ГЛАВНА »ЖРЕЧЕСКА ПАЛЕОНТОЛОГИЯ

Глава 5

Автор: Алексей Меняйлов

Как да видим в палеонтолога грабител на древни храмове?

Тази глава се роди от сравнителния анализ на две книги от мемоарния жанр. Първо, това е книгата, издадена през 1936 година, на американеца Ч. Штернберг «Животът на ловеца на изкопаеми», в която освен главния текст на американеца Штернберг е включен и обширен очерк на академик А. Борисяк «Руските ловци на изкопаеми». Изхождайки от годината на издаване, напълно е възможно тази книга да е била четена от Зоя. И второ, ползвани са мемоарите на палеонтолога и фантаста И. Ефремов «По пътя на ветровете» от 1958 година.

И ето какво научаваме по темата. Оказва се, че низшите социални слоеве на различните народи, тоест безуспешниците* (* - неуспешните, губещи хора, бел. прев.) навсякъде по света реагират еднакво когато видят кости на древни животни: щом открият череп, кост, древни изкопаеми и други изкопаеми, нерядко с огромна стойност, те оставят всичко друго и в свой собствен ущърб започват да дробят изкопаемите на най-дребни части. С други думи безуспешниците, за да станат такива, са позволили да се развие в тях някакъв мощен мотив, нематериален мотив, който ги кара да действат в ущърб дори на себе си. Да се разбере този мотив - това е мечта на изследователя на закономерностите на живота. Штернберг не е изучавал този мотив, обаче на тези вандали, тоест на основната част от населението, противопоставя палентолозите, изтъквайки че те са съвсем друг сорт хора, отнасят се към изкопаемите внимателно, благоговейно извличат от скалите костите и всичко останало, и разпределят добитото по музеи и хранилища.

И у Ефремов намираме подробности за това как той и сътрудниците му са извличали всички кости, които са намирали по откосите или по пресъхналите русла на реките и са ги изнасяли от там. В мемоарите си Ефремов с особена интонация добавя, че тук, на тази повърхност, хиляди години напред не е възможно да бъде намерено нищо палеонтологично, тъй като рушението на скалите става доста бавно.

И още нещо описва той - непредпазливо. Навсякъде в Монголия е имало някога будистки, а може би и някакви други манастири. Но учудващото е че: местата са съвсем пустинни, съвсем непригодни за живот. Новата власт през XX век е изгонила монасите от манастирите. Ламите и монасите, които едва ли са се отказали от убежденията си, са ги напуснали доста странно: оставили са много неща на местата им - бронзовите и глинени изваяния на боговете, древни книги, старинни китайски вази и други предмети, подпомагащи съсредоточаването на съзнанието. Не са ги закопавали дори, за да ги скрият. Всичките тези вещи в повечето места не са пипани от населението: святото си е свято. И Ефремов в «Пътя на ветровете» с възторг разказва, как цялата тази експедиционна „войска“ от обикновени палеонтолози - разбира се, заедно с него самия и дори с него, Ефремов, начело, - с голямо вдъхновение е грабила тези манастири и светилища. С помощта на палеонтологичните инструменти са те търсили дори под подовете неща, които да откраднат. Възможно е истинският мотив на тяхната активност да не е било желанието за обогатяване, а страстта да унижат святостта, жаждата да покощунстват. Ако Ефремов не беше кощунник, не би бил така популярен като писател-фантаст. Впрочем, всичко е закономерно: предателството на Девата е по-разрушително от обикновените кощунства - то се отпечатва в подсъзнанието на кощунника и се чете от околните. За някои хора (пък) той (кощунника) става обект на обожаване.

А още Ефремов пише, че именно той е бил инициатор за унищожението на една заета гробница, а може би и на гробовете на, да предположим, монголски герои. Интересно е, че за всичко това - гаврата с гробовете и пустите манастири - не пише друг участник в същата експедиция, Рождественски, в своята книга «В търсене на динозаврите на Гоби». От това премълчаване може да се направи извода, че по време на така наречените експедиции напълно е възможно да се е случило, и се е случило, с обикновените палеонтолози нещо такова, което те старателно скриват. Не само с търсене на експонати за музеите са се занимавали те в тези експедиции. Твърде е възможно това скривано нещо да е именно истинският мотив на подобни хора да тръгнат в палеонтологична експедиция.

