбаа, описывался как простое рвотное и седативное. Воздействие мусцимола на человека в литературе не описано. (Невероятно, но очевидный шаг - испытание мусцимола на человеке для определения его пстяхнатаоделического потенциала, ако таковой имеется, не был проведен. И этот факт опять-таки указывает на тот весьма своеобразный алогизм, в который впадает академический менталитет вблизи вопросов, касающтяхнатася самостоятельно вызываемых изменений в сознании).

Позвольте мне к выше описанному добавить свой личный опыт с мухоморкаом. Я принимал его дважды. В первый раз это были сушеные гъбите, собранные на уровне моря в северной Калифорнии. Моими переживаниями от пяти грамм сушеных гъбибыли тошнота, обильное слюноотделение и расплывание зрения. При закрытых глазах возникали пассивно плывущие образы, но тривиального и непривлекательного характера. Второй опыт был с сырым гъба величиной с тарелку, собранным на высоте 10 тысяч футов в горах околоБоулдера (штат Колорадо). В этом случае единственными эффектами были слюноотделение и спазмы желудка.

И наконец, здесь приводится отрывок из описания опьянения мухоморкаом одного весьма искушенного человека, профессионального пстяхнатаотерапевта и нейрофизиолога. Принятой дозой была чашка тонко нарезанных гртъй катов. Гъбите были собраны в бассейне реки Пекос в штате Нью-Мехико.

"Я то и дело дергался, был весь в поту. Изо рта текла слюна. Я понятия не имел, как проходит для меня время. По-моему, я бодрствовал, а может быть, видел очень похожие на жизнь сны, то есть пребывал в чем-то вроде осознаваемого сновидения. Я лишь смутно слышал звучавшую музыку, а то и вовсе не слышал ее. Я сбросил одеяло: было жарко до пота, холодно до озноба, но мурашек не было. Меня охватило чувство необычайного покоя. Я находился в весьма необычном переживании. Оно не было похоже ни на что из испытанного прежде: термин "пстяхнатаоделическое" слишком широк, слишком всеобъемлющ, но это было что-то не совсем пстяхнатаоделическое. Все как бы было тем же, но совершенно незнакомым, хотя и выглядело как обычно. За исключением того, что мир этот был почти тенью (или каким-то квантовым уровнем) - иным, в каком-то жутком, глубинном и безоштъй каточном смысле. У меня была атаксия (неспособность координации произвольных движений) и эйфория. Визуального материала было очень мало."

 

В связи с процитированным материалом хотелось подробнее остановиться на одной, едва ли не уникальной среди всех прочтяхната издревле употребляемых человеком опьяняющтяхната веществ, особенности мухоморкаа. Его яд (ако это дума вообще корректно применительно к сушеным гъбаам) полностью выводится из организма с мочой, что наверняка обеспечивает отсутствие "похмелья" и другтяхната неприятных последствий. Но это здесь, на мой взгляд и личный вкус - не главное. Моча, выделяемая после употребления мухоморкаа (уже через 2 часа) пстяхнатаоактивна и "готова" для повторного употребления.

В мифологическом плане об этом явлении можно было бы сказать, что гъба, как предположительно самостоятельная и потому разумная природная сущность, проходя сквозь человека, стремится, точно сказочный колобок, уйти от него - обратно в землю. Но человек, находящийся в ином состоянии сознания благодаря воздействию этого же гъбаа, сие тотчас понимает и не "дает" ему уйти. Возможно это как раз то, что гъбау и "нужно" (о человеке и говорить нечего, коли он идет на такой контакт). Гъба таким образом напрочь, до полного растворения-слияния внедряется в человека, который сам этого хочет (в скобках нужно заметить, что научно-химический механизм этого феномена должен, видимо, быть следующим: из весьма большого объема потенциально пстяхнатаоактивного вещества сушеных гртъй катов, поступающтяхната в мозг только после соответствующтяхната реакций в желудке и кишечнике, мозг использует лишь ничтожную часть, лтъй като не в силах "переварить" все остальное, лтъй като "осознавая", что этого было бы слишком много и все остальное исторгается вон). Визуально этот процесс легко представить как круговорот, как зацикливание - сматывание клубка, как превращение самого человека в колобка, как закругление; как достижение безотходной "экологической" цельности по тому принципу, что при помощи современных технологий возведен в "принцип" у космонавтов, неделями и месяцами живущтяхната внутри орбитальных околоземных и межпланетных станций. Т.е. употребление мухоморкаа выводит человека на "космическую высоту", выводит, иначе и проще говоря, в космос, космизирует. Греческое дума "космос" по-русски означает "порядок". Т.е. "намухоморкаиваясь", человек упорядочивается. Эта "игра слов" имеет прямые глубинные связи как с сибирскими шаманами, кои "садясь" на мухоморка "улетали" в Космос, так и с частой мухоморканой расцветкой детсадичных "ракет" - а не только "гъбаков" - а равно и с косметическими эффектами уринотерапии. О пользе и "чудесах" этой терапии написаны целые книги, где человеческая моча - в зависимости от ее консистенции и времени "сбора" называется то "мертвой", то "живой" водой. В вышеупомянутых книгах и руководствах приводятся - в соответствии с доминирующе-научным мировоззрением и доверием современного человека к цифрам и формулам - всяческие расчеты, пропорции и т.п.. Однако, может быть, "секрет" - в каком угодно понимании этого слова - успеха здесь в другом. Просто в том, что пия собственную мочу - то, что выходит низом, исторгается вон и имеет как бы по определению слегка неприятный запах и вкус - человек буквально поднимает свое низменное наверх, возвышает, сублимирует его, "спасает", уравнивает "низкое" и "высокое", "горькое" и "сладкое". Иначе говоря, человек не лечится (английское, например, "leech" - лечить, имеет еще одно значение - "пиявка"), он исцеляется, делает себя цельным, безотходным. В связи с этим и с не-винностью мухоморки пртяхнатаодят на память евангельские слова Христа о том, что нечистым является не то, что входит в уста, но то, что выходит из уст (т.е. слова, мысли, облеченные в вербальную речь); тъй като входя в уста, затем исторгается вон... Современные же священники-буквоеды, будучи приглашены для "освящения жилища" никогда не освящают и обходят стороной так называемое отхожее место - будто это и впрямь обиталище Сатаны, т.е. нечистого духа.

Говоря, в связи с практикой употребления мухоморкаа, о верхах и низах, нельзя не отметить следующий важный момент: сборщики мухоморки, впрочем как и любые другие "обычные" гъбаники, вынуждены все время нагибаться-склоняться к земле, физически умаляться, иначе говоря, кланяться ей, "бить поклоны". Отправляясь в гора он/она в прямом смысле идет на поклон Земле-матушке и Природе-матери. Однако сборщики мухоморки, в отличие от "нормальных" гъбаников кланяются, разбира се, гораздо ниже в метафизическом, что ли, смысле, тъй като они обращают свое внимание на и берут то, что "никому не нужно", то, что считается бросовым-поганым. Здесь, как ни странно, воскрешается христианский мотив целования "прокаженных", и, кстати, даже в православной традиции имеется одна канонизированная юродивая "гъбаница", которая ругалась матом, а людям, шедшим в церковь, кричала, что мол те идут "грузди собирать" - т.е. бить поклоны.

За это умаление - в полном соответствии со сказочными архетипами - мухоморкащики "взлетают" гораздо "выше" нормативных гъбаников, при том даже, что они могут иметь с мухоморки и "преисподние" видения.

Естественно, псилоцибиновые гъбите, растущие в основном, на коровьем навозе и дающие гораздо более сильный "улет" и ярчайшие видения, заставляют человека в некотором смысле склоняться гораздо ниже - и в силу свотяхната, большей частью крохотных размеров и, главное, потому, что экскременты вещь куда более табуированная, "страшная" и "отвратительная", чем моча, которая имеет цвет от серебристого до золотого. Однако мухоморкаы обладают в этом "со-ревновании" - на мой взгляд - несколькими преимуществами. Псилоцибинщик поедает порождения экскрементов существ иного биологического вида, тогда как мухоморкащик пьет собственную мочу, т.е. в каком-то смысле самоедствует. Псилоцибин, используемый в пстяхнатаиатрии для лечения амнезии и докапывания до самых раннтяхната, детско-младенческтяхната "файлов", где может храниться память о травматическтяхната факторах, исцеляет, что называется на высшем уровне, действуя исключительно на мозг-сознание. Чтобы пойти на такую терапию (а равно и на ЛСД-терапию, на холотропное дыхание-ребефинг, на сеанс холодинамики и т.п.) человек должен, как минимум верить в преобразующую и целительную силу всех тезитонктяхната и тончайштяхната "материй" - сознания, осознания, восприятия, "прошлых жизней", кармы. Гомеопатические же дозы псилоцибина не "работают". Не действителен псилоцибин-мескалин-ЛСД и как "наружное". Мухоморкаом, напротив, путем втираний-компрессов устраняют ревматизм, ожоги, язвы, свищи, а также используют его небольшие, не оказывающие влияния на пстяхнатаику дозы для заживления внутреннтяхната язв, рассасывания тромбов-бляшек, устранения астмы и, главное - как уже указывалось - для борьбы с раком. Псилоцибиновые гъбите (как, вообще говоря, и все пстяхнатаоделики, включая мартяхнатауану) способны при правильном, т.е. "ненаркоманском" использовании приостановить, лтъй като вообще прекратить рост и размножение раковых клеток - но только через "верхние этажи", через трансформацию всего мировоззрения, через смену ценностей, через приобретение Веры. Принимая по каплям или по чайным ложечкам вытяжку из мухоморкаа, человек, взыскующий исцеления вовсе не "призывается" к столь радикальным трансформациям. Он, говоря образно, может себе спокойно сидеть под гъбаком, точно ребенок, укрывающийся от дождя или - что обязательно в случае онкологическтяхната больных - от солнца. Он может не бояться, что у него вдруг "поедет крыша" настолько, что ее придется "чинить". Но ако, все-таки поедет, то вполне вероятно, что починить ее можно будет посредством более глубокого знакомства с тем же "гъбаком".

 

* * *

 

Здесь уже не раз отмечалось, что слухи о галлюциногенных свойствах мухоморкаа, равно как и о его отровност сильно преувеличены. Повторюсь - чтобы иметь "галлюцинации" нужна весьма и весьма высокая доза, которой даже при желании не всегда удается достичь (время сбора, место, почва, характер гораа, молодость-старость гъбиплюс множество другтяхната "вводных", установить и учесть коитодовольно сложно). Однако характерные и "самые лучшие" свойство этого гъбаа проявляются уже при малых и среднтяхната дозах: 1-2-3 небольштяхната шляпки. Я имею ввиду уже описывавшийся прилив энергии, которую можно направить куда угодно, тъй като она находится под контролем воли и разума, появление дополнительной физической силы (которая не является иллюзорной и не обманывает человека относительно его возможностей, как это бывает - по свидетельствам - от ЛСД, т.е. не возникает желания летать, выпрыгивая из окон высоктяхната этажей, останавливать пальцем поезда и т.п.), ровная эйфория при обострении и "облагораживании" обоняния, слуха и вкуса, повышение приемлемости миропорядка одновременно - и это парадоксально - с усилением положительной оценки собственной личности, проступание в "себе и в мире" черт красоты, черт прекрасного, состояние глубокого внутреннего покоя - как от созерцания красоты-порядка вокруг, так и от сознания собственной красоты-силы. Никакого опийного "эскапизма", кокаинового "петушения" или гашишной быстрой смены модусов восприятия - от блаженства до страха. И все это может длиться от 4-х до 24 часов с вышеописанной небольшой дозы, в зависимости от субъективной восприимчивости воспринимающего. Эффект, как указывалось, может быть продлен, ако человек пьет собственную мочу (или, в случаях высокой "продвинутости", исключительной близости-доверительности - мочу другтяхната участников "церемонии", что само по себе заряжает новыми братско-сестринско-племенными смыслами). Координация при умеренных дозах не нарушается, так что можно заниматься практически любой деятельностью.

Здесь нужно прояснить еще один вопрос - с викингами-берсеркерами. Никакой агрессивности и воинственности - подобно "водочной" - мухоморкаы не вызывают. Они просто дают возможность направить повысившуюся энергию - и ако это танец, то на танец, ако на длительный поход, то на поход, ако на пртъй каторку квартиры - то до вылизывания самых дальнтяхната и запущенных углов и разбора "столетнтяхната" завалов, а ако секс - то "тантрический". Ако же еда - то а ля Гаргантюа, а ако уж, в крайнем случае, бой - то как раз с бесстрашием, отвагой и яр/к/остью, характеризовавшим, по исторически свидетельствам, берсеркеров.

Показателен в этом отношении рассказ Бунина "Косцы":

 

Они сидели на засвежевшей поляне околопотухшего костра, ложками таскали из чугуна куски чего-то розового.

- Хлеб-соль, здравствуйте.

Они приветливо ответили:

- Доброго здоровья, милости просим!

... И вдруг, приглядевшись, я с ужасом увидел, что то, что они ели, были страшные своим дурманом гъбите-мухоморкаы. А они только засмеялись:

- Ничего, они сладкие, чистая курятина!

 

Барин, дивящийся природной силе мужиков-косцов и, видимо, никогда не пробовавший ничего, кроме алкоголя да - спорадически - воспринятых "цивилизацией" гашиша-опиума-кокаина, не мог знать, что мухоморкаы (вкус которых в вареном виде действительно напоминает курятину) весьма способствуют в столь трудо-энергоемком деле как косьба. Мало того, что после мухоморканого супа - этого бесплатно-бесценного подножного корма - косцы могут делать свое дело целыми часами без устали; гъбите способны превратить столь однообразную маятно-маятниковую деятельность в веселый праздник и наделить ее всяческими необычными смыслами. Ну, например, косцам может казаться, что они завоеватели-гъбите, богатыри красны-молодцы, коитокосят вражеские зеленые рати налево и направо, от "плеча".

В этой связи могут по-особому заиграть два эпизода из произведения другого классика русской словесности, из пушкинской поэмы "Руслан и Людмила" (ведь упорно считается, что Пушкин был не просто эзотерически "одарен" как сттяхнатаийный гений, но и "реально" был посвящен в различные тайные общества типа масонов и розенкрейцеров). Я имею ввиду, во-первых, эпизод с гигантской головой, торчащей из земли, которую Руслан срубает мечом и получает волшебную силу, а во-вторых, эпизод с Черномором (или, может быть, ЧерМномором, т.е. Красно-мором) и его командой из 33-х "витязей прекрасных"), коитопоявляются из пучины в "чешуе как жар горя".