А сега нека се опитаме да съединим заедно сведенията от двете книги, споменати в началото. Основната идея на духовното посвещение - това е възвратът от паразитните извращения към естествения начин на живот. В резултат на такъв възврат се придобива способността да се влезе в мутационния колектив - и да се придобие по този начин вечен живот. Затова по Пътя, по истински жреческия Път, се цени всичко естествено. Възниква предположението, че най-добро място за постигане на истината, която се открива при съзерцанието на съвкупността от палеонтологични обекти, - това е пещерата, на чиято стена се виждат същите тези обекти - в непокътнат вид, в естествено разположение. Пещерата има в сравнение с откоса - този рай за търсещите изкопаеми - това преимущество, че тя пази съзерцаващия от дъжда, и от пронизващия вятър, и от огненото слънце. Макар че по принцип и откосът на речния бряг - в същата степен е храм, естествен храм, както и пещерата, - дава възможност за съсредоточаване върху мащабни теми, тъй като предоставя за съзерцание не набор от отделни предмети, а тяхната съвкупност.

Пещерата има пред палеонтологичния музей известно предимство. То се състои в това, че в музеите, при сегашното състояние на идеологиите на работниците, оформящи експозицията, в една и съща зала се смесват експонати, взети не само от различни места, но и от различни епохи - което нарушава не само принципа на естествеността, но и пречи на съсредоточаването и, съответно, на пътешествието във времето.

Ясно е, че да се унищожи естествения храм на Истината може по различни начини: може да се раздробят всички амонити, черепи, кости и прочие изкопаеми обекти, и може всичко визуално достъпно да се изкопае и да се пренесе в места, където всичко се смесва, - местата се наричат музеи. Получената смес, която не се поддава на жреческо осъзнаване, в пълна степен може да бъде използвана като имунизация от начина на мислене на жреческата палеонтология, като имунизация от духовно пробуждане, като имунизация от прозрение и от първата крачка по Пътя.

Нека си спомним раздробяването на изкопаемите от неуспешника, в собствен ущърб: оказва се, че дори вандалите, най-малкото на ниво подсъзнание, прекрасно разбират, какво именно трябва да се направи, за да останат съседите им тъпаци и неуспешници, с други думи, да не станат другари. Направо като историята за украинската национална мечта, - да умре на съседа кравата. Даже с цената на смъртта на собствената крава - само и само съседът да я няма.

Така че, вандалите и обикновените палеонтолози по същество с нищо един от другиго не се различават - с едно и също дело се занимават. Те не са просто грабители на храмове с цел обогатяване - те фактически са ликвидатори на храмовете по антиеволюционен мотив, и същият е палеонтологично убийство. Те са унищожители на истинските храмове, естествените, будещите мисълта, които са от първостепенна важност, и затова най-ценни от всички. Това по същество е слагане на крак в нозете на съседа (спъване). Палеонтолозите след проверка се оказват, меко казано, недобри хора. Впрочем, това е най-обикновено за тях явление: в очите на народа да изглеждат едни, а след проверка да се окажат противоположност на маската, която носят.

Картината, създадена навсякъде от господстващата лъженаука, изглежда като напълно безнадеждна, и нейните носители са всъщност скрити вредители - същите в живота неуспешници. Но, за щастие, има и стихийни палеонтолози, някои от които приличат на обикновените, а други, напротив, не са съвместими с тях, поне при сегашната йерархия на така наречените «истински палеонтолози» - както те наричат самите себе си. Ясно е, че и стихийните палеонтолози също не са еднородни. И ако трябва да бъдем точни, несъвместимостта им с «истинските» е параметър недостатъчен за характеристика, - те може взаимно да се отблъскват и просто по силата на невротични особености на психиката.

Напълно е вероятно палеонтологът да стане вредител ако неговите предци принадлежат към групата на вандалите. Тоест може да бъде малко променен вандал. Наличието на ентусиазъм - и при работа с изкопаемите също – се дължи точно на същия механизъм, по който нечистата жена придобива сили да чисти в къщи до стерилна чистота,  никому не е нужна чистота. Не за благото на семейството се старае тя, но само като си въобрази, че, след като почисти, ще докаже по този начин, че някой е по-глупав от нея, веднага се появява в нея невероятна сила!

И така, нито увлечението с което се търсят и извличат изкопаемите, нито внимателните движения при това - не са недостатъчни признаци, че човек е разбрал нещо от жреческо-философския клон на палеонтологията.