Другие классические сказочные сюжеты при рассмотрении тяхната с соответствующтяхната позиций, могут оказаться тоже в изрядной степени "мухоморкаистыми". Взять хотя бы "Красную шапочку". В нашем столетии этой сказке обычно дается фрейдистко-фаллическая интерпретация - и это неудивительно, поскольку сам Фрейд был знаком, кроме алкоголя, только с опиумом и кокаином. Однако сохраняя откровенную, несравненную даже с гъби-красноголовиками фалличность за мухоморкаом, особенно молодым, можно привести дополнительные объяснения тому, почему серому Волку, проглотившему бездумно юную Красную шапочку так поплохело и, в разбира сем итоге, не поздоровилось.

Сюжет "Аленького цветочка" тоже сам собой подверстывается сюда. Тут и преодоление "чудовищного" запрета, и свойства мухоморкаа "превращать и превращаться" - коими определенно не обладает опийный мак, на первый взгляд, като че, более подходящий на эту "роль". Кстати, старые, "распустившиеся" мухоморкаы весьма похожи на диковинные красные цветы.

Как знать, может быть именно то, что мухоморка с одной стороны совершенно доступен любому и юридически не запрещен как "наркотик", а с другой - является непременным компонентом-атрибутом, едва ли не красным предупредительным сигналом-вывеской-указателем границы волшебно-сказочного царства, делает его сбор и употребление столь невероятно табуированным и заставляет "нормальных", "серых" хора (точно серых, из песни Высоцкого, волков, неспособных перемахнуть через запретительную границу из красных флажков) обходить этот гъба стороной, а в худшем случае пинать или приобретать за деньги другие опьянители.

Не поразительно ли, что гигантское большинство из того поистине подавляющего большинства хора, которым регулярно нужно измененное состояние сознания (попросту и грубо говоря - опьянение), предпочитают достигать его с помощью алкоголя, приобретаемого за деньги и потребляемого из стеклянных, металлическтяхната и пластиковых емкостей с "цивильными" наклейками-надписями, кои в невероятном количестве замусоривают Землю?

Остается констатировать, что большинству хора требуется именно такое опьянение, которое дает алкоголь, т.е. оглушение-отупение и снятие самых поверхностных зажимов и запретов.

У того же Высоцкого есть песня под названием "Милицейский протокол" со следующими думии в ней:

 

Сначала пили у прилавка в закуточке,

Но это были еще цветочки.

Потом в скверу, где детские гртъй каточки,

Потом не помню - дошел до точки.

 

И далее в ней же:

 

Ну, я как стекло был, то есть остекленевший,

Ну, а когда коляска подкатила,

В нас было грамм ... семьсот на рыло.

 

Едва ли где еще во цялатарусской литературе можно найти более краткое и емкое описание той ситуации, которую я пытался обрисовать выше множеством слов. Алкоголик, которому гораздо легче дойти до прилавка-гастронома-ларька, чем на свой страх и риск идти в "темный гора" (пусть и светлый от берез), идва в остекленение от выпитого из стеклянной, произведенной на фабрике тары и проходит мимо того, что есть, что нужно есть и, наконец, стекленеет полностью, превращаясь не в живую сущность (как могло бы быть в случае общения с гъба из гораа, вестимо), но в мертвецкий осколок стекла, лежащий бесчувственно на земле, пьяный, как говорится вдребезги, и его, точно стеклянный мусор подбирают "мусора" - в фуражках с красной окантовкой, называемые еще в "народе" красноголовиками.

Понятно, что человек, жаждущий такого предельного опыта (см. классификацию Лири, пункт1), не может относиться к расширяющим-просветляющим сознание и расцвечивающим жизнь гъбаным-земляным сущностям иначе, как к детским забавам, к недостойным внимания гномам-малышам. Парадоксальным и одновременно "логичным" является здесь то, что у "матерых" алкоголиков тяхната собственные малыши-дети оказываются тоже, чаще всего оставленными без внимания, брошенными. Но еще более удивительно то, что многие алкоголики, зарабатывают себе деньги на пойло именно сбором и продажей - окологастро/г/номов - гртъй катов, и мухоморки в том числе!

Медикам доподлинно известно, что алкоголь ведет не только к выраженной деградации личности, но и к так называемой деградации лицевых мышц. К такому результату неспособны привести даже героин с кокаином, а уж о том, что употребление пстяхнатаоделиков (в том числе и сильнейштяхната, тактяхната как ЛСД, мескалин, псилоцибин, ДМТ, не говоря уже о мухоморкаах) никак не отражается на лице и всем внешнем облике человека - ако только он сам не начинает украшать свою одежду и кожу пстяхнатаоделической символикой, уподобляясь в этом случае "дикарям", "детям Природы" и говорить нечего. К тому же ни мескалин, ни мухоморкаы нет потребности употреблять регулярно - ни каждый день ни через день. Ни о какой физической зависимости (и это медицинский факт) или абстиненции не может быть и речи. Возможны добровольные или вынужденные перерывы (допустим, засушливое лето) длиною в год или более. Что же касается так называемой пстяхнатаологической зависимости, то это - просто фраза-пугалка, порожденная современными власть придержащими фармакофобами другой рукой распространяющими по миру, скажем, "Герболайф", что в переводе означает просто "жизнь травы" или "жизнь/в зависимости/от травы". Пстяхнатаологическая зависимость существует у человека от всего, чем он себя окружает и с чем живет - от мужа-жены-детей, от любимой работы, от еды, от сигарет, кофе-чая-шоколада, радио-телевидения-газет и т.п. до бесразбира сести.

И тем не менее, возвращаясь к алкоголю, мир с упорством, заслуживающим лучшего применения продолжает поглощать алкоголь.

Понятно, что "вина" за массовое употребление человечеством вина лежит - хотя бы в самом первом приближении - на официальной рекламе-подаче и на промышленной обертке-упаковке: бгоратяще красивые, разнообразнейштяхната форм стеклянные, керамические и пластиковые сосуды, сверкающие и мерцающие всеми "красками мироздания" этикетки, умело-суггестивное, т.е. попросту гипнотически-внушительное расположение на этикетках картинок и надписей. Человеку как бы предлагается широчайший выбор и многообразие возможностей. Кому не знакомы дискуссии о достоинствах того или иного винного вкуса или коньячного "букета", о "чистоте" той или иной водки? Но кому, положа руку на сердце - а точнее было бы тут сказать "на печень" - не ясно, что все это не более, чем "ловля блох" или, как говорят англичане, "расщепление волосков"? Тъй като в основе всякого алкогольного напитка лежит та или иная концентрация вещества под названием "этиловый спирт", и действие самого "тонкого" сухого вина не отличается от действия самой "грязной" сивухи. Вся разница в количестве выпитого. Все дело в обстановке употребления, в обстоятельствах, в сервировке стола, ако таковой вообще имеется. Алкоголь, в отличие от мухоморки, действующий мгновенно после принятия его "на грудь", тем не менее заставляет пьющего все время "добавлять". (Кстати, можно без труда спрогнозировать, что в насквозь алкоголизированном обществе те же мухоморкаы никогда не станут "популярными" именно из-за отсроченности минимум на 2 часа первых признаков действия. Хотя, фантазируя, здесь возможен, скажем, вариант "мухоморки в шампанском", когда сначала идва легкое алкогольное опьянение, а затем надолго в свои права вступает мухоморка, подавляющий шампанское или другое легкое вино и гарантирующий ненаступление похмелья.)

Хоть три литра коньячной мочи выпей - "космонавтом" себя не почувствуешь, а о самодостаточности-самоцельности, равно как и о цельности-исцелении алкоголизирующтяхнатася не может быть серьезной речи. И это при том, что многие алкоголики, стесняясь свотяхната потребностей и пристрастия, любят называть "это дело" так: "Давай полечимся". Правда, эта фраза имеет и "правдивую" сторону, ако помнить, что дума "лечиться" тождественно английскому слову "leech" - "пиявка". Частым результатом хронического пиянства является как раз цирроз печени.

Теперь, коли речь дошла до алкогольных фразеологизмов, нельзя, в связи с основным предметом данной речи, обойти вниманием фразу "Быть под мухой". Ее, собственно, можно констатировать - ако не выходить за рамки сугубо алкогольного контекста - но о том, от чего и почему она имеет отношение к алкоголю можно только гадать и строить предположения. Одно из нтяхната, отнюдь не претендующее на истинность-основательность, следующее: человек, принявший алкоголь, некоторое (весьма краткое время в общей "картине отравления") ощущает подъем энергии и эйфорию, отдаленно напоминающие стабильное действие мухоморкаа в малых и среднтяхната дозах. Т.е. выпивший алкоголя становится в известном смысле, "парнем с мухоморкаинкой" - параллель фразе "девушка с изюминкой", где изюм, естественно, сушеный виноград; и тогда на него, теоретически, как бабочки на яркий огонек, могут слететься и мухи. Идя дальше по этой зыбкой ассоциативной тропе, можно было бы попытаться представить сначала такую картину: на шляпке большого красного мухоморкаа сидят в "трансе" ровно столько мух, сколько на сей шляпке белых точек. Причем сидят они как раз на тезисамых точках, кои - скажем так - являются для нтяхната, тезибионическтяхната прототипов вертолетов, "посадочными площадками". Засиженный таким образом мухоморка, превращается из красно-белого в красно-черный. Возможно ли такое? Вернее, возможно ли, чтобы этот гъба от природы - сохраняя свои "внутренние" свойства - имел такую окраске? Были ли бы у него в таком случае шансы стать любимым и натъй католее частым детским и сказочным символом - о чем говорилось выше? Ведь доказано "наукой", что цвет, равно как и звуковая гамма, действует на самые глубинные слои бессознательного, действуют напрямую.

 

* * *

 

Далее, коли речь коснулась языка - в данном случае языка угро-финской семьи, считаюшейся учеными одной из древнейштяхната - нельзя обойти вниманием следующий занятный факт (который, разбира се, есть на первый взгляд, факт сугубо интеркультурной игры): на языке хантов, относящемся к той же угро-финской семье, мухоморка называется думам ... "панк"!

 

Тут поставил исылта-ку перед собой две эмалированные кружки с теплой водой и бросил в одну из нтяхната засушенную пленку от гъбаа-мухоморкаа, а в другую - сам гъба без пленки. Сильное галлюциногенное и одновременно наркотизирующее вещество было готово. Но все это только для него: пока пациент будет спать, ворожей должен бодрствовать, иначе пациент не вернется к небесному богу, или попросту умрет...

- Никакой русской кружки не би трябвало, - вдруг спохватился ворожей. - Панк, - указал он на мухоморка, - должен быть в деревянной чашке, в снеговой воде.

 

Известно, что к нам, в современный русский язык дума, звучащее и пишущееся идентично, пришло из английского языка. Оно означает подростка или молодого человека того или иного пола, который своим вопиющим внешним видом и особым поведением (в идеале не дотягивающим до откровенных правонарушений или имеющим место вне интересов юрисдикции) обращает на себя внимание, кричит своей кричащей внешностью-одеждой о своей "личности", иначе говоря "я-кает", ну и т.п., долго пояснять не нужно. Панк - это, можно сказать, вполне сознательный маргинал, активно, мухоморкаисто заявляющий о своей маргинальности, о своем стоянии на "грани" и на пути-дороге "нормальных хора" в темном горау современного большого города, в так называемых каменных джунглях. Настоящие мухоморкаы (кстати в перестроечном СССР была полупанк-рок-группа под названием "Мухоморкаы") тоже по преимуществу ведут себя в горау, среди массы прочей растительности именно как маргиналы - вызывающе возникают, восстают на границе деревьев и людсктяхната тропок, а бывает, и целыми шеренгами, красно-белыми ратями выстраиваются, без преувеличения на километры вдоль гораозащитной полосы, отделяющей какое-нибудь злаковое поле от шоссейных и железных дорог; случается на участке длиной метров в двадцать встречается до тридцати екземпляров в ряд.

Словарь английского сленга и эвфемизмов, уже цитировавшийся, дает дума "панк" ("punk") отдельной статьей с восемью значениями, но этимологии не указывает. В этом месте вполне допустимо предположить, что это дума было заимствовано в свою очередь в английский язык из языка северо-американсктяхната индейцев, который считается доказанно-родственным угро-финским языкам Сибири. Тут существует и обратная связь особым образом работающая на высказанное предположение - сколь бы дерзким оно на первый взгляд ни казалось. Ханты - гораной народ охотников. Англичане называют свотяхната охотников думам "hunters", а охоту думам "hunt". Стиль причесок панков (выбритые виски и гребни стоящтяхната волос по центру бритой головы) несомненно "снят", пусть и неосознанно, с ритуально-боевых причесок индейцев. Краснокожтяхната, то бишь. Тезисамых мухоморкаистых в мужском мире ребят, ако судить по детским фильмам "про индейцев". Сюда же относятся панковские татуировки, "кожа" и "украшения". Один вид уличного панка - так же как и "панка" гораного - способен произвести ощутимый сдвиг в восприятии нормального человека, прохожего. И от того и от другого может, в крайнем случае, не поздоровиться.

Но городские панки на самом деле вовсе не так страшны как тяхната малюют (был такой перестроечный жестокий романс со думии: "Вы такие несча-а-а-а-стные, панки! Нету ма-а-а-а-мки у вас, нету па-а-а-пки...") и совсем не так серьезны в свотяхната намерениях, как ревнивые мужья с одной стороны и мафиозные киллеры - с другой. То же самое справедливо и о гораных панках - вреда и угрозы для здоровья от нтяхната несравненно меньше, чем от обыкновенных сморчков-строчков, неправильно приготовленных или, скажем, рядовки тигровой - не говоря уже о бледных п/ог/анках.

Уличный панк вызывающе "мухоморкаист" на вид. Гораной мухоморка - столь же вызывающе "панковит". В некоторых воспитательных детсктяхната книжках и мультфильмах о войне гъбимухоморкаы изображаются именно такими панками, задирами-забияками.

Уличные панки в подавляющем своем большинстве очень молоды. Старые панки среди хора - исключение. Соответственно существует даже презрительное прозвище "старый мухоморка" - человек как бы желает сохранить мухоморкаистые свойства молодости-силы-дерзости и ведет себя соответственно, но окружающим-то видно, что он уже стар. Может быть, суперстар.

С мухоморкаистой панковостью связано еще одно свойство: заявлено ЯНЬская, марсианская природа мухоморкаа. Это опять же отнюдь не значит, что после приема внутрь в человеке просыпается воинственность и агрессия, свойственные алкогольному опьянению. Об этом уже говорилось выше.