Освен тези вече обсъждани признаци, смущаващ може да бъде и маниера на поведение на палеонтолозите с децата. За щастие, в наше време чрез видеозаписите може лесно да се проникне на лекциите за деца или студенти, които провеждат така наречените «истински палеонтолози». Това е поразителна за изследователя картина! С децата те са крайно добри! Боже, откъде се ражда такава доброта! А чисто педофилите - практически такива, каквито са арестантите по затворите, по възможност трябва да се убиват. За педофилите работниците в затворите се грижат специално - държат ги отделно в слабозаселени, и поради това особено удобни килии.

Макар и затворниците педофили да са скривани  от погледа на изследователите и ги крият така, както вандалите крият изкопаемите, но да бъдат видяни е възможно все пак. Да се срещне човек с педофилите в затвора може при различните събития там - при преместванията, например. Или при посещение на лазарета. Но кралица на възможностите е те да бъдат видени - като например в Института за съдебно-психиатрически експертизи „Сръбски“, който арестантите  го наричат помежду си „сърбина“. Макар че педофилите и там да ги държат в слабообитаеми килии, и те се водят по имената на лекуващите ги лекари, тъй като в «сърбина» въобще по принцип така се водят за разлика от обикновените затвори – и затова съществува възможност да бъдат разглеждани (изучавани). Така че затворът е много полезен - за придобиване на най-различни неочаквани знания.

Тук интересен е следния въпрос: какво за педофилите е основен стимул за тяхната специфична активност? Какво за тях е най-важно – това, което обикновено се крие? Дали главното тук е половото удовлетворение? А може би чрез половите манипулации те крият нещо по-важно -желанието да развращават духовно и душевно? Тоест желанието да извършат палеонтологично убийство. Ако е така, то скритите педофили могат и да не извършват класическите манипулации от арсенала на развратните действия, а вместо това само да четат лекции, засланящи истинската палеонтология, жреческата, като храм на първата крачка към посвещението. Лекции, водещи до духовна гавра с главните храмове или водещи поне до равнодушие към жреческо-философската палеонтология. Такава «работа с децата» е по същество кощунство.

Впрочем, толкова любимия за децата цирк също се основава на кощунства. По този въпрос имаме направено отделно видео. Така че  тук е така, както и при събиране на скелет от отделни кости: без нужния елемент на мозайката е невъзможно да бъде събрано цялото в неговата пълнота. Желателно е да вникнем не само в устройството на затвора, но също така и в устройството на цирка – тогава съществуващата сега уж палеонтология става ясна като бял ден.

По такъв начин, чедолюбивите палеонтолози в действителност - са въобще не аналози на берачите на гъби, нещо от рода на американеца Штернберг, както се опитват да се представят за такива, и не са дори просто грабители на храмове, мотивът на които е уж да купят с получените средства вниманието на жените към себе си, - а те по същество са скрити развратители. Към тях, както и към цирка би трябвало да се стремят децата - обикновените деца.

И така, никак не интересът към Истината движи основната чедолюбива маса от така наречените «истински палеонтолози». Ако те имаха действително интерес към Истината, тях би ги интересувала много темата за героите, и максимално подробните им биографии. Ами че съдбата на героите – това е сърцевината на жреческата палеонтология. Максимален интелектуален и волеви потенциал се достига вътре в мутационния колектив, а без формиране на представа за героите, истинските герои, е невъзможно да се попадне в средата на мутационния колектив. Това е изключителна Мъдрост. Така че ако палеонтолозите бяха истински, те отдавна биха разкопали скелета, обединяващ и Октавиан Август, и Сталин, и ГСС Зоя Космодемянская, и ГСС Саша Чекалин и така нататък. Ако те бяха действително истински, тоест палеонтолози-жреци, биха ни затрупали нас, строителите на Музея на Героите, с предложения за помощ -експедиционна и консултационна преди всичко. Предлагат помощ геолози, учени-философи и хора от много други специалности, а палеонтолозите – къде са?

Ето така, ако човек не разбере какво е това жреческа палеонтология, може да си помисли, че занимаващият се с децата обикновен палеонтолог ги обича истински и въобще се грижи за тяхното развитие. Ако се повярва на това, то ще бъде необяснимо, защо всички тези деца, които, по идея докоснали се до науката, и то не до някаква друга наука, а до палеонтологията, впоследствие не стават палеонтолози-жреци от рода на ГСС Зоя, ГСС Саша Чекалин, Октавиан Август, Сталин или Чингис хан, а израстват с най-обикновени примитивни съзнания. Ако обаче в тези «педагози» се видят кощунници, то всичко си идва на своите места.