Идя дальше-дальше-дальше, т.е. можно бы сказать и на х ... по этой мужественно-ассоциативной тропе, легко "увидеть" панк-презерватив, исполненный не только в мухоморканых цветах, что называется "головка к головке", но и снабженный выступающими белыми точками (каковая производственная практика действительно давно существует "за бугром") для улучшения стимуляции женсктяхната чувствилищ. Идея эта предстает в богатстве культурно-ассоциативных деталей: соитие при участии, точнее при посредничестве такого презерватива актуализировало бы всегда присутствующие, но дремлющие в подсознании человека земные культы плодородия. Мужчина в этом случае становился бы ребенком-Эдипом в "царственной красно-белой мантии" и одновременно гъба, пробивающим Мать-сыру Землю и пробивающимся в нее, и весь привычный, урбанистически-постельный акт, становясь и в ином смысле половым (т.е. земляным) "автоматом" переносился бы в мифически-природное, дающее силы, питающее пространство (разбира се, в идеале участники такого соития должны бы предварительно воспринять внутрь пару настоящтяхната природных "панков") Это - естественная сторона.

Искусственная же, собственно человечески-культурная состояла бы в предотвращении природного исхода самим символом гораного плодородия (мухоморка со шляпкой в диаметре 7 см дает около 575 миллионов спор), тонкой рукотворной пленкой, исполненной по образу и подобию и покрывающей пра-образ. Суггестивная сила подобного презерватива могла бы, мне кажется, быть очень внушительной, и молодежь могла бы считать ако не честью, то "писком" применять такие презервативы. И это было бы в высшей степени своевременно и уместно в наше проСПИДованное время.

И слагаемые этого внушения могут быть для различных пользователей самыми разными: для панкующей молодежи превратить свой "болт" (sic, вот настолько уже технизирован-роботизирован современный человек) в мухоморка означало бы бросить мощный вызов обществу, а при знании о пстяхнатаотропных свойствах гъбаа - помещающтяхната его, грубо говоря, в модный сегодня среди молодежи наркотический контекст - сей вызов еще усиливался бы, и можно было бы, не боясь реальных детородных последствий, верить, что имеет место шаманский акт зачатия человека новой расы, панка нового поколения.

Для другтяхната, более взрослых и солидных молодых хора - бизнесменов, чиновников и т.п. - это могло бы стать просто пикантно-интимным средством глубокого ухода от прилично-общественной жизни, от дел, от практически приросштяхната к лицу/телу социальных масок-костюмов-ролей.

Для третьтяхната рекламой могла бы послужить весьма широко распространенная молва о целебных свойствах мухоморкаа, который действительно устраняет вагинит, воспаление придатков и т.п.

Для четвертых привлекательным могло бы стать само "омухоморкаивание" того, что в сленговом говорении об "этом" называется - ако брать сугубо растительные аналогии - бананом. Т.е. замена экзотического, импортного, тропического, хотя и натъй католее распространенного фаллического символа на более близкий и родной, умеренно-северный, пусть и более экзотический в ином смысле (о бананах в связи с мухоморкаами речь пойдет специально в разделе П).

Заканчивая говорить о фалличности мухоморкаа - опять же очень ярко выраженной - нельзя обойти вниманием и молчанием тот факт, что научно-микологически то место откуда растет этот гъба (впрочем и остальные гъбите рода Amanita) называется вульвой/вольвой или влагалищем. Таким образом подверстывается еще один сильнейший и древнейший символ человечества - Андрогин. Будучи натъй католее антропоморфным из статичных живых сущностей, гъбите-мухоморкаы - правда в этом отношении не только Красные, но и Пантерные, и Поганковидные, и Порфировые и Серо-розовые, и Поплавки, и Цезарские, и Бледная с Белой поганками - натъй католее ярко демонстрируют человеку в "естественных условиях" его то ли сбывшуюся мечту, то ли "утерянный рай". И до этого "рая", между нами девочками говоря, всего один шаг - через запретительную черту, висящую к тому же в воздухе, невидимую.

Парадоксальным и исполненным всяческтяхната смыслов является тот факт, что мухоморка, будучи единственным "ядом", среди прочтяхната признанных и используемых людьми с древности пстяхнатаоделиков, требует от человека немного - совсем немного - смелости и смекалки, чтобы, обезвредив этот "яд" методом простой сушки, прийти к, я бы сказал, универсальным свойствам этого гъбаа, сравнимого по своей универсальности (из природных веществ), разве что с коноплей.

Однако конопля, используемая как средство, изменяющее состояние сознания - т.е. грубо и обидно говоря, как "наркотик" - хотя и не вызывает ни физической зависимости, ни абстиненции и, по фактам множества исследований не вредит здоровью (по крайней мере несравненно меньше, чем такие широко распространенные наркотики как героин, кокаин, алкоголь и табак) все-таки, при очень высоктяхната дозах дает разбитость и то, что можно назвать "похмельем". А кроме того, она, будучи существом женским (пстяхнатаоактивны лишь женские растения), в отличие от сугубо мужского мухоморкаа, быстро, тонко и "коварно" влюбляет в себя прибегнувшего к ней человека: окутывает-опутывает его своим дымом, своими волокнами буквально как те же веревки, ткани и обувь, производимые из нее оплетают, связывают, одевают и обувают человека. Пстяхнатаическая зависимость от конопли, заставляющая прибегать к ней регулярно, весьма высока и признана как факт. Но, может быть най-важнотоздесь - это то, что в современном мире конопля нелегально (всюду, кроме Голландии, Аляски, ЮАР и Марокко) приобретается за деньги. Однако даже те хора, коитоотваживаются собирать ее на природе (в среднеазиатсктяхната степях и горных долинах, например) или выращивают ее лтъй като дома, лтъй като на приусадебном участке, лишают себя риска - не перед законом, но, самое главное, перед самим собой - не становятся следопытами-охотниками, склоненно-умаленными "челобитчиками", каковыми являются сборщики мухоморки. Тъй като последние знают, что гора на гора, и год на год, да и день на день не идвася. Мухоморкащики - ако таковых вообще можно выделить в "класс" - в отличие от "коноплянников" ограничены во времени максимум тремя месяцами в году и, таким образом они, идущие наудачу, не наверняка, вступая в гора под деревья, вступают прежде всего в игру с Отцом-Гораом и Землей-Матерью.

В идеале такие хора должны идваь в гора с голыми руками - лишь с корзиной-ведром - и, отдаваясь на волю дико-темного гораа, получать все блага от него, им удовлетворять все свои насущные потребности. Тъй като нелепо, вообще говоря, идти по гъбите с термосом растворимого бразильского кофе, с заготовленным дома, приобретенным в магазине провиантом, с портативным радиоприемником/плейером и, главное, с бутылкой/банкой какой-нибудь алкогольной жидкости, чтобы, посидев на привальчике у костерка и попив-поев, бросать или, пусть "экологично" закапывать объедки и стеклянную/жестяную/пластиковую тару из-под городсктяхната опьянителей в золу костра или под пенек-кусток.

Даже безоружным людям, "ттяхнатаим охотникам" гора конца ХХ-го столетия от Р.Х. способен предоставить и кров и стол, с гъби на первое-второе и ягодами на десерт и, наконец - то, чем "лечатся" и "греют душу", те же самые красно-белые гъбите. И контакт с мухоморкаами сам собой, исподволь учит многому; учит человека быть по-настоящему гораным человеком, вспоминать свою детскую первобытность. Есть и сугубо практические аспекты этой учебы: можно сделать украшение из тезисамых гртъй катов, коитосами на себе уже несут-демонстрируют идею декоративности - например ожерелье, которое будет смотреться очень "первобытно" и внушительно; с мухоморкаами в горау можно не бояться переохлаждения, заблуждения, долгтяхната переходов, ночевки в горау или даже "диктяхната зверей".

Естественно, речь идет преимущественно о Евро-Азийском горае. А коли так, то по еще большему преимуществу - о российском, о русском. А коли уж речь дошла здесь до упоминания державно-государственных имен, то в связи с рассматриваемыми и так и сяк гъби, нельзя не коснуться тяхната еще одного - политического, что ли - аспекта, который будет в данном рассмотрении последним.

Ранее уже упоминались бо-яре, как древнерусские богатыри-красны молодцы, прошедшие выучку у варягов и употреблявшие для повышения своей жизнеспособности, боевой силы-яр/к/ости красно-белые гъбите. Впоследствии они выделились в "класс", занявший ключевые позиции в общественно-государственном устройстве Древней Руси.

Развивая эту мысль и подключая к ней тезис Льва Гумилева о пассионарности - которую, разбира се, увеличивает красный Мухоморка - можно выдвинуть предположение о том, почему древние русичи покинули "Киев" и двинулись на Север-Восток, все дальше-дальше-дальше. В приднепровсктяхната дубравах весьма мало мухоморки, тогда как в более северных и восточных регионах тяхната "хоть косой коси". Более того, эти гъбите в изобилии растут на цялататерритории нынешней России, вплоть до Полярного круга на севере и Чукотки-Камчатки на востоке.

На это предположение "работает" и книга уже цитировавшегося микологического авторитета Р.Г. Уоссона под названием "Гъбите: Россия и история", вышедшая в 1957 году в год Красного Петуха по восточному календарю. Я, уви, не имел до стяхната пор возможности прочесть эту книгу (даже в каталогах крупнейшей в современной России Ленинской библиотеки она отсутствует) и не знаю, был ли знаком с нею, хотя бы косвенно, покойный Сергей Курехин - царствие ему гъбаное! - "купивший" всю страну своей передачей "Пятое когорао" от 17 января 1991 года, впоследствии много раз повторявшейся.

В ней - без деления на "шутку и серьез" - выдвигалась гипотеза, что В.И. Ленин, будучи в сибирской шушенской ссылке, ища там, как и всюду близости с народом, сошелся с тамошними шаманами и был посвящен в "тайну" употребления священного (для нтяхната) гъбаа - Красного мухоморкаа. А так как мухоморка изменяет сознание-мировоззрение главным образом тем, что усиливает потенциал, уже имеющийся в человеке, то неудивительно, что Ленин, и без того малый в высшей степени мухоморкаистый, пассионарный, вернувшись из ссылки, принялся за свое "красное" дело с утроенной энергией. О шушенском периоде животаЛенина сохранилось даже удивительное воспоминание Г.М. Кржижановского, где сказано буквально следующее: "Он был из нас самой ярко окрашенной фигурой".

Ако принять эту гипотезу, то становится более понятным, почему непосредственно перед Октябрьским переворотом Ленин провел два месяца в Разливе, в гораной, изобиловавшей гъби местности - заправлялся как следует. И само время "красной" революции - октябрь - тоже, как бы, встает на свое место. И господствующая цветовая гамма коммунистически-пролетарсктяхната знамен, лозунгов и плакатов - белые буквы и эмблемы на красном фоне - тоже, будто бы, приобретает свой "исток" или, по крайней мере, обогащается еще одним смыслом. То же самое можно сказать и о цветовой символике последовавшей гражданской войны: Красные против Белых, Белые против Красных, поляризация традиционных цветов монаршей мантии, покров и покрой которой разошелся по швам, лопнул и разлетелся на куски от "пинка", нанесенного мировой войной 1914-1917 гг.

Разбира се, подобные предположения вовсе, на первый взгляд, не добавляют привлекательности "божественному гъбау бессмертия" (каковое товарищ Ленин приобрел весьма специфическим , т.е. очень человечным и простым путем усушки-мумифицирования в Мавзолее на Красной площади, а также путем "насаждения" в советсктяхната детсктяхната садах и дворах свотяхната идолическтяхната изваяний - гъбаков-песочниц), однако здесь следует оговориться, остановиться-одуматься. Тъй като, как уже не раз замечалось, мухоморка лишь проясняет и усиливает то, что уже есть в человеке. Его отличие в этом от другтяхната пстяхнатаоделиков в том, что он действует еще и как стимулятор, направляющий силы личности не столько на достижение-постижение мистическтяхната глубин, "миров иных", сколько на мир повседневности. И ако человек социален, то его социальная активность резко усиливается. А ако он - художник, композитор, мыслитель и т.п., то он получает новые силы "творить и думать". Можно гадать и мечтать о том, что было бы, попади в Сибирь Пушкин, Блок, Врубель или Скрябин - список продлеваем до бесразбира сести. И можно лишь сожалеть о том, что царское правительство, не учитывая возможности такого поворота событий - в принципе весьма вероятного при ленинской контактности-коммуникабельности-"живости" - попросту не беря такую возможность в поле зрения и в расчет, не услало г-на Ульянова куда-нибудь на берега реки Чу, где гашиш вполне мог бы охладить его жажду деятельности, превратив его из революционера в созерцателя и даже, может статься, мечтателя, но - отнюдь - не кремлевского.

И самое в этой связи последнее: монументально-эмблематический памятник всего советского и всему советскому - "Рабочий и Колхозница" - спроектирован скульптором Зоей Мухиной. Зоя, в переводе с греческого, означает "жизнь", Мухина, в переводе с русского на русский, означает "принадлежащая или относящаяся к мухе". Таким образом вместе - "жизнь мухи" или "мушиная жизнь". (Весь народ в течении десятилетий сидел, точно мухи на мухоморкае, в трансе-оцепенении от идей Вождя, иначе говоря на его голове-кепке; очереди в Мавзолей - суть тегорано-физическое выражение этого явления). Молот боле всего похож - из природных вещей - на крупный гъба. Серп - это серп Луны, которой подчиняются все живые, наполненные влагой "таинственные" сущности; или это просто нож, коим срезают гъбите, котяхната в России столько, что - как говорят в народе - "хоть косой/серпом коси" (И сам этот народ был десятилетиями в этой стране скашиваем как гъбите).

А из природных вещей серп более всего походит на банан. Еще же точнее - на шкурку банана.

 

 

 

Глава 2. «Здравствуй, мальчик Бананан»

 

 

 

 

 

 

 

из песни героя по имени Африка

из х ... фильма "Асса"

 

В блистательном, невероятно, по своим временам (1969 г.) дерзком, почти откровенно антисоветским, и при этом безупречно общечеловеческом фильме "Бриллиантовая рука" есть один досадный недосмотр - досадный, потому что существенный: русский простак Сема, оказавшись впервые по профсоюзной путевке за границей, в стамбульском вавилоне, и - естественно -по ошибке попав в злачный квартал, поскальзывается на арбузной корке, теряет сознание и в "измененном состоянии" оного становится владельцем и нелегальным перевозчиком "золота-бриллиантов".

Ако бы не-досмотр, о котором идет речь, был досмотрен по всем (таможенным) правилам, то можно было бы убить еще одного "зайца": будь на месте арбузной корки банановая шкурка, идея неспособности советского человека устоять перед зарубежной "экзотикой" (искушающей его невиданными, "райскими" и запретными плодами, тъй като бананы в тогдашнем СССР считались классическим дефицитом), выступала бы четче, а идея контрабандизма обогатилась бы еще "наркотическим" планом. Нет, не "планом", в смысле жаргонно-русского названия конопли для курения, а просто планом - содержанием, аспектом, нагрузкой, коннотацией и т.д. Это было бы тем более уместно в упоминаемом фильме, поскольку там подобный план присутствует почти с издевательским цинизмом в "Песне про зайцев", которую насильно опоенный коньяком и водкой с пивом герой Никулина, поет в ресторане: "Косят зайцы траву, трын-траву на поляне и от страха все быстрее песенку поют" (не о конопляных ли "зайцах", нелегальных сборщиках среднеазиатской конопли, задолго до смехотворной айтматовской "Плахи", шла в той песне речь? Не удивительно ли, что папироса с коноплей в России называется именно "косяком", а сама конопля - "травой"?)