КРАЙ

Оригинален текст

ГЛАВНАЯ » ЖРЕЧЕСКАЯ ПАЛЕОНТОЛОГИЯ

Глава 5

Как различить в палеонтологе

грабителя древних храмов?

Эта глава родилась от сравнительного анализа двух книг мемуарного жанра. Во-первых, книги 1936 года американца Ч. Штернберга «Жизнь охотника за ископаемыми», в которую кроме главного текста американца Штернберга также входит и обширный очерк академика А. Борисяка «Русские охотники за ископаемыми». Судя по году издания, эту книгу вполне могла читать Зоя. Во-вторых, использовались мемуары палеонтолога и фантаста И. Ефремова «Дорогой ветров» 1958 года.

И вот что мы узнаём по теме. Оказывается, на кости древних животных у низовых социальных слоёв разных народов, то есть у неудачников, в любых частях света есть устойчивая реакция: как только они обнаруживают черепа, кости древних ископаемых и прочие ископаемые, подчас огромной стоимости, они бросают все дела и себе в ущерб начинают дробить ископаемые на мельчайшие кусочки. То есть неудачники, чтобы таковыми стать, позволили, чтобы в них развился некий мощный мотив, нематериальный мотив, который заставляет их так действовать — даже себе в ущерб. Постижение этого мотива — мечта исследователя закономерностей жизни. Штернберг этот мотив не изучал, однако этим вандалам, то есть основной части населения, противопоставляет палеонтологов, дескать, эти-то уж совсем другая стать, они к ископаемым относятся бережно, благоговейно извлекают из породы кости и всё прочее и развозят добытое по музеям и хранилищам.

И у Ефремова, точно, мы находим описание подробностей этого поведения — того как он с сотрудниками все кости, которые виднелись из обрывов или пересохших русел рек, извлекали и вывозили. И с особой интонацией Ефремов в мемуарах добавляет, что теперь здесь тысячи лет ничего палеонтологического найти на поверхности будет невозможно — ведь разрушение пород идёт довольно медленно.

И ещё кое-что описывает — неосторожно. В Монголии некогда повсюду были буддийские, а может, и ещё какие монастыри. На удивление: места совсем пустынные, для жизни, казалось бы, совсем непригодные, а монастыри есть. Новая власть XX века монахов из монастырей изгнала. Ламы и монахи, которые вряд ли отказались от своих убеждений, ушли довольно странно: они, если не всё, то многое оставили на своих местах — бронзовые и глиняные изваяния богов, древние книги, старинной работы китайские вазы и прочие помогающие сосредоточиться предметы. Даже не закопали, чтобы спрятать. Население все эти вещи в большинстве мест не трогало: святое — свято. Так вот, Ефремов в «Дороге ветров» с восторгом рассказывает, как вся экспедиционная рать из обычных палеонтологов — понятно, вместе с ним самим и даже с ним, Ефремовым, во главе, — с большим подъёмом эти монастыри и святилища грабила. С помощью своих палеонтологических инструментов даже вскрывали полы в поисках того, что ещё можно было бы украсть. Возможно, истинным мотивом активности было не желание обогатиться, а страсть над святым надругаться, жажда покощунствовать. Не был бы Ефремов кощунником, он бы не был так популярен как писатель-фантаст. Впрочем, всё закономерно: предательство Девы разрушительней обычных кощунств — оно отпечатывается на подсознании кощунника и прочитывается окружающими. Для некоторых он становится предметом обожания.

А ещё Ефремов пишет, что это именно он был инициатором уничтожения многодельной могилы, а, может, и могил монгольских предположительно героев. Интересно, что обо всём этом — надругательстве над могилами и оставленными монастырями — не пишет другой участник той же экспедиции, Рождественский, в своей книге «На поиски динозавров в Гоби». Из этого умолчания можно сделать вывод, что во время так называемых экспедиций вполне может быть и есть у обычных палеонтологов нечто такое, что они тщательно скрывают. Не только поисками экспонатов для музеев они в этих экспедициях занимаются. Очень может быть, что это скрываемое и есть истинный мотив отправляться подобным в палеонтологические экспедиции.