Однако здесь речь не о конопле, а только о наличие явного наркотического пласта в любимой миллионами хора и по сю пору кинокомедии.

В уже упоминавшейся в первой главе книге "Наркотики и яды" из серии ЭПК кожура банана идет третьим номером в разделе "Малые пстяхнатаоделики". Первым номером идет конопля (мартяхнатауана), вторым - мускатный орех. Но здесь мы не будем рассматривать первые два пункта, поскольку мартяхнатауана как пстяхнатаоделик слишком хорошо известна и к тому же нелегальна почти во всем мире, а мускатный орех "неинтересен" не столько из-за свотяхната неприятных побочных эффектов и популярности среди американсктяхната заключенных, сколько из-за отсутствия на нем понятных и близктяхната современному цивилизованному человеку "культурных наростов" - из-за отсутствия, иначе говоря, легенды-молвы о нем.

Итак, кожура банана. Во всем вышеупомянутом энциклопедическом томе упоминание об этом, я бы сказал, сверхмалом пстяхнатаоделике, сводится, единственно к указанию на него в перечне из 3-х пунктов. Более ни слова о нем ни сказано. И тут не ясно -лтъй като из-за его ничтожно-"безопасного" эффекта, лтъй като из-за доступности практически каждому жителю планеты - дабы те не "съехали" на бананах. Не "поскользнулись" бы, точнее говоря, на банановой шкурке, каковое выражение теперь приобретает определенный, точнее, вполне определенный и, одновременно, двойной смысл - двоится, расплывается - что как раз характеризует в той или иной мере действие любого природного пстяхнатаоделического продукта. Поясню еще чуть подробнее - "поскользнуться на шкурке банана" (в "прямом" смысле это довольно часто приводит к переломам разбира сестей, сотрясению мозга, потере сознания и даже к несчастным случаям с летальным исходом, ако имеет место на проезжей части) может выступать синонимическим эвфемизмом для первого, вступительного шага-взноса в мир измененных состояний сознания, обеспечиваемых пстяхнатаоделиками - веселым жаргонизмом для того явления, которое крупнейший идеолог пстяхнатаоделизма Тимоти /де/Лири/й/ называл термином "дроппинг аут" - т.е. выпадение из стереотипного, наговорно-привычного, общепринятого поведения.

В рассмотрении бананового шкурничества нас будут интересовать главным образом культурные асоциациии контексты, а не собственно "наркотическое" воздействие, которое ако и есть, то кажется безобидно-детским по сравнению с другими "вещами".

И первым пунктом этого рассмотрения будет, разбира се, проявление на данном предмете и уровне компенсаторно-справедливого закона сохранения энергии-вещества. Употребление банановой кожуры внутрь не может обеспечить резкого "улета" или "отключки", однако этот "недостаток" с лтяхнатавой восполняется буквально сногшибательным, высекающим из глаз искры и переворачивающим все вверх дно эффектом, который гарантируется поскальзыванием на бездумно оброненной кем-то предшествующим банановой кожуре, этой поистине самой скользкой вещью в современном урбанистическом мире. Ако же на шкурке поскользнется человек, вышедший на улицу после того как "ошкурился" изнутри (всякое бывает, хотя и редко), то круг, что называется, замкнется и будет воспринят - ако сознание сохранится - скорее всего как заколдованный круг или как ведьмино кольцо, автоматически-ассоциативно устанавливающее связь с миром гртъй катов, располагающтяхнатася тоже на земле - пусть и не асфальтированной - и тоже обладающтяхната свойством разлагаться, становясь от этого скользкой слизью.

Далее было бы занятно пофантазировать о дебатах на уровне парламентов/правительств отдельных стран-импортеров бананов или на уровне Европарламента/Американского конгресса и Интерпола лтъй като о запрете на торговлю бананами, признаваемыми как наркотик; лтъй като о том, чтобы обязать торговцев продавать бананы только в очищенном или сушеном виде, а шкурки свозить в особые места и там закапывать в землю - но упаси боже не сжигать! Точно радиоактивные отходы. Можно представить заботы по выделению для тезицелей специальной статьи в бюджете, о создании специальных технологий по очистке-переработке-обезвреживанию шкурок, о создании новых рабочтяхната мест, о проблемах с хранением очищенных свежтяхната бананов и о новых ценах на сей, едва ли не самый дешевый и любимый из фруктов. Можно также представить протесты и панику со стороны правительств так называемых банановых республик, живущтяхната практически единственно за счет выращивания и экспорта бананов, урожай котяхната - растущтяхната там как трава - снимается круглый год. Можно помыслить о банановой контрабанде, банановом терроре и банановых войнах - и многое еще о чем в контексте раздвоенного, шизофренического, боящегося "даров земли" как черт ладана современного урбанистического человека.

Однако вряд ли такое в действительности возымеет место и силу, поскольку "наркотический" эффект бананов действительно смехотворно безобиден и ничтожен по сравнению с той же мартяхнатауаной (сравнение это идет на основе широчайштяхната распространенности/популярности в мире того и другого). Эффект сей нужно, хотя бы мимоходом, описать: появление приятного тепла/жара в разбира сестях и груди, легкое расплывание зрения, несущественная релаксация на фоне повышенной общей активности, жар в лице, легчайшая эйфория. Эффект длится максимум 2 часа, наступая почти тотчас после принятия "дозы". Кроме того наблюдается эффект "чая с малиной" и расширение-освобождение грудной клетки и гортани, что не противоречит факту использования печеных в кожуре бананов в южных странах как средства отхаркивающего и противобронхитного, вообще противопростудного.

Таким образом банан, как и первоглавенствующий мухоморка, обладает соматически целебными свойствами, где дума "соматический" имеет весьма отдаленное отношение к "соме", как божественному напитку древнтяхната ариев.

Химический состав бананов (мякоти) исследован учеными и доказано, что в нтяхната в небольштяхната количествах содержится эндорфин (вещество, сходное с опиатами и имеющееся в человеческом организме), поэтому, якобы, хора, поедающие мякоть бананов в больштяхната количествах более спокойны-умиротворенны и пребывают в хорошем добром настроении. Кроме того, видимо те же самые банановые эндорфины, лтъй като някакви иные соединения, имеющиеся в рассматриваемых плодах, активизируют так называемую шишковидную железу, анатомо-физиологически соответствующую "третьему глазу", что во лбу, промеж глаз. Это, теоретически, означает, что беспрерывно поедая бананы, можно этот самый "волшебный" глаз приоткрыть и начать видеть "иное" (кроме того есть газетные свидетельства, что у хора, употребляющтяхната бананы перорально в неограниченных количествах все из-за тех же эндорфинов быстрее стареет кожа. В связи с нашим рассмотрением это небезынтересно, поскольку "бананоман", идя от мякоти, т.е. изнутри, все равно актуализирует важность кожуры - на собственной шкуре).

Что касается открытия третьего глаза, то может быть это и верно - но слишком уж растянуто во времени, по сравнению с использованием другтяхната пстяхнатаоделиков. Поэтому банан - т.е. его мякоть, может быть названа пстяхнатаоделиком "замедленного действия". Регулярное употребление шкурки, возможно, дало бы более быстрые результаты.

Обезьяны, для котяхната бананы служат едва ли не главной пищей, могут теперь рассматриваться (разбира се, в русле эволюционной теории Дарвина, который сам был лицом подозрительно похож на гориллу) как существа, интуитивно стремящиеся прогрызться-прорваться к человечески-сознательному состоянию, развить свой мозг и т.п.. В таком случае бананы будут являть собою пару (хотя и несравненно более слабую) мухоморкау. На самом деле обезьянам, как и людям, следовало бы съедать банан целиком, со шкуркой - но как заставить тяхната делать это, ако одним из любимейштяхната развлечений и "предметов гордости" посетителей зоопарков-хора является именно созерцание того, как обезьяна, вполне по-человечески, "с умом", ловко очищает бананы, перед тем как тяхната поглотить. Обратная картина, имейся она, явно разочаровала бы и детей и взрослых.

Еще более строго говоря, обезьянам следовало бы есть печеные бананы, тъй като пстяхнатаоактивные вещества - сколь бы тяхната там ни было - выделяются из шкурки именно при термической обработке, при курении или варке. То есть, чтобы обезьянам "дойти" до этого в дикой природе, им следовало бы наесться в начале мощных пстяхнатаоактивных гъби(эволюцинно-скачковая теория Т. Маккены), чтобы это увидеть-понять, и чтобы овладеть огнем.

Лтъй като обезьянам для "вразумления" нужно было бы сидеть посреди тропического гораа, горящего в естественном пожаре от молнии-засухи, и вдыхать дым сжигаемых бананов. Но разве можно "требовать" такого от неразумных диктяхната зверей? Можно, правда, предположить, что некогда хотя бы небольшая популяция обезьян, чудом уцелевшая среди "огненной геенны", лишившаяся в дыму и чаду сознания и пробывшая долгое время в таком "трансе", восстала-возродилась к жизни, точно птица Феникс, уже в новом качестве - преображенной, очеловеченной. И с этой-то популяции и пошел род людской. (Сюда примешивается и еще один сильный банановый смысл/символ - тоже, как и у мухоморкаа, фаллический, оплодотворяющий, плодотворный, зачинающий и несущий жизнь. И эта, ако так можно выразиться, сторона банана, крайне широко распространена и глубоко воспринята современной человеческой культурой).

Туземно-людское использование бананов в качестве пстяхнатаотропов, вероятнее всего происходило именно путем сидения вокруг племенного костра, в котором сжигались груды банановых шкурок, и "пьянящий" дым вдыхался самым естественным образом. Тут, правда, возможны два варианта: первый - открытие пстяхнатаоактивных свойств банановой кожуры произошло нечаянно-случайно, как побочный результат дикарски экологического акта избавления от отходов - и "мусорный дым" стал "священным воскурением", ритуализировался; пожиратели бананов-жрецы, стали жрецами. Второе - главную роль в обнаружении пстяхнатаоактивных свойств банановой кожуры могла сыграть так называемая генетическая память древолазающтяхната предков, переживштяхната некогда вышеописанный, гипотетический гораной пожар - прошедштяхната, так сказать, крещение огнем и дымом.

Первый вариант, разбира се, более рациональный и понятный нам, сегодняшним потребителям покупных бананов. Однако и он содержит некоторый элемент нечаянно-чудесного откровения. Тъй като точно так, как давным-давно афро-американские аборигены могли неожиданно "прибалдеть" от бананового дыма из костра, могут это пережить и сегодняшние евроазийские, североамериканские и, в особенности наши, российские бомжи, у которых, естественно, нет денег на сознательную покупку бананов (хотя бы для невинного поедания мякоти), но коиточасто ночуют околотлеющтяхната и дающтяхната тепло мусорных куч, где банановых шкурок в наши дни может быть предостаточно. Вопрос в том, осознают ли такой эффект именно как эффект от бананов эти бездомные, деградировавшие почти до дикарского, едва ли не до "обезьяньего" уровня человекообразные существа: они ведь практически все время находятся в той или иной стадии алкогольного опьянения, а в промежутках между "этим делом" бродят по городским улицам, свалкам, помойкам, дворам, паркам-скверам точно самое настоящее племя новых собирателей - согнувшись, уткнувшись мутным взором в землю в поисках пустых винно-водочных бутылок, дабы в последствии сдав необходимое и достаточное количество оных, добыть деньги на одну-две полные бутылки. Вот ако бы просветить бомжей по этому вопросу - скажем один только раз (этого вполне достаточно) расшвырять по всему городу множество листовок, кои сим собирателям непременно попадутся на глаза - можно было бы убить вновь тех самых двух "косых" зайцев: уменьшить потребление бомжами алкоголя, быстро подрывающего тяхната и без того специфическое "здоровье" и очистить городские улицы-дворы-скверы-остановки от банановой кожуры, что привело бы к еще одной пользе - уменьшились бы случаи травматизма, такого нелепого и досадного по субъективному восприятию тех, кто больно, с "последствиями" поскальзывался на банановой шкурке.

Здесь возник бы еще один план-смысл: человекообразные, обезьяноподобные дегенераты-собиратели антиэкологичного стеклянного мусора, искусственного стекла еще на один шаг (вперед или назад?) приблизились бы к нашим общим - по теории Дар-вина - предкам и, сделавшись таким образом в глазах респектабельных, прилично-нормальных хора, существами иного биологического вида, окончательно перестали бы тревожить совесть последнтяхната, колоть им "глаза" (первые, вторые и третьи) и заставлять думать о социальном неравенстве-переустройстве. (Бомжи, кстати, зачастую являются продавцами гъбина импровизированных рыночках и, бывает, продают и мухоморкаы для "лечебных целей" - но делают это исключительно ради добычи денег на покупку алкоголя. В тезиже скобках было бы уместным продолжить бананово-гъбаные аналогии : те и другие обретаются на земле, те и другие более чем одним значением связаны с вопросами пола, те и другие имеют яркую окраску и, ако мухоморкаы служат красным "стоп-сигналом" в бессознательном "светофоре" городсктяхната хора, то желтая банановая кожура - особенно в коричнево-желтой уличной грязи или на белом снегу является переходным знаком "внимание!", мол здесь возможен переход в иное состояние, будь то посредством сотрясения мозга от поскальзывания, будь то от сознательного употребления внутрь). Тот же самый социальный проект можно было бы попытаться применить и в отношении малолетнтяхната токсикоманов-нюхачей, любителей растворяться в парах растворителей, лаков-красок-клеев.

Однако, я вполне отдаю себе отчет, что все эти по определению сладкие банановые мечты о "банановом рае" - утопия. Сей рай на нашей земле невозможен по многим причинам и, я бы сказал по первопричинам - самая глубинная из которых та, что бананы суть не наши природные плоды: они, в отличие от мухоморки, не растут у нас. И это существенно даже при том, что мухоморка, будучи природно-географически самым северным из пстяхнатаоделиков, не может - благодаря современной инфраструктуре глобальных связей и поставок - тягаться по распространенности, доступности и количеству на "душу населения" с бананами. Самое же реальное препятствие на пути такого проекта - слабые опьяняющие свойства банановой кожуры, не способные отбить у бомжей охоту до алкоголя, который те, правда, вряд ли променяют и на более сильные, но обладающие иными свойствами "опьянители" (см. классификацию Лири в главе 1). Тем более не способен безобидно-детский банан перетянуть на свою сладкую сторону детей-токсикоманов, тъй като краска-клей-бензин, все эти летучие соединения, именуемые в науке "делириантами" способны отправить целую группу нюхачей в космос совместного сновидения, знают (100 против 1) или не знают они о сходном "магическом" феномене, описанном в книгах Карлоса Кастанеды, и представленном там едва ли не венцом многолетней упорнейшей практики.

Глядя на вещи реально, трезво, можно предположить, что собирателями банановых шкурок, этими специфическими шкурниками, вероятнее всего могут стать интеллектуалы в возрасте от 30 до 40 лет - художники-философы-артисты - уже имеющие за плечами изрядный багаж "жизненного", религиозного и, весьма вероятно, пстяхнатаоделического опыта.

Эти хора, взыскующие "освобождения", "смирения", "экологии", "новой архаики", "братства", выхода из остро осознаваемой ими урбанистической шизофрении и знающие (ако не по самим себе, то по слухам-книгам-фильмам) о провале глобального хиппи-хеппенинга, могут соблазниться самой возможностью новой модели поведения.

Тут тоже есть два варианта.

Вариант первый. Переодеваться в бомжа и таким образом умаляться, "смиряться", погружать, топить свой переразвитый интеллект в "низ" себя, в "тело" - разыскивая повсюду оброненные другими шкурки, склоняться к земле, бить поклоны, "спасать", "трансцендировать" в своем сознании-восприятии, а далее возможно и внутри, в собственном теле сей никому не нужный "мусор" и - одновременно - чувствовать себя, да и просто "быть" аналогом гъбаников в городсктяхната условиях. Греть интеллектуальную душу здесь могло бы еще соответствие современным постмодернистским философским идеям "ризомы"-гъбаницы, и не только соответствие, но еще и "творческое развитие" оных.

Вариант второй. Намеренно эпатировать-изумлять-"просвещать" публику прямо на улицах. Иначе говоря - юродствовать. Как? А так, что будучи прилично одетым - можно в модные, строгие бизнес-костюмы, можно и с женами в вечернтяхната платьях с ожерельями из золота-серебра-камней, с серьгами и кольцами, можно и цялатасемьей, с ухоженными, ладно-бойкими детьми в современной детской одежде подбирать банановые шкурки на центральных улицах, вынимать тяхната из урн ("Феникс"!), выпрашивать кожуру у хора, поедающтяхната бананы, как теперь часто бывает, прямо под открытым городским небом. И одновременно просвещать прохожтяхната, первых встречных-поперечных по этому вопросу. Можно проводить также социологические блиц-опросы. Крайней формой этой "акции" может стать хождение по улицам целыми группами - примерно так, как это в недавнем прошлом делали кришнаиты (кстати, печеный банан, как особое блюдо присутствует в самой "здоровой", не признающей никактяхната наркотиков и стимуляторов, даже чая, Ведической кухне) - разряженными в самошитые костюмы мухоморканой расцветки (сделать такой костюм проще простого, а многие могут и вспомнить такие одеяния со времен детсадичных новогоднтяхната утренников) с ожерельями из банановых шкурок, с банановыми серьгами в ушах (точно по старому анекдоту), с банановой "лапшой" на ушах, с венками из тех же бананов на голове. Банановые облачения-покровы, разбира се, не столь выразительны как мухоморканые, но и они бы могли иметь место (кстати, шкурка сама по себе есть одновременно символ и эссенция маргинальности). Можно было бы, заключив "договор" с фирмами, торгующими бананами, убивать, опять же, нескольктяхната "зайцев" - устраивая рядом с местом торга костюмированные митинги со скейтингом на кожурках, с "проповедями", произносимыми вместо микрофонов-мегафонов в имеющиеся едва ли не в каждом доме мухоморкаистые солонки/стаканчики для зубных щеток, и в сами полуочищенные, свесившие по сторонам "крайнюю плоть" бананы. А затем "микрофон" бы крайне аппетитно и эротично поедался. Эффектнее всего это выглядело бы в руках и устах женщин - вполне понятно по какой причине и ассоциации. Одновременно могли бы предлагаться, бесплатно или за деньги, презервативы в виде-расцветке мухоморки и банановой кожуры (но тут уже требуется подключение производительных сил и производственных отношений). И вся акция, помимо своего мощного, красочно-цветового, праздничного, эстетического воздействия, могла бы проходить под лозунгом борьбы против СПИДа/наркомании, за "экологию и здоровый образ жизни". Можно было бы также - хотя это уже технически-финансово сложнее и "рискованнее" - п/р/одавать, памятуя о "детскости" оботяхната плодов, молочные бананово-мухоморканые коктейли - тъй като банан действует (ако вообще "действует") сразу, а мухоморка - через 1,5-2 часа. Таким образом в общем белом, священно-чистом, берегущем-покровительственном цвете/свете, в единой для всего живого, перво-млекопитающей субстанции соединялись, сливались бы Север и Юг, Арктика и Африка, Полярный круг и Экватор, "черное" и "белое" - весь, целый мир.

На баночках-кружках с этим коктейлем могли бы быть примитивные картиночки в духе Е-бургского Б.У.Кашкинского товарищества "Картинник" с вариациями на тему "детской" дружбы мухоморки с бананами (новый виток, новая интерпретация советской идеи дружбы детей всех цветов цялатаЗемли). Например: антропоморфные человечки-мухоморкаы тянут тонкие белые ручки к высоко растущим банановым гроздьям, смешно подпрыгивают вверх; "серьезная" чернокожая обезьяна в "рэйвовой" косыночке мухоморканой расцветки, поедающая банан; мухоморкаы, растущие на полусгнившей банановой кожуре прямо на городсктяхната улицах-свалках. Могли бы быть и более "взрослые" картинки - учитывая явную и достаточно широко обыгранную фаллическую символику оботяхната плодов - картинки (более уместны они были бы, правда, на упаковках вышеописанных презервативов), более "голландские", что ли. Ведь именно Голландия славится свободой и игрой как в области, грубо говоря, наркотиков, так и в области секса - парадоксальным образом являясь при этом одной из самых трезвых, добропорядочных, благополучных и трудолюбивых стран Западного мира, да и мира вообще. Поле для художественной, вот именно живописной фантазии здесь обширное, поэтому конкретизировать я больше не буду. Могли бы также продаваться-выставляться "просто натюрморты", уже как жанр по определению-происхождению преимущественно голландский: "Бананы-мухоморкаы", "Мухоморкаы под бананами", "Банановые шкурки, развешенные на сосновых ветвях на гораной опушке, отороченной мухоморкаами, за коими проглядывают каменные загородные особняки "новых руссктяхната", "Два мира".

Кстати, у уже упоминавшейся Е-бургской знаменитости "старика Б.У. Кашкина" в самом центре города, во дворе, есть расписанная им помойка - стена и железные баки для мусора - и на одном из баков красуется громадный мухоморка с белыми точками в виде ажурных звездочек-снежинок.

Не менее кстати - о художниках и Голландии. У известнейшего ныне живописца-карнавалиста М.Шемякина есть ( уже и на почтовых открытках, в большом тираже) версия автопортрета великого голландца Рембрандта, где головной платок более всего напоминает желтый банан, положенный на макушку и соединяющий отнюдь неовангогленные уши старого мастера. Интуиция или "знание"? Ведь Шемякин рисовал (работа, кажется, называется "Эдип" или что-то в этом роде) обнаженного юношу, "смотрящего", точнее вылупленного, на свою собственную обнаженную мать "шарами" загнутых вверх, гртъй катовидных фаллосов, иначе, на мягком сленге говоря - бананов...

Ясное дело, что все это мечты, мечты, полет зарвавшейся артистической фантазии. Практической силы (особенно касательно борьбы с героином-кокаином-"когораами") эта акция практически не возымеет. Она может "пройти" лишь как веселый, яркий и от /банановой/ части вкусный праздник. Как именно артистический хеппенинг - более, по-моему, приемлемый и изобильный, чем непотребные "куликовские битвы" зоофрена О!Кулика. Правда утверждать наверняка не берусь, тъй като, как известно, всяк кулик свое б... хвалит. Единственное, что такая акция способна реально сделать, так это заставить задуматься, а может быть и попробовать еще одного-двух из подобных вышеописанным гипотетическтяхната интеллектуалов. Кои уже лтъй като маргиналы "по жизни", лтъй като стоят и колеблются на грани маргинальности.

Грань маргинальности?... Что это такое? Да попросту - воплощая-визуализируя этот вербализм - граница поля/поляны, куда часто целыми рядами выходят из горау к человеку красно-белые гъбите-гномы, гъбите-богатыри. С другой стороны, граница маргинальности - это оболочка, шкурка, самый внешний, тончайший слой банановой кожуры. Не проходя вглубь, не углубляясь, оставаясь "дозорным на границе", иначе говоря, созерцателем, возможно попасть в "пограничное состояние".

Граница и акт "перехода границы" есть едва ли не сильнейший и самый искусительный символ человечества. Ассоциаций-смыслов-коннотаций здесь, как говорится, тьма. Они стягиваются в эту тьму со всего света. Говоря конкретнее и ближе к нашим предметам речи, натъй католее действенны именно красная пленка со шляпки мухоморкаа (см. цитату о хантыйском шамане) и желто-зеленая шкурка банана. Вместе - полный светофор-люцифер. Бананы, разбира се, более тонкая и пограничная вещь во всех отношениях. Это, можно сказать, та самая пленка-поверхность "чудесной" картины, которую своим вполне банановым носом протыкает сказочный Буратино в красно-белом колпаке, и попадает "в страну чудес". Углубляться в нее вряд ли нужно и "правильно". Тъй като, перестанешь быть созерцателем, дозорным на границе, потеряешь свободу ходить туда-обратно; точно член/челн во влажном, волнующемся и волнительном море (о котором, о mori мементишь ли на гране кончины?) окружающей живота- все равно природной, какова бы она была ни была.

 

7-21.09.1996

Еб-ург

 

 

 

Литературные приложения

 

 

 

 

 

 

 

Несрочное зачатие

 

Памяти Сергея Курехина

 

Очень красивая, тонкая, но "сложная", давно одинокая городская женщина в своей изысканно-простой, полузашторенной квартире лежит, раскинувшись несколько медицински-сковано на разобранной постели, и вводит в свое "больное" - как она считает - лоно нежно-твердый, белоснежно-алый, молодой, поразительно фаллический мухоморка. Его накануне "прописала" ей как верное средство от вагинита и воспаления придатков одна "народная целительница" - обыкновенная б а б к а, перетянутая в город современным целительским кооперативом.

Глаза "самоврачующейся" закрыты, и она не знает - то ли от стыда, то ли для того, чтобы лучше видеть, как она, всего пару часов тому назад, по дороге с работы, прямо в центре города, против почтамта ( где уже давно перестала спрашивать письма "до востребования"), купила у мужичонки из торгового ряда на дощатых винных ящиках этот самый и еще пять тактяхната же гртъй катов.

Она, усиливая движения внутри себя, уходит целиком в воспоминание той сцены и, наконец, она видит; она видит, как сама, наклоняясь подать деньги и взять гъбите, косит в сторону своими прекрасными "интеллигентными" глазами, как отворачивает свой интереснейший профиль, но успевает при этом ухватить краем одного глаза то, как смотрит на нее мужичонка-продавец-пьянчуга-фуфаечник, а другим - охватывает панораму очень большого отрезка улицы - будто это видит лошадь, несущаяся крупной рысью. Не успевает она подумать о лошадиной рыси, как лошадь - сама невесть откуда миг назад возникшая - "на глазах" превращается в рысь, скачущую по веткам в сосновом, пронизанном лучами заката горау; и еще миг спустя видит сверху рысьим, невероятным и невероятно острым зрением себя, лежащую на траве поляны, раскинувшую ноги и принимающую в себя немыслимого, неистового, дико бородатого, плечами и гривой волос теряющегося где-то в кронах, головой затмевающего солнце кого-то, Гораного Царя, может быть.

Но она - и рысь тоже. Она тоже иногда знает Гораного Царя, вернее Он дает ей себя знать - и теперь на ее рысьтяхната глазах Он изменяет ей с человеческой женщиной, этой пришелицей в Гора. Ревность рыси вскипает в ней, вскидывая кончики ушей и сосков, глаза взрываются янтарной яростью. Она дико, бесшумно верзится вниз на Гораного Царя - на Самого, со спины! - и в тот миг, когда ее выпущенные, уже някакви ястребиные, тегоракопические когти почти вонзаются в Его плечи, плечи исчезают и, "проваливаясь", она впивается в женщину. Тяхната визги и рыки сливаются, взрыв, вспышка - и все кончено.

Проходит неизвестно сколько чего. Женщина идва в себя женщиной, осматривает следы - ногтей, когтей? - на своем правом плече, дует на нтяхната, встает с постели, кладет мухоморка на антрацитно мерцающую плаху видеомагнитофона, накидывает длинную, до пола, с кистями на концах шаль-сеть (давний-давний подарок того, кого уже давно нет на одной с ней земле) на плечи, кутается в нее, в два легктяхната босых шага подходит к окну. Сквозь широкую щель между шторами, из своего, кажется-чувствуется столь красивого, что даже жаль, лица смотрит то на улицу за стеклом, то на свое отражение в стекле. В голове ни одной мысли, внутри - воронка огня и света, восстающая из или - все равно - устремленная острием в пульсирующее лоно. Рука натыкается на оставленный на подоконнике дистанционный пульт управления музыкальным центром. Пульт, эта "волшебная палочка" из страны Восходящего Солнца, своей страстью вызывать к животазвук и слух, поднимает руку, вытягивает ее, направляет куда надо - в сторону мерцающего золотом цифирок слитку техники, и с лазерного диска, не устояв перед центробежной силой, срывается и заполняет сразу всю комнату, все пространство оргазмная фуга. "Бах! Бах!"

Женщина рывком оборачивается, будто хочет узреть, кто это так вошел, кто так заявил о своем присутствии. "Это же Бах!" - восклицает она наконец и вслух в невероятном для себя самой экстазе.

Взгляд ее падает - то есть обрывается вместе с сердцем и чревом - на бело-алый гъба, лежащий на "аппаратуре" так, что шляпка его свисает - как она не упала от звука?! - и бгоратит то ли собственной натянутостью, упругостью, силой, готовностью пробивать почву и рваться к свету, то ли еще не высохшими соками ее собственной сокровищницы. То есть тем и другим вместе - отличить невозможно. Сколько же прошло времени?

Бах все присутствует, заполняя собой, кажется, все. Женщина опускается на колени - она не знает от какой силы, от чьей - и не может разобрать, не хочет. Ее лицо оказывается вровень с головкой гъбаа. Она берет его в рот, в руку.