А теперь попытаемся соединить сведения из обеих рассматриваемых от начала книг воедино. Основная мысль духовного посвящения — это возврат от паразитических извращений к естественному образу жизни. В результате этого возврата обретёшь способность войти в мутационный коллектив — и тем самым обрести жизнь вечную. Поэтому на Пути, на по-настоящему жреческом Пути, ценится всё естественное. Напрашивается предположение, что наилучшее место постижения истины, которая открывается при созерцании совокупности палеонтологических объектов, — это пещера, в стене которой и просматриваются эти самые объекты — в несдвинутом виде, в естественном окружении. Пещера имеет перед обрывом — этим раем для поисковиков ископаемых — то преимущество, что она защищает созерцающего и от дождя, и от пронизывающего ветра, и от палящего солнца. Хотя в принципе и обрыв реки — в такой же мере храм, естественный храм, как и пещера, — позволяет сосредоточиться на масштабных темах, ибо предоставляет для созерцания не набор отдельных предметов, а их совокупность.

Пещера перед палеонтологическим музеем имеет некоторое преимущество. Оно в том, что в музеях, при нынешнем состоянии идеологии их сотрудников, оформляющих экспозицию, в одном зале намешаны экспонаты, взятые не только из разных мест, но и из разных эпох — что нарушает не только принцип естественности, но и мешает сосредоточению и, соответственно, путешествию во времени.

Понятно, что уничтожить естественный храм Истины можно разными способами: можно раздробить все аммониты, черепа, кости и прочие ископаемые объекты, а можно всё визуально доступное выкопать и вывезти в места, в которых всё это перемешивается, — музеями называются. Получаемая смесь, которая не поддаётся жреческому постижению, вполне может быть использована как прививка от образа мысли жреческой палеонтологии, как прививка от духовного пробуждения, как прививка от прозрения и от первого шага на Пути.

Вспомним дробление ископаемых неудачником себе в ущерб: оказывается, даже вандалы, по меньшей мере, на уровне подсознания прекрасно понимают, что именно надо сделать, чтобы соседи остались тупицами и неудачниками, иными словами, чтобы не стали товарищами. Ну прямо история об украинской национальной мечте, чтобы у соседа сдохла корова. Даже ценой смерти своей коровы — лишь бы у соседа её не стало.

Таким образом, вандалы и обычные палеонтологи ничем, в сущности, друг от друга не отличаются — одним делом занимаются. Они не просто грабители храмов ради обогащения — они суть уничтожители храмов из антиэволюционного мотива, он же палеонтологическое убийство. Они — уничтожители истинных храмов, естественных, пробуждающих мысли первостепенной важности, а потому самых из всех ценных. Всё те же, по сути, подножки соседям. Палеонтологи на поверку оказываются, мягко выражаясь, нехорошими людьми. Впрочем, это самое обычное дело: считающийся в глазах народа одним на поверку оказывается противоположностью той маски, которую он носит.

Казалось бы, полностью унылая картина всё заполонившей лженауки, носителями которой являются скрытые вредители — они же по жизни неудачники. Но, по счастью, есть и стихийные палеонтологи, некоторые из которых похожи на обычных, а другие, наоборот, не совмещаются, во всяком случае, с нынешней иерархией из так называемых «настоящих палеонтологов» — как они сами себя называют. Понятно, что и стихийные тоже неоднородны. Если быть точным, то несовмещение с «настоящими» — параметр, для характеристики недостаточный, — можно взаимно отталкиваться и просто по невротическим особенностям психики.

Палеонтолог вполне может быть вредителем с предками из числа вандалов. То есть может быть несколько трансформированным вандалом. Видимость энтузиазма — и в соприкосновении с ископаемыми тоже — возникает в точности по тому же самому механизму, по которому у скверной тётки появляются силы убираться дома до никому не нужной стерильной чистоты. На благо семьи убраться ей влом, она не хочет, но как только она придумает, что, убравшись, она тем докажет, что кто-то ублюдок, как откуда только силы у неё берутся!

Итак, ни увлечённость поисками и выкапыванием ископаемых, ни бережные движения при выкапывании объектов — всё это недостаточные признаки того, что человек что-то понял в жреческо-философском стволе палеонтологии.

Кроме этих уже обсуждённых признаков смутить может и манера поведения палеонтологов с детьми. По счастью, в наш век видеозаписей можно легко проникнуть на лекции для детей или студентов, которые проводят так называемые «настоящие палеонтологи». Поразительная для исследователя картина! С детьми ну прям сахары-медовичи! Боже, откуда что берётся! Ну чисто педофилы — практически те самые, которых арестанты по тюрьмам по возможности убивают. О педофилах сотрудники тюрем особенно заботятся — содержат отдельно в малонаселённых, а потому особенно удобных, камерах.