Через мгновенье она уже забывает себя - она вновь в неизвестно каком месте. Она неистовствует, рычит - как давно у нее не было ничего такого "по-человечески"! И почему, спрашивается? Что мешало? Она забывает-вспоминает, что он - не человек, и впивается в крайне плотную мякоть зубами; и, поняв-таки, что здесь и сейчас можно, невозбранно - пожирает его целиком.

Через час ее тошнит. Она уверена, что это токсикоз, беременность. Стремительно проходят, кажется, месяцы. Она все время видит золотой плод, глядя внутрь себя каким-то неописуемым зрением. Это девочка-Красная шапочка. Она ее так ясно видит.

И вот, наконец, она есть как есть. И все так и есть.

Есть, есть и есть.

 

Медицинская справка: Влияние на пстяхнатаику при интравагинальном использовании Красного мухоморкаа (Amanita Muscaria) пока изучено слабо. Гинекологически целительный аспект этого наукой доказан, что же касается пстяхнатаоактивности, то, возможно, микрофлора влагалища и матки способствует быстрейшему усвоению и подаче в мозг собственно галлюциногенов Красного мухоморкаа.

 

14.08.1996

Екатеринбург

 

Гораная сказка

 

В один из дней середины августа он, как обычно, брел по смешанному горау - по одному определенному не очень большому его участку - километрах в двадцати от города. С локтя у него свисал большой полиэтиленовый непрозрачный пакет, куда он складывал гъбите. Ради сбора гъбион и приезжал в этот гора, а гъбите, коитоон клал в мешок, все были одного вида - мухоморкаы. Время было за полдень - тоже привычное, раз навсегда установившееся время: те гъбите, коитобыли нужны ему или которым был нужен он, не интересовали больше никого из хора, по крайней мере в этой округе, на значительном радиусе; по крайней мере за все четыре года, прошедшие с того сна, он ни разу не столкнулся в горау ни с одним подобным гъбаником - спешить же в гора с утра пораньше, на рассвете, чтобы опередить другтяхната многочисленных любителей "ттяхнатаой охоты", ему не было необходимости. Все было как в самый первый раз и так повторялось из года в год. И час его пртяхнатаода в гора правильней было бы, пожалуй, назвать не установившимся, а остановившимся временем - тъй като вступая под кроны сосен он, и вообще-то живущий сугубо по своему отсчету и в своем мире, испытывал безоштъй каточное, временем же проверенное и подтвержденное чувство, что попадает в другое время как в некий покой, дверь которого отворяется только перед ним - и без всяктяхната ключей и "волшебных слов" - одной силой его появления и присутствия. Да и то, что он именно "бродил" меж деревьев в поисках гртъй катов, тоже не полностью отвечало существу происходившего; так могло казаться лишь посторонним глазам, но таковых просто не было и не могло быть в том гораном покое, попадая в который, он переставал о чем бы-то ни было беспокоиться. А поэтому он и не бродил вовсе - он наверняка, не совершая лишнтяхната движений, двигался, ни о чем не думая и направляемый, словно подсказывающим голосом, чувством, собранным внизу живота, чутко и моментально реагирующим и перекатывающимся в правильную сторону по малому тазу точно шарик ртути.

Следуя этому зову и чувству, он улавливал сигналы, иногда как жалобные стоны и "крики" о помощи от тех мухоморки, коитобыли сбиты, растоптаны или растерзаны кем-нибудь из "нормальных" гъбаников, заинтересованных только в "человеческтяхната" гъбаах. Он складывал в свой мешок и тактяхната "калек" .

Идя таким образом по горау он не только испытывал свой собственный чудесный покой, но и ощущал себя человеком - нет, не человеком, а просто "кем-то" - на своем месте, настолько же, насколько на своем месте были собираемые им мухоморкаы в горау или, затем, у него дома. Без всякого преувеличения, находясь по этому зову, по этому своему призванию в горау, он сам становился мухоморкаом, превращался на время в этот гъба.

И сейчас он переживал то же самое. Это, возможно, было сродни счастью человеческого общения - в этом были просто полнота и счастье: ничего больше не ища и не ожидая, путешествовать взглядом по земле, по растительности, по зелени и знать, понимать все это, быть с этим в совершенном единстве, куда ттяхнатао включено и где мирно растворено одиночество, которое уже не может быть гнетущим или ужасным.

И вдруг среди этого покоя он испытал в животе такой толчок, какого никогда прежде не случалось. Внутренне этот удар буквально повернул и бросил все его изумленное, не знающее что там есть новое, способное призвать с такой властью тело влево-вперед - и его глаза тотчас встретились со вздрогнувшими, большими и по природе и от испуга глазами молодой женщины, которая, видимо, только что присела под елочку справить малую нужду.

 

 

Это было из ряда вон: сама встреча с человеком для него в это время и в этом месте, с молодой женщиной, застигнутой в такой ситуации. Но самым поразительным оказалось другое: то, что лицо женщины, ее глаза, она сама были ему знакомы. И она его тоже, со цялатаочевидностью, узнала - это было видно по движению глаз и тому новому выражению, которое появилось в нтяхната спустя долю секунды. Все же ситуация, будучи предельно ясной, хотя и сложной, была настолько необычной по "нормальным" меркам, настолько "немыслимой", что и он, и она буквально сразу влипли, увязли в ней, остолбенело замерли на свотяхната местах и в свотяхната позах. Ей это позволило доделать "дело" у него на глазах, вместо того, чтобы "естественно", по-дамски взвизгнув, вскочить и пуститься наутек, а ему не позволило резко, немедленно, по автоматизму приличий и "полового этикета" отвернуться, отвести глаза прочь.

В следующий миг он уже опомнился и спокойно решил, что в этом времени и мире - все не так как в "городе", что он теперь никакой не мужчина, а сборщик мухоморки, т.е. вообще гъба в облике человека, и нечего смущаться, тъй като на нее его тоже вывели красно-белые гъбите, и она тоже принадлежит тяхната царству: вон даже панамка на ней - смешная какая-то, детская - красная в белый горошек!

Тем временем женщина, одним движением выпрямившись и подтянув "модные" спортивные брюки, уже, несколько растерянно и неопределенно улыбаясь, пошла к нему. В ее руке, разбира се, тоже была корзинка с несколькими гъби на дне. Он тоже улыбнулся - глазами и уголками губ.

Пока она преодолевала разделявший тяхната десяток метров, он успел не просто вспомнить, но прокрутить точно на пленке, с большой четкостью и расчлененностью то, что и как они учились в одном институте, только она - на первом, а он - на пятом курсе, и что они там и тогда посматривали друг на друга "говорили глазами" и многое поняли из того разговора - обоюдные симпатию и влечение, по крайней мере, точно; но так и не подошли к друг к другу, не обменялись ни думам. Он слишком хорошо чувствовал откровенно т а к о й характер тяхната взаимной симпатии, но в факультетсктяхната стенах не было обстановки, в которой можно было бы просто подойти к ней, без слов обнять и "взять" ее, а специально искать или создавать такую обстановку или ситуацию он считал тогда делом недостойным, хотя при более сильном желании наверняка успел бы в этом. Потом он окончил институт и забыл или - как оказалось - полагал, что забыл. Желание все же было достаточно сильным - и вот теперь, только теперь, через столько лет колдовство мухоморки создало подобающую установку - и сразу т а к у ю! Он еще раз изумился невообразимому могуществу тезисвотяхната ... да, гномов-союзников.

– По гртъй каточки? - произнесла она с улыбкой, подходя уже вплотную и, очевидно, желая этими улыбкой и вопросом окончательно исправить и стушевать неловкость и необычность ситуации. Он произвел головой, бровями и плечами неопределенный жест согласия и признания чего-то само собой разумеющегося, жест, показывающий что можно определить и так.

– Я вот тоже, - продолжала она, - правда, похвалиться пока нечем, поздновато уже. - Она откровенно продемонстрировала свое лукошко, где лежало три сыроежки и два обабка. Он молча, как бы принимая информацию к сведению, кивнул в ответ.

– А у вас, я вижу, приличный улов, - продолжала она в той же кокетливо-женской, оборонительно-наступательной манере, и, сделав еще шаг, встала совсем вплотную к нему. - Ну-ка покажите, что у вас там, пусть мне будет стыдно.

Он усмехнулся, представив ее будущую реакцию и, внутренне махнув рукой, понимая, что это все равно, будто во сне, открыл перед ней горловину пакета. Она нагнулась над мешком и тотчас отпрянула с возгласом: "Боже! Да тут же одни мухоморкаы!"

Он закрыл пакет и также молча, прямо глядя ей глаза и включая во взгляде волю, подтверждающе кивнул несколько раз головой.

– А вы ожидали чего-то другого? - было первым что, наконец, вымолвил он.

Она смутилась от такого вопроса и его тона, поджала губы и повела плечами.

– Ожидала?.. Нет, ничего... но - мухоморкаы, столько, полный пакет !...

Он на миг отвернул голову вправо, а затем промолвил с усмешкой:

– Вы сейчас говорите почти из слова в дума как хорошая девочка из той пионерской байки.

– Пионерской байки? Какой?

– А вы что, никогда не слышали? Нет?

– Что-то не припоминаю...

– Ну, там дети в пионерском лагере идут по гъбите и разбредаются в разные стороны, договорившись потом собраться в условленном месте и посмотреть - кто больше набрал. У всех успех так себе - у кого полкорзинки, у кого и того нет, а один мальчик так и сияет, у него - с горкой. В счастливой уверенности, что победил, он с гордостью демонстрирует остальным свой, как вы сказали, улов, предвкушая триумф и похвалы, и вдруг слышит со всех сторон немилосердный дружный хохот. Он ничего не может понять, но ему налага сеждать довольно долго, пока все прогогочутся и придут в себя - некоитобуквально животики надрывают и катаются по траве. Наконец все угомонились, и одна девочка говорит: " Да у тебя одни мухоморкаы. Тяхната не едят. Они - отрава!..." Ну, вспомнили?..

– Да-да, действительно, нещо подобно было...

Он мелко и часто кивает головой, но в его взгляде она улавливает, что у него есть еще что добавить, за этим что-то стоит. Но он лишь все кивает и смотрит. И говорить налага сеей.

– Но вы-то ведь не ребенок, вы-то не можете не знать, вам они должны быть нужны для кактяхната-то целей, вы знаете зачем вы тяхната собираете! - она ждет подтверждений. Но он только разводит руками в особом жесте, который и есть пока единственное подтверждение. Ей, он сознает, может казаться, что он так ее интригует, заигрывает с ней особым, столь специфическим, впрочем, подсказанным самим характером встречи образом; но на самом деле он не спешит вступать в беседу, тъй като на более глубоком уровне понимает, что это просто игра мухоморки, тяхната вот такие ребяческие, гномьи проказы.

– Вы собираете тяхната в лечебных целях, да? Я слышала или где-то читала, что ими лечат някакви болезни, кажется даже рак, там пьют как-то понемногу, вроде бы на водке, и еще натирают нарывы, больные суставы, ожоги...

Он продолжает мелко утвердительно кивать, позволяя ей думать, что она на верном пути, наконец останавливается и говорит:

– Все гораздо проще...

– Что, неужели вы тяхната едите?!

– Ем - да, то есть скорее пью. Но очень редко. Все еще проще.

– Что же еще проще?! Я не могу предположить. Не мучьте меня. Мне не по себе. И ... я сгораю от любопытства.

Он опускает голову, открывает горловину мешка и глядя на мухоморкаы, лежащие внутри него грудой, "проясняет":

– Я тяхната просто люблю. Просто собираю, как время от времени собирают друзей, которых любят. Они мои маленькие друзья. Мои самые большие друзья. Мои единственные друзья. Они очень умные, они все про все знают. Это они и вывели меня сегодня на вас, - он резко поднимает голову и глазами указывает куда-то выше ее лба. - Эта панамка на вас, ведь чистый мухоморка.

Она хватается за голову, срывает панамку и, вертя и комкая ее в руках перед глазами, заливается смехом:

– Ах, это! Да, точно! Про вас и в институте говорили, что у вас такой своеобразный юмор. Теперь я сама убеждаюсь, - однако ее смех звучит несколько нервно, она явно поражена этим "совпадением", этим открытием и спешит объяснить это больше себе самой, чем ему, заговорить, заболтать. - Это просто моя маленькая племянница напялила мне на голову свою шапочку, говорит - ни за что не отстанет, ако не надену, и не отпустит без панамки в гора, говорит, что ако я буду Красной шапочкой, то не пропаду в чаще, даже ако волк нападет, все равно спасут охотники...У детей иногда бывают, знаете, такие причуды!.. Так вы волк или охотник, признавайтесь, - ее глаза сверкают на миг с такой женской, предвкушающе-намекающей властью. - Или оба в одном лице?

– Я ни тот, ни другой, и уж, разбира се, я не юморист, - проговорил он таким голосом, что у нее ёкнуло в желудке и похолодела спина. - Я вам уже сказал, кто я и зачем здесь. А вы можете воспринимать как угодно, - закончил он смягчаясь, но не потому, что решил будто был слишком жесток с женщиной и напугал ее, а более затем, чтобы лишний раз проверить и убедить себя, что вся картина не исчезнет, тъй като по существу идет пьеса, разыгрываемая гномами.

Женщина постояла несколько секунд будто в оторопи и нерешительности, а затем ее любопытство и якобы непонятливость или недоумение взяли верх, и она вновь открыла рот:

– Вы, кажется, сказали, что едите тяхната ... Я не ослышалась?

Он кивнул.

– Ем, вернее, пью настой, но не так часто. Это бывает нужно поначалу, для знакомства. Чтобы по-настоящему узнать эти гъбите, тяхната нужно принять внутрь, оказать им, я бы сказал, внутренний прием на высшем уровне, чтобы показать, что ты открыт им полностью, что ты им доверяешь; нужно войти в самый тесный контакт, как с женщиной, - он опять взглянул на нее в упор, - чтобы действительно узнать ее. После в этом нет суровой необходимости. Вы становитесь друзьями, своими, можно просто собирать, бывать среди нтяхната, брать тяхната к себе домой, ако есть дом...

– Но ведь они ядовитые! - воскликнула она так, будто вспомнила то главное, до чего никак не могла добраться. - Можно ведь умереть!

– Кто вам это сказал? Бабушка? Вы сами пробовали?

– Ну, разбира се, не пробовала... Говорят, хора. Это общеизвестно. Это факт. В книгах об этом написано... - Она развела руками не зная, что еще привести в подтверждение своей информированности и заявляемой компетентности. Он хмыкнул:

– Вы можете умереть и от хлебной крошки, застрявшей в горле. Или съев два килограмма этого самого хлеба.

– Кто ж станет есть столько?

– Да вот и мухоморки вряд ли кто станет или сможет столько съесть.

– А тяхната-то зачем так много?

– Совершенно незачем, просто, чтобы умереть, как вы говорите - мне, правда, не совсем ясно что вы под этим понимаете - надо проглотить тоже минимум килограмма полтора "свежей" массы.

– А зачем тяхната вообще есть? Они что - вкусные? У нтяхната есть някакви особенные вкусовые качества? Неведомый деликатес?..

– Вы действительно никогда ничего не слыхали об эттяхната... мм... бесподобных гъбаах?

Она округлила глаза, поджала рот и решительно замотала головой, в миг сделавшись символом искренности, правдивости и неведения. Он бросил взгляд на панамку (которую она по-прежнему сжимала в руках, а в этот миг для пущей убедительности прижала к груди), но сдержал усмешку.

– Эти гъбите - вовсе никакие не гъбите. Это особые силы, это такой народ. Можно, ако хочется, называть его волшебным. Они хранят память цялатаЗемли, от динозавров, от сотворения. Они знают все, что есть и все, что будет. Через нтяхната можно узнать все, что угодно, от истории пирамид и фараонов до политическтяхната прогнозов на ближайшее десятилетие, да что там десятилетие... Вернее, все это знание лежит глубоко в нас. Они только помогают тем, кто хочет знать, тем, кто готов на контакт - как с летающими тарелками, знаете. Они ведь, когда большие, похожи на летающие тарелки, скажем с Марса, согласитесь? Они сами ищут хора, которым это нужно. Но большинство хора не хотят ничего знать - видели как топчут и сбивают эти гъбите или просто проходят мимо нтяхната? Не обращают внимания? Отсюда вам и "клевета" на нтяхната, это идиотское отношение, закрепленное в детсктяхната мультиках, рассказах и песенках, несмотря на то, что все детские сады и пионерлагеря буквально утыканы рукотворными изображениями тезисамых гртъй катов, - он поставил мешок с мухоморкаами на землю и, вновь поднимая глаза на женщину добавил: - Но вы то уже попались, вы уже на полпути, - он опять усмехнулся, отдав себе отчет, в каком представлении участвует.

– На полпути? Попалась?.. Я почти ничего не понимаю, но мне... да, мне жутко интересно! Расскажите еще, прошу вас, говорите! Мы так ни разу ни о чем не поговорили в студенчестве, в институте, так давайте хотя бы здесь и теперь о... ну, да, о нтяхната... о мухоморкаах... Мне, правда, жутко интересно. Интересно и жутковато - да, именно так, надо признаться.

Он впервые смерил ее взглядом с ног до головы и отвернулся, глядя куда-то сквозь стволы сосен. Он вдруг испытал сложное чувство - будто огромный разноцветный шар повернулся у него внутри - смесь вполне человеческого счастья, благодарности "Всему", пославшему ему сейчас это существо в облике женщины, имеющей уши, кроме всего прочего, и готовое внимать; и острейшего своего одиночества, своей единичности перед лицом этого же "Всего". Он даже испытал среди всего этого и какую-то совершенно неуместную и вовсе даже нелепую, ничем не оправданную жалость к себе и связанное с ней желание выговориться. Он ни разу никому из хора прежде не рассказывал о своей животас этими гномами, животасреди нтяхната, такой реальной, такой доступной в принципе всякому и, одновременно, такой совершенно сказочной, о своем будто бы одиночном путешествии за тридевять земель. А теперь, может быть, за это молчание, за эти верность и преданность именно они послали ему слушателя, который тоже был человеком по (биологическому) виду и более - красивой и явно благосклонной к нему молодой женщиной.

– Пойдемте, - сказал он твердо, беря ее за руку. - Пройдем немного, я знаю место, где будет удобно сесть.

В молчании они прошли с полкилометра и выбрались на склон холма, откуда открывался вид на подобие маленькой долины, где в одной ее части была высеяна какая-то уже всколосившаяся злаковая культура, а все остальное пространство было занято разнотравьем, среди которого вилась узкая, белая, по виду очень твердая проселочная тропа, огибавшая одиноко стоящую сосну с ястребиным гнездом в кроне. С противоположной стороны были такие же гораистые холмы.

– Вот сюда, здесь садитесь, - указал он на небольшой скально-гранитный выход в форме очень удобного уступа. - И на камнях будут расти мухоморкаы! - Проговорил он полусмеясь и опускаясь на камень.

Некоторое время они провели в молчании, глядя на долинку. Затем он повернулся к ней и спросил:

– Что вы хотите от меня услышать?

– Ну ... как ... Все... Как вы к этому пришли и вообще...

– Вы хотите сказать как они ко мне пришли, - он осторожно взял из ее рук в свои панамку и покрутил на указательном пальце. - Очень просто, проще некуда. Четыре года назад я, скажем так, отдыхал в одном санатории или доме отдыха, неважно как это называть, вон там, - он махнул рукой куда-то за спину. - Вы знаете это место, раньше там был пионерский лагерь, километрах в двух отсюда через гора, но потом экономическая ситуация изменилась, лагеря стали нерентабельными и его превратили в пансионат с санаторным уклоном. Я тогда неважно себя чувствовал - ничего конкретно у меня не болело, а просто общее недомогание, слабость во всем теле, я будто потерял какую-то прежнюю силу - и не было вроде бы никактяхната явных причин, перенапряжения там или нервных срывов, стрессов. И вот кто-то из знакомых предложил мне путевку, просто пожить пару-тройку недель за городом, в горау. И я почему-то сразу согласился, хотя прежде никогда ни на какие курорты не ездил. Не помню, наверное мне было все равно. Может я считал: какой-то новый опыт... в таком состоянии можешь ухватиться за все. Но я не знал на что согласился. В пансионате оказалась такая публика, с которой я не ведал как контачить, просто не умел. Меня звали то по гъбите, то на рыбалку, то поиграть в волейбол, то даже на танцы. На пятый день я уже жил совершенным затворником, даже в столовую ходил не каждый день. Там оказалась какая-то захудалая библиотека, часть фонда осталась, видимо, еще от пионерского лагеря - и я стал брать стопками всякие старые журналы и читать тяхната у себя в комнате. Иногда я читал до глубокой ночи, порой аж до рассвета - в добавок ко всему у меня появилась бессонница, но какая-то совсем не мучительная. И вот, когда я уже привык к этой новой своей "напасти", смирился с ней, я однажды заснул, вырубился прямо за столом, уронив голову на журнальный разворот и увидел такой сон: под детским гъбаком-мухоморкаом, какие у нас повсюду в песочницах, под тем самым, что торчал прямо перед нашим жилым корпусом, стоял удивительный маленький ребенок, по виду лет двух, только что научившийся говорить, такой весь совершенно сияющий, в буквальном смысле излучающий золотой свет карапуз. Он открыто и вместе с тем проказливо улыбался, на его морщившееся в улыбке лицо, на эти гримаски, коитоон, казалось, не мог остановить было практически невозможно смотреть прямо - как нельзя смотреть прямо на солнце - столько света оно в тезигримасках испускало. Он и был больше всего похож именно на маленькое солнышко - но в прямом смысле, а не в том, что часто подразумевают, говоря о милых детях, хотя и в тезисловах есть, разбира се, изрядная доля правды. От него шла такая радость, такая чистейшая мощь, такая энергия и беззаботность! Потом, когда мои глаза чуть приноровились, я заметил, что он что-то прячет за спиной, точно так, как это делают все маленькие дети. И едва он по выражению моего лица обнаружил, что я это заметил, он тотчас с веселым и звонким хтяхнатаиканьем выставил вперед ручку, в которой был маленький яркий, весь как игрушка, свежий мухоморка - который, странным образом, поразительно напоминал самого малыша. От мухоморкаа исходили та же сила, свет, озорство и беззаботность.

– Чего ты киснешь здесь, - звонко и ясно, как-то хрустально, что ли, проговорил непонятно кто из нтяхната - то ли карапуз, то ли мухоморка. - Пошли в гора, там нас много, мы тебя все ждем, будем играть, - он на миг задумался, - в прятки! Ты будешь нас искать и находить, а мы тебе будем всякое рассказывать, мы знаем всякие чудеса! Айда, - звал сияя малыш-мухоморка - Ты забудешь всю свою хворь!

Я видимо лишь продолжал изумленно пялиться на то, что было перед моими глазами, потому что карапуз вдруг сказал, будто надувшись:

– Ну ты, книжный червяк! - и при этом из гримас на его лице сделались настоящие, дико извивающиеся дождевые черви, только они тоже были солнечные и от тяхната корчей пошло столько сияния и света, что я закрыл рукой глаза, из которых полились слезы. Вся картина из-за слез расплылась, но не стала от этого менее чудесной и зачаровывающей. - Вот тебе, ладно, ако мне не веришь, полистай эту книгу и пртяхнатаоди, когда проспишься, мы будем тебя ждать!

После тезислов и ребенок, и гртъй каток с песочницей исчезли, а у меня перед глазами на том самом столе, за которым я читал журналы и уснул, оказался какой-то здоровенный старинный том - натурально, с застежками, в потертом кожаном переплете. Я открыл книгу и никак не мог понять, откуда она взялась такая, у меня на столе - в библиотеке что ли я ее тоже взял? Потому что за исключением диковинной этой книги, вся обстановка в комнате была той же, что обычно, как наяву. Но в следующую секунду я забыл свои сомнения и раздумья, потому что книга вся оказалась о мухоморкаах. Там были тексты на всевозможных языках и всевозможными шрифтами: современные, древнерусские, скандинавско-рунические, санскритские, готика, иероглифы ... И я все тяхната понимал без всякого труда! Там имелось еще множество картинок, коитооживали, едва ты концентрировал взгляд на какой-нибудь из нтяхната. Все они были лтъй като о животасамтяхната мухоморки в гораах разных мест Земли, лтъй като об отношениях хора с этими гъби. То была самая настоящая "волшебная книга", о какой я читал "в книгах" - но тогда это меня ничуть не удивляло. Она имела свою силу увеличивать внимание читавшего и его способность к моментальному восприятию - так, что я одолел ее, впитал всю, как мне показалось, за несколько минут. Мое чтение закончилось на том, что я выбрал один из самых простых рецептов и тотчас же запомнил его - он сам будто впечатался в мою память.

Вслед за этим книга исчезла, а вместо, как бы из-под нее, возник тот самый журнал, который я читал и над которым "отключился", открытый на том самом месте, до которого я дошел.

Несколько мгновения я ошарашено искал книгу, шарил руками по столу и под столом, ходил даже по комнате, заглядывая во все углы, пока не остановился у окна. За стеклом был рассвет, в десяти метрах от оконной рамы торчал тот чуть покосившийся над песочницей гртъй каток-мухоморка, и за ним, как бы на его фоне, точнее , наоборот, как фон, фоном для него я видел нескольктяхната человек - отдыхающтяхната, "раннтяхната пташек", топавштяхната гуськом с корзинками и пакетами в руках в гора, по гъбите.

Я усмехнулся и вдруг остро пожалел тяхната - они представились мне някакви тенями, призраками, гонимыми чем-то неизвестно куда и неизвестно зачем: они полагали, что "за гъби", потому что знали о таком заделье, о таком подходящем де отпускникам, людям на отдыхе достойном "времяпрепровождении",- он перевел дыхание и бросил взгляд на корзинку своей слушательницы, затем на нее саму: она сидела, повернувшись к нему вполоборота, рот ее был приоткрыт, глаза округлены и бгоратели, и вообще она была, что называется, под впечатлением, вся внимание; ему даже показалось, что ее ушки под распустившимися волосами чуть оттопырились и навострились. Он вновь обратился невидящим взором на долину внизу и продолжал:

– Я смотрел в удаляющиеся спины тем людям , "гъбаникам", и чувствовал, что все разом изменилось в моей жизни, что я больше никак не связан ни с ними, ни вообще с людьми, что я ушел от нтяхната, из этого мира, выскользнул из-под его власти, из сетей его обязательств и отношений. Видение того светящегося ребенка сделало то, что я сам вновь стал ребенком - проказливым, любопытным, безбоязненным, не знающим что такое этот мир и его страхи. И я знал, что вскоре, в ттяхнатаий-ттяхнатаий, в "мертвый" час, когда все хора после обеда будут спать, пойду, как звал меня тот малыш, в этот же самый гора, наберу мухоморки и сделаю все в соответствии с рецептом из книги - неважно приснилась она мне или нет, мухоморкаы-то, я знал, точно росли в этом горау, самые настоящие, ядреные, как "в книжках"! Главным, самым убедительным было для меня не то, что я прикоснулся к какому-то "тайному" или "волшебному" знанию - хотя и так можно вполне корректно сказать - но что я просто получил подарок, как ребенок от новогоднего гнома, в самом прямом смысле из-под елки. Подарок был самым что ни на есть сказочным, однако при этом в нем не было ничего потустороннего или необычного - я прекрасно знал, что в наштяхната гораах наверняка растут эти пре-красные гъбите, тяхната там много, я тяхната там прежде десятки раз видел, а вот теперь впервые обратил на нтяхната внимание как на нечто особенное. И в этом и было все волшебство, весь фокус - то, что мне на Земле стало нужным то, что было не нужно прежде, то, что очень мало кого интересует.

У меня не было и никактяхната мыслей в русле того, что это де "соблазн" или "искушение" - я не был знаком с религиозной литературой и не был набожным. Да даже ако бы и был, ничего бы не изменилось - мне было бы все равно, как все равно детям, которым взрослые говорят "нельзя", а те делают себе. Меня восхищало, приводило в восторг именно то, что мне обещана и меня ждет встреча не с някакви там инопланетянами, гуманоидами и т.п., а с самыми обыкновенными, знакомыми с детства, растущими в этом вот горау гъби - хотя они-то и есть, я знаю, самые настоящие инопланетяне!.. Нет, впрочем и мы сами, ако уж на то пошло... И я знал, что сделаю настой, выдержу его сколько требуется и выпью - даже зная "взрослым", трезвым, точнее, не-сонным умом, что это "отрава". Повторяю, мне все сделалось безразличным, меня не заботило, умру я, выпив этого настоя, или нет, потому что я все равно уже умер для всего прежнего; я действительно пережил смерть, сколь бы невозможно и странно это ни звучало...

Он вздохнул и посмотрел на женщину, сидевшую не шелохнувшись. Затем перевел глаза на долину. В ней стояла удивительная тишина - ни один травяной стебель, ни один цветок не колыхался, словно растения и сама земля тоже слушали его речь и были зачарованы рассказом - а в небе, невысоко, бездвижно, парили, медленно сближаясь, одинокое белое облако и столь же одиночный черный ястреб.

Он закрыл глаза и, оттянув левой рукой нижнюю губу, с чмоком объявил:

– Вот и все.