Хотя тюремщики педофилов от взора исследователей и скрывают, как вандалы скрывают ископаемые, но увидеть их всё-таки можно. Пересечься с педофилами в тюрьме можно на разного рода сбойках — при пересылках, например. Или при посещении санчасти. Но королева возможностей их увидеть — это, конечно, Институт судебно-психиатрической экспертизы имени Сербского, в арестантском обиходе «серпы». Хотя педофилы и там тоже содержатся в малонаселённых изоляторах, но по врачам их водят, потому что в «серпах» вообще по врачам водят намного более обильно, чем в обычных тюрьмах, причём всех практически на общих основаниях — вот и возможность их поразглядывать. Так что тюрьма весьма полезна — для обретения разного рода неожиданных знаний.

Здесь немалый вопрос: а что для педофилов главный стимул их специфической активности? Что для них самое важное — обычно скрываемое? Так ли уж конкретное половое удовлетворение? А может, половыми манипуляциями они скрывают более важное — желание растлить духовно и душевно? То есть желание совершить палеонтологическое убийство. Если так, то скрытые педофилы могут и не совершать классических манипуляций из арсенала развратных действий, а вместо этого только читать лекции, заслоняющие истинную палеонтологию, жреческую, как храм первого шага на посвящении. Лекции, ведущие к духовному надругательству над главными храмами или ведущие хотя бы к равнодушию к жреческо-философской палеонтологии. Такая «работа с детьми» суть кощунство.

Кстати, столь любимый детьми цирк тоже ведь держится на кощунствах. Об этом у нас отдельный ролик сделан. Так что тут как при сборке скелета из отдельных костей: без нужного элемента мозаики целое в полноте не собрать. Желательно разбираться не только в устройстве тюрьмы, но ещё и в устройстве цирка — тогда бытующая как бы палеонтология становится видна как на ладони.

Таким образом, чадолюбивые палеонтологи на самом деле — это вовсе не аналоги сборщиков грибов, кем они, вроде американца Штернберга, пытаются прикинуться, и даже не просто грабители храмов, мотив которых якобы на вырученные средства купить себе внимание женщин, — они суть скрытые растлители. К ним, как к цирку, должны тянуться дети — обычные дети.

Итак, вовсе не интерес к Истине движет основной чадолюбивой массой так называемых «настоящих палеонтологов». Был бы у них действительно интерес к Истине, их бы очень интересовала тема героев, максимально подробные их биографии. Ведь судьба героев — это сердцевина жреческой палеонтологии. Максимум интеллектуального и волевого потенциала достигается внутри мутационного коллектива, а без формирования представления о героях, настоящих героях, в среду мутационного коллектива не попасть никак. Мудрость сия велика. Так что будь палеонтологи действительно настоящими, они бы уж давно раскопали стержень, объединяющий и Октавиана Августа, и Сталина, и ГСС Зою Космодемьянскую, и ГСС Сашу Чекалина и так далее. Будь они действительно настоящими, то есть палеонтологами-жрецами, уж завалили бы нас, строителей Музея Героев, предложениями о помощи — экспедиционной и консультационной прежде всего. Предлагают помощь геологи, учёные-философы и люди многих прочих специальностей, а вот палеонтологи — где?

Вот так, не разобравшись со жреческой палеонтологией, можно подумать, что возящийся с детьми обычный палеонтолог их истинно любит и вообще заботится об их развитии. Если в это поверить, то будет непонятно, почему все эти дети, которые, казалось бы, соприкоснулись с наукой, да и не какой-нибудь, а с палеонтологией, впоследствии не становятся палеонтологами-жрецами вроде ГСС Зои, ГСС Саши Чекалина, Октавиана Августа, Сталина или Чингисхана, а вырастают самыми обычными посредственностями. А вот если в этих «педагогах» различить кощунников, то всё становится на свои места.

Том 1. Глава 5

Глава 1. «Мысль, от которой Толстой перевернулся бы в гробу»

Глава 2. «Кто из нас вымрет?»

Глава 3. «Два взгляда на смерть»

Глава 4. «Тайны палеонтологии: Зоя против фантаста Ефремова»

Глава 5. «Как различить в палеонтологе грабителя древних храмов?»