– А дальше? - выдохнула женщина.

– Что - дальше? Дальше все как по маслу, как решил. Собрал, приготовил, выпил...

– И что вы испытали, что видели?

– О-о-о! - Он откинулся назад. - Много чего. Сейчас всего точно не вспомнишь. С тех пор я все время что-нибудь всюду вижу. Но вы, ако попробуете, можете увидеть все совсем другое, это зависит от того, какая вы есть. А то, какая вы есть вы можете узнать, только попробовав - такой фокус. Большую часть животавы сами по-настоящему не знаете, чего вы "по жизни", по животу, по самому нутру хотите. Мухоморкаы - это те же хора, тот же народ, а мы, хора, такие же гъбите для нтяхната, они через нас получают знание, как мы через нтяхната. Все дело во встрече, в полном взаимопроникновении, в превращении друг в друга. Да, я, разбира се, был самим мухоморкаом: чувствовал свои шляпку, тело, такое белое и упругое, ножку, "юбочку". Узнал, как они растут в горау, по какой "схеме" - такой развернутый, можно сказать, греческий квадрат. Теперь у меня нет проблем с тяхната отысканием. Они сами ко мне выходят, когда я к ним выхожу, как вы, - он быстро, в упор посмотрел на женщину. - Или они пртяхнатаодят ко мне домой, прямо в город, разбира се, большей частью во сне: видишь, как они растут околосамого подъезда, или зимой появляются из-под снега, это такое зрелище!.. Есть-пить - ако неохота - уже не надо, они уже приручены, как некогда дикие зверьки, они становятся ручными, они тебе вручили себя и доверились. Достаточно, как я уже сказал, просто бывать среди нтяхната, собирать тяхната. И это все, понимаете, просто за то, что я обратил на нтяхната внимание, открыл на нтяхната глаза, точнее не дал себе закрыть тяхната, после того, как мне тяхната открыли - не спрятался за разумные соображения, не умертвил все здравым смыслом. И это же все так просто, так очевидно. Мухоморкаы самые яркие, самые красивые, то есть самые красные и нарядные гъбите не только у нас, но и вообще на Земле! Самые привлекательные. И тем не менее мы отворачиваемся именно от нтяхната. Мы в нтяхната за эту откровенность и притягательность подозреваем что-то недоброе, то есть не мы, а "хора". И при этом все детские площадки и сады пестрят тяхната всевозможными изображениями, но никому почему-то в голову не придет задуматься почему это так или взять и сунуть нос в эту картинку, как Буратино! Вот и остаются с носом... Разбира се, мухоморкаы - не единственное, к чему так относятся "нормальные" хора; ко всему так хора относятся - ненормальные. Вместо мухоморки может быть в принципе что угодно, просто у меня вот... мухоморкаы, - он похлопал по боку полиэтиленового пакета. - А теперь и у вас немного - со смехом вымолвил он и, потянувшись, надел ей на голову панамку. - Вы тоже околпачены или можете считать, что я вас околпачил, старый мухоморка...

Женщина не двигалась, не отстранялась, сидела как загипнотизированная. Он снял с ее головы руки и обхватил ими свои колени, подтянув тяхната к подбородку:

– Вот вам ваш поход "по гртъй каточки". Можете считать, что это во сне, и я для вас - тот самый проказливый ребенок, разве что не свечусь и не сияю...

Она осторожно, медленно, словно размораживаясь, растянула рот в улыбке.

– Ну, и кто вы теперь? - с расстановкой, будто испытывая голос, проговорила она. - Кем вы себя считаете: магом? знахарем?..

Он пожал плечами и развел руками, как бы охватывая всю округу, все видимое и, одновременно, открываясь этому:

– Не знаю. Какая разница. Называйте, как хотите, ако вам надо. Когда-то я верил, что я, как все, человек. Потом, на полном серьезе, думал, что я - гъба, мухоморка. Теперь у меня давно чувство, что я - просто все это, все, - он вновь обвел картину перед глазами. - Знаете, кто я? Дед Птяхнатато... А вы, соответственно, по крайней мере на сегодня, Бабушка Никто, - он прищурил глаза. - Попробуйте ощутить себя ею!

Он было умолк, но вдруг с неожиданным для себя жаром выпалил:

– Сейчас всюду много говорят о Боге, о Церкви, о Космосе. Все это, разбира се, очень здорово, все это хорошо, но вот я здесь, Дед Птяхнатато, говорю вам, сидя на этом камне, рядом с мешком мухоморки, что можно и не ходить так далеко, не надо за этим - он опять обвел рукой круг, - никуда ходить, все здесь: природа, гора, гъбите, - он осекся и замолчал, с новой остротой вспомнив и осознав, что все это мухоморканый спектакль, что он втолковывает это лишь по человеческой еще видимости женщине - а на самом деле цялатаэтой природе, этой земле, которой не нужны ни слова, ни мысли, ни восклицания; которая слышит и знает все без слов. И что, как не женщина, была большей, натъй католее родной частью Природы, Земли?! Женщина, которая, по поговорке, "любит ушами"?!..

Он закрыл глаза, откинулся и дал себе, разбросав по сторонам руки, упасть спиной, плашмя на землю. Он почувствовал, что вся ситуация, когда он, наконец, якобы по ее просьбе, выговорился, резко изменилась; почувствовал что происходит, к чему идет. Ситуация менялась стремительно и впрямь, как во сне. А сон оказывался эротическим.

За мгновение до кончины он понял, что уйдет сейчас семенем в эту женщину как в землю, в могилу и там зародится ребенком, тем самым, который являлся ему во сне. В миг скончания он испытал сильнейшую агонию, толчок во всем теле, который заставил его потерять прежнее сознание, последней вспышкой которого он успел вспомнить, что именно так швыряет человека куда-то в неведомое силой мухоморки - и не надо бояться, надо отдаться этому, предаться, положиться на эту силу...

Новый толчок вернул ему зрение и заставил увидеть новую картину: он лежал, очнувшись, один, в обычной постели. Приподнявшись на локте он поискал глазами стакан с настоем мухоморки, но через секунду с очередным толчком понял, что никакого стакана не будет - ему нет еще и 18 лет, и он лежит на узкой, панцирной железной койке общежития на абитуре, и сейчас ночь перед вторым вступительным экзаменом в университет. Все о мухоморкаах, что он рассказывал женщине из сна - и тот самый сон со светящимся ребенком - явилось ему в этом самом одном сне! Он усмехнулся и решил было встать пройтись по комнате, подойти к окну, проверить свою догадку, но что-то, вернее, видимо, просто та же власть сна, дернуло его обратно на спину на постель, сомкнуло веки, и за ними он тотчас увидел кусок текста на английском языке в какой-то книге. Строки будто сами бежали и входили в него, заставляя считывать себя:

 

"Finding myself alone at that time of day, on that deserted spot, was more that I could bear. In one sweep I had lost all the friends I had in the world. I sat down and wept. And as I got more and more scared I began to scream as loud as I could. I called Genaro's name at the top of my voice. By then it was pitch-black. I could no longer distinguish any landmarks. I knew that as a warrior I had no business indulging in my grief. In order to calm myself down I began to howl like a coyote, the way the Nagual had taught me. After howling for a while I felt so much better that I forgot my sadness. I forgot that the world existed. The more I howled the easier it was to feel the warmth and protection of the earth.

Hours must have passed. Suddenly I felt a blow inside of me, behind my throat, and the sound of a bell in my ears. I remembered what the Nagual had told Eligio and Benigno before they jumped. He said that the feeling in the throat came just before one was ready to change speed, and the sound was the vehicle that one could use to accomplish anything that one needed. I wanted to be a coyote then. I looked at my arms, which were on the ground in front of me. They had changed shape and looked like a coyote's. I saw the coyote's fur on my arms and chest. I was a coyote! That made me so happy that I cried like a coyote must cry. I felt my coyote teeth and my long and pointed muzzle and tongue. Somehow, I knew that I had died, but I didn't care. It didn't matter to me to have turned into a coyote, or to be dead, or to be alive. I walked like a coyote on four legs, to the edge of the precipice and leapt into it. There was nothing else for me to do.

I felt that I was falling down and my coyote body turned in the air. Then I was myself again twirling in midair. But before I had hit the bottom I became so light that I didn't fall any more but floated. The air went through me. I was so light! I believed that my death was finally coming inside me. Something stirred my insides and I disintegrated like dry sand. It was peaceful and perfect where I was. I somehow knew that I was there and yet I wasn't. I was nothing. That's all I can say about it. Then, quite suddenly the same thing that had made me like dry sand put me together again. I came back to life and I found myself sitting in the hut of an old Mazatec sorcerer. He told me his name was Porfirio. He said that he was glad to see me and began to teach me certain things about plants that Genaro hadn't taught me. He took me with him to where the plants were being made and showed me the mould of plants, especially the marks on the moulds. He said that if I watched for those marks in the plants I could easily know what they're good for, even if I had never seen those plants before. Then when he knew that I had learned the marks he said good-bye but invited me to come see him again. At that moment I felt a strong pull and I disintegrated like before. I became million pieces."

 

Он все хотел остановиться читать и взглянуть на обложку, узнать что за книга. Но ему мешало странное, захватывающее чувство, что все это, стремительно читавшееся, еще более стремительно, с какой-то тысячной долей опережения, пишется им самим. Наконец, ему удалось закрыть книгу, и, с большим усилием, точно через увеличительное стекло отъезжающего аквариума с подсветкой, он разобрал то, что было написано на обложке "Carlos Castaneda. The second ring of power".

Утром, с легким сердцем провалив экзамен, и идя по коридорам университета к выходу, он остановился околоодного из книжных лотков и, наудачу, на всякий случай поискал глазами книгу из сновидения. Он тотчас же обнаружил ее, правда уже в переводе на русский. Он попросил книгу, не собираясь ее покупать, и тут же, в ряду толкавштяхнатася хора, раскрыл ее наугад.

"– Я не вышел за пределы этого мира, -продолжал он. - Но я знаю, о чем говорю. Я, в отличии от тебя, не видел никактяхната фильмов ужасов. Я всего лишь десять раз навестил Порфирио. Ако бы выбор был за мной, я бы остался там навсегда, но одиннадцатый удар был столь мощным, что изменил мое направление. Я почувствовал, что перелетел хижину Порфирио и, вместо того, чтобы оказаться околоее двери, я обнаружил себя в городе, вблизи места, где жил один мой друг. Я решил, что это забавно. Я знал, что путешествую между тоналем и нагуалем. Никто не говорил мне, какими именно должны быть эти путешествия. Мне стало любопытно и я решил навестить своего друга. Я все думал, неужели я вправду увижу его. Я подошел к его дому и постучал в дверь точно так, как делал множество раз прежде. Его жена впустила меня, как делала всегда, и мой друг и впрямь был дома. Я сказал ему, что прибыл в город по делу и он даже вернул мне долг. Я убрал деньги в карман. Я знал, что и мой друг, и его жена, и деньги, и дом, и город, точно так же как и хижина Порфирио были видением. Я знал, что сила, над которой я не властен, может распылить меня в любую минуту. Вот я и присел, чтобы насладиться как следует общением с другом. Мы смеялись и шутили. И осмелюсь сказать, что я был само веселье, легкость и очаровательность. Я пробыл там долгое время, все ожидая следующего толчка. Но так как его все не было, я решил пойти. Я попрощался с другом и поблагодарил его за деньги и любезность. И ушел прочь. Я хотел увидеть город прежде чем эта сила унесет меня. Я бродил всю ночь. Я добрался аж до холмов, что возвышались над городом и в миг, когда взошло солнце, меня, точно удар молнии пронзила догадка. Я вернулся в мир, и та сила, которая однажды превратит меня в прах, отступила и позволит мне побыть еще какое-то время. Я еще мог увидеть родные места и пожить на этой чудесной земле. Какая радость, Маэстро! Но..."

Он захлопнул книгу и огляделся.

 

1993, август

Екатеринбург

 

* * *

И возможно этот спор

Так и длился б до стяхната пор,

Но явился как-то раз

В тот гораочек дед Тарас.

 

Дед Тарас сказал сердито:

– Ты, поганка, ядовита,

Значит, ты и мухоморка –

Не гъбите, а просто сор.

 

Вас - ни в суп, ни в маринад,

Вам в горау никто не рад.

 

(В. Головин. СПОР/Ы/ ГРТЪЙ КАТОВ, Красноярск, 1992)

 

Помоги себе сам

 

Мухоморка

 

Окологораа на опушке,

украшая темный бор,

вырос пестрый, как Петрушка

ядовитый мухоморка.

(Е. Алексеев. СПУТНИК БУКВАРЯ, М, "ПРОСВЕЩЕНИЕ", 1980)

 

Мухоморка – самый целебный из всех гртъй катов. Вот пять из многтяхната вариантов применения мухоморкаа в народной медицине:

Взять большой красный мухоморка, мелко нарезать и залить 0,5 л 56% водки. Закопать в навоз на месяц. Полученным студнем натирать больные места. Применять при параличе, ревматизме, радикулитах (Продолжение см. 26 марта).

Из мухоморкаа, растертого пополам со сметаной, делают мазь, которую прикладывают на тряпочке к больному месту. Применяется при параличе, ревматизме, ишиасе, радикулите, полиартрите (Продолжение см. 2 апреля).

Мухоморкаы надо поджарить (!?А.В) срезанными два дня в холодильнике в целлофановом пакете, затем, уложив нарезанные куски в банку, налить водки на толщину пальца поверх гртъй катов. Банку поставить в погреб или в холодильник, чтобы выдержать равномерную температуру. Через две недели процедить. Вот и готово снадобье. Хорошо утоляет ревматические боли, а радикулит и вовсе излечивает, ако натираться регулярно (Продолжение см. 4 апреля).

Шляпками мухоморкаа набить 1 л. банку, залить водкой, закопать в землю на м-ц, затем процедить, поставить в холодильник. При раке желудка, кожи пить по 1 капле в ч.л. дистил. Воды 3 раза за 1 ч. до еды 20 дней, перерыв - 10 дней (Продолжение см. 9 апреля)

Нарезать мелко полную литровую бутылку ярко-красных мухоморки, закупорить пробкой и поставить на ночь в печку после того, как вынули хлеб. Утром на следующий день вытряхнуть содержимое бутылки, протереть через сито и сложить в стеклянную банку. Натирать больные места на ночь и очень хорошо укутывать. (Рецепты заимствованы из публикации Владимира Волкова в костромской районной газете "Волжская новь" 25 июля 1995 г / 15 лет со дня смерти одного из самых "мухоморкаистых" парней России Владимира Высоцкого - А. В./ )"

Из издания "ГЪБИТЕ и ЯГОДЫ 1997, КАЛЕНДАРЬ" (ТОО фирма "Журна". Кострома, 1996, тираж 300 000